Попаданка для принца - 2, или ненавижу блондинов

– Средненько, - говорит та же девушка.

– Ну, я на экзамены не попала, поэтому представитесь для меня?
– спрашиваю у девушки с улыбкой.

Но бедная девочка вместо соответствующего гримасы спотыкается и чуть не падает. Ее подхватывает парень, стоящий рядом. Я стираю со своего лица любой намек на улыбку.

– Не знала, что так сногсшибательно улыбаюсь, - говорю, пытаясь немного разрядить обстановку.

Все переглядываются и несмело смеются в ответ. Мы приходим к пункту назначения, поэтому заполнять возникшую паузу нет необходимости. Место, куда нас привели, имеет достойный и, главное, спокойный вид. Никаких пьяных рож на горизонте не наблюдается пока что. Я за себя не могу ручаться, поэтому возможно все. Но вернемся к нашим баранам, то есть к моей группе.

Как ни крути, мне нужно знать имена тех, с кем буду протирать одну скамейку ближайший год. Если ректор не сжалится над своей Академией и не выгонит меня раньше.

Почти все присутствующие за столом оказались аристократами. Лишь один парень, приведший нас в это место - простолюдин без титула. Он - сын хозяйки таверны, куда мы пришли.

Одна девушка - это виконтесса Луиза, то самое пугливое чудо с голубыми глазами. Вторая девушка - маркиза Саманта. Не такая пугливая, но до ужаса молчаливая красавица с кукольным лицом, карими глазами и губками-сердечками.

Среди парней у нас есть два маркиза: Анатоль и Эйнхар. Один барон Эмануэль и простолюдин Генри. Все ребята темноволосые, худощавые, высокие. У Анатоля и Эмануэля более квадратные лица. А вот Эйнхар может соперничать в красоте с девушками, без преувеличений. Очень уж у него миловидное личико с тонкими бровями и высокими скулами. А Генри самый низкий среди парней, но самый широкий в плечах.

– Предлагаю отпраздновать наше знакомство!
– говорю я, когда с формальностями покончено.

Ребята переглядываются, будто сомневаются в правильности моего решения. Косятся на Кэролайн, которая сегодня очень немногословна.

– Мне показалось, или в воздухе повеяло холодком?
– спрашиваю у всех присутствующих.

– Я бы не советовал пить при дочери королевы, - подает голос Генри.

Но Анатоль, который сидит рядом с ним, бьет парня в бок, призывая молчать, наверное.

– Она все равно узнает, - говорит громким шепотом Генри.

– Кто узнает? Что узнает?
– спрашиваю, вдохновившись.

Нюхом чую какую-то сплетню.

Генри бросает взгляд на Кэролайн, а потом, немного наклонившись ко мне, открывает страшную тайну, точнее пытается. Потому что стоит парню открыть рот, как его перебивает Эйнхар:

– Я бы советовал тебе сейчас промолчать.

– Вы нагнали столько интриги и таинственности, что только разбудили во мне интерес, - говорю им.
– Если так переживаете за огласку, скажи мне на ушко.

Я подтягиваюсь к Генри, повернув голову так, чтобы он шептал прямо в него - в мое ухо.

– Они просто боятся, - говорит Кэролайн.

– Я это сама поняла, - говорю девушке, севшей рядом со мной.
– Но чего?

– Меня.

– Тебя?
– уточняю со скепсисом и смотрю на остальную группу.
– Вы шутите?

Я могу рассказать им о таких монстрах, которых действительно стоит бояться. А чего бояться в Кэролайн? Единственное желание, которое порождает во мне она - это обнять и плакать. Признаюсь, есть еще несколько, но осуществить их мне не даст клятва.

– Не совсем меня, - поправляется девушка и награждает взглядом Генри, - А мою мать.

У меня сейчас ощущение, что в моих знаниях о современном обществе есть огромный пробел. Поэтому молчу, ожидая продолжения откровений.

– Не знаю как, но я рада, что ты выжил, - говорит Кэролайн парню.

Я перевожу взгляд с нее на Генри и едва сдерживаюсь, чтобы не заставить их силой мне все рассказать. Интересно же!

– В каком лесу ты жила, - спрашивает вдруг Анатоль у меня, - что ты не знаешь ситуации с некромантами?

– В очень далеком и дремучем, - признаюсь им.
– А что за ситуация?

– Королева...
– начинает Луиза, но на нее шикает Саманта.

– Моя мать на протяжении долгих лет ущемляет права некромантов, - говорит вместо всех Кэролайн.

– Ущемляет - в каком смысле?
– уточняю.

Вдруг у нас разные понятия о притеснении. Многие бы сказали, что я двадцать лет ущемляла права нечисти в Пустоши мертвых. А на самом деле я просто знакомилась с ними поближе, притиралась одним словом.

– Когда пробуждается сила, она находит способ избавиться от некроманта, - объясняет мне Кэролайн без единой эмоции на лице.

Я открываю рот, не в силах выдавить из себя хоть слово.

Нет, ну я всегда знала, что королева - стерва редкая. Но не до такой же степени!

– А как же ты?
– я смотрю на Кэролайн.

– Я ее дочь, - говорит она со скрытой болью в голосе, - И у меня есть отец, - добавляет чуть тише.

У меня что-то щемит в сердце при ее словах. Кажется, Сэм любит ее даже сильнее, чем мне показалось во время нашей с ним встречи.

– Поскольку казнить просто так знать королева не может, вот и получается что только аристократы и бывают некромантами. Но эта магия как клеймо для нас. Мы считаемся позором семьи и нам уже уготована незавидная участь где-то на границе в лучшем случае, - говорит Эмануэль.

– А в худшем нас отправят в Пустошь, - подает голос Луиза.

Я в немом шоке и полной степени удивления смотрю на каждого из своей группы. А еще ругаю Вивьен на чем свет стоит.

– Я не знаю, почему моя мать имеет такую сильную антипатию к некромантам, но прошу прощения у всех вас за то, что может ждать вас в будущем, - говорит Кэролайн, не поднимая глаз.

Антипатия, говоришь? Кажется, я знаю. Но не думала, что из-за ненависти ко мне она зайдет так далеко. Разве это возможно, вообще? Нужно подробнее в этом разобраться.

– Дети не отвечают за грехи своих родителей, - говорю я.
– Так что тебе не в чем просить у них прощения.

– У вас, а не у них, - поправляет меня Кэролайн, несмело улыбнувшись мне.

"О нет, детка. Передо мной ты точно не виновата. У меня счетчик растет только перед королевой. И судя по тому, что я вижу сейчас, намотало на нем знатно. Она теперь вряд ли когда-нибудь расплатится".

Глава 9

Атмосфера после разговора о той, кого, будь моя воля, я бы ни разу больше не упоминала, становится какой-то напряженной и даже слегка угнетающей. Мне к такому не привыкать, однако молодежь хочется расшевелить.