Попаданка для императора змей

– И это мне тоже очень понятно и знакомо. Когда-то я тоже пожалела, что доверилась Эманору… Слушай. Прошу тебя, останься только до конца осуществления плана императора. Это же всего несколько дней… Мне кажется, для всех лучше, если ты поступишь именно так.

– А если я откажусь? – я вгляделась в лицо Стеллы. Озадаченное, просящее и открытое.

Честное лицо человеческой женщины. А не загадочное лицо одного из нагов.

– Тогда я сейчас же провожу тебя на Землю!

***

Рельгор

Рельгор дубасил стены, сжимал в кольцах мебель, крушил колонны. Он просто не мог остановиться. Потому что кроме этого ощущения собственной силы, которая бешенством и яростью на себя самого разъедала внутренности, у него ничего уже не оставалось…

Мятежники загнали императора в угол. Использовали знакомый Рельгору прием: заставили запаниковать, потерять рассудительность! И он не защитил Альву – обидел. Хотя и защитил тоже. Но… как же было страшно видеть ее обиду, тоску, боль… Гораздо страшнее, чем понимать – возможно ему уже не заслужить прощения…

Ее взгляд «Почему ты так со мной? За что?» бил в сердце почище кинжала, выворачивал внутренности наизнанку, с корнем, наживую выдергивал нервы.

Мелкое каменное крошево растекалось лужицами на паркете. Кровь адельтаха была повсюду. Словно только что в кабинете кого-то убивали. Причем, долго, жестоко, с издевательствами.

Остатки дивана, стола, кресел разлетались по комнате. В хвост нага вонзилось бесчетное количество острых деревяшек. Но он даже не вытаскивал их.

Рельгор почти не чувствовал боли. Потому, что в груди болело сильнее. Давило, словно тисками, падало в ноги каменной тяжестью и ударяло в голову бешеным пульсом. А затем собиралось в районе сердца и так стискивало, что Рельгор задыхался.

А затем по конечностям разливалась слабость отчаяния: гнетущего и беспросветного.

Зачем нужен план победы над заговорщиками? Зачем нужна власть? Зачем уважение? Зачем все это, если ее не будет?

Рельгор не мог остановиться. Физическая боль должна приглушать душевную, но не тут-то было. Костяшки оказались содраны почти до суставов, по коже расползались ожоги, медленно зарубцовывались и открывались заново. В местах крупных заноз из хвоста вытекали струйки крови. Но Рельгор ощущал лишь одно – разлуку с нари, размолвку.

Страх, что она сейчас уйдет в свой мир, при помощи Стеллы. И он готовился рвануть следом.

Плевать на всех! На мятеж! На власть! На Гардавию! Плевать на все!

Он должен догнать ее, вернуть себе и будь что будет!

Все остальное уже неважно.

Включая даже мнение нари. Потому что… Рельгору нужна Альва…

Так нужна… что у него слов не хватало. И только это ощущение «она – все…» растекалось по напряженному телу.

Адельтах рычал, не обращая внимания на слуг, которые в ужасе наблюдали за императором.

Проигнорировал Ренсвилла. Тот что-то кричал, убеждал, просил. Но Рельгор даже не стал вслушиваться.

Пусть ищет себе другого повелителя! Без нари ему ничего не нужно! К Колхару их всех!

И где этот колхаров Эманор? Если бы не он, не его просьбы, не его доводы, Рельгор остался бы возле дома, где спряталась нари. На сутки, на двое. Насколько понадобится.

День и ночь дежурил бы у ее двери, не отходя и не отвлекаясь ни на секунду.

Не спал, не ел, только ждал бы, пока нари сменит гнев на милость. Что может быть важнее? Что вообще еще может быть в жизни? Кроме нее…

Но Эманор уговорил Рельгора отступить и обещал вскоре прийти к нему. Но почему-то задерживался.

Рельгор уже было подумал вернуться к домику, где укрылась нари. Плюнуть на аргументы лейдере.

Мол, женщине нужно успокоиться. Мол, все, чего ты сейчас добьешься – вашей новой размолвки. Мол, ей нужно, чтобы ты ушел. Отступил, чтобы позволить понять, что она желает тебя видеть. Хочет, чтобы ты настаивал.

Зачем он послушал Эманора дель Марх?

Ведь ясно же, что у лейдере свои мотивы, чтобы Рельгор не слетал с катушек, оставался у руля Гардавии. Если император пропадет, уйдет, сложит полномочия – Эманору придется временно взять бразды правления в свои руки. А он никогда этого не хотел… Даже когда брат пытался подготовить лейдере к правлению…

Да и какой же оборотень не постарается сделать свою страну безопасной для своей нари? Эманор защищал Стеллу, другого просто не дано. А для нее лучше, чтобы мятежники потерпели поражение. Ведь Эманор брат Ненталя – продолжатель его традиций. И если уберут Рельгора, то лейдере окажется на очереди…

Эманор хороший, верный генерал. Безупречный, отважный и честный воин. Но и у него есть свои мотивы, потребности и желания. Он тоже не бесчувственная машина для служения Гардавии или императору…

Рельгор отмахнулся, словно отказывался и дальше следовать советам лейдере и поискал глазами подходящий зевв.

Он должен ее увидеть! Должен! И точка!

Если Альва захочет распылить его на молекулы своим даром – пусть это сделает!

Это лучше, чем томиться здесь, без нее…

– Боже! Как мне все это знакомо! – внезапно послышался сзади голос Эманора.

Рельгор обернулся и выпалил:

– Я передумал! Я все равно пойду к ней! И ты меня не остановишь. Эманор! Ты хороший и преданный сановник. Но я не хочу больше жить без нари.

Рельгор думал, что лейдере примется его отговаривать. Просить или убеждать. Но Эманор развел руками и сказал только:

– Сейчас с ней Стелла. Они поговорят, и она попытается успокоить Альву. Я бы на твоем месте им не мешал.

Рельгор прищурился и посмотрел на лейдере, а затем потребовал:

– Поклянись женой, поклянись своей нари, что действуешь в моих интересах и интересах Альвы! А не только в интересах себя и Гардавии!

Эманор выпрямился, словно принимал парад и отчеканил:

– Клянусь!

Рельгор всматривался в глаза лейдере и встречал прямой, открытый взгляд. Это успокаивало и настраивало на другой лад. Выслушать его? Дать возможность все объяснить? Рассказать о задуманном?

Рельгор тяжело вздохнул и предложил:

– Ну говори!

– Может не здесь? – уточнил Эманор, обводя рукой помещение, похожее на поле боя. Груды дерева, куски камня, кровавые следы на стенах. – Тут словно маньяк извращенец побывал. Не обижайся, только. Я сам создавал такие же помещения, когда ругался со Стеллой. Так что все понимаю…