Попаданка на десерт, или Любовь в Новогодие

– Что случилось? — переговаривались студенты и преподаватели между собой.

– Она что-то выпила и чуть не сгорела, — ответил кто-то.

– Так вот зачем она спрашивала про десятикомпонентное приворотное зелье!

Я посмотрел вверх. Надо мной стояла Трамея, магистр зельеварения, и нервно заламывала веер то в одну, то в другую сторону.

– Ваше высочество, я могу ошибаться, но это очень напоминает симптомы, что наблюдаются, если кто-то добровольно примет смертный приворот, предназначенный другому человеку.

– Смертный? — содрогнулся я.

– Да, потому что он до самой смерти.

– И что теперь?

– Ничего, ваше высочество. Больше ничего. Она должна была сгореть на месте. Вам нужно ее отпустить.

Отпустить? Я ведь только что ее чуть не обрел.

Я посмотрел на Лизу. Она выглядела спящей. Но я понимал, что это не так. Нежно погладил ее по щеке. Да, кажется, девушка допустила ошибку. И может быть не одну. Но постаралась все исправить, такой страшной ценой.

Чуть приподняв ее, склонился, чтобы запечатлеть еще один поцелуй. Последний. В благодарность за самоотверженность. Как печать несбывшейся любви.

Кажется, на нее упала моя слеза. Я задержался немного, чтобы остальные не увидели, что их король расплакался, как чувствительная барышня.

И вдруг я увидел, что веки Лизы дрогнули.

Волна надежды захлестнула меня.

Девушка открыла глаза и с удивлением принялась рассматривать толпу и меня с необычного ракурса.

– Лиза, — произнес я, не веря своему счастью, — скажи что-нибудь!

Она села, глубоко вдохнула и произнесла, хрипло, словно пробуя заново пользоваться голосом:

– Раз уж тут все собрались… пользуясь случаем хочу сказать: яблоки не ядовиты! Это миф!

Собравшиеся ошарашенно переглянулись.

ГЛАВА 40. Лиза. Развязка

– И таким образом, вы утверждаете, что руководитель Департамента безопасности академии магии Оридора, Айдан Кормилл, используя свое служебное положение, принудил вас заключить соглашение о молчании и тайно дать королю Атраморы десять компонентов приворотного зелья?

От длинной фразы королевский дознаватель чуть не задохнулся. Но по окончании этого спича на лице его зацвела скромная гордость.

– Совершенно верно, господин Рикви, — подтвердила я.

Говорить мне было еще немного тяжеловато. Малиновое пламя прошлось по моим внутренностям и горло побаливало, как при простуде. Но целители смогли облегчить мне участь.

– Я понимаю, что заслуживаю наказания. Самого высокого. Потому что участвовала в преступном заговоре против принца Кантарисса с целью его приворожить к Элевилль Кормилл.

– Мы учтем ваше раскаяние и добровольное признание, — важно кивнул Рикви, — отдельно нужно подписать еще и этот документ.

Он протянул мне новый свиток.

– Покушения на принца, что организовывала Элевилль, идут другим порядком. Уверяю, все преступники получат сполна.

И я тоже, не сомневаюсь. После новогоднего бала мы с принцем еще не виделись.

Никогда не забуду момент своего пробуждения. Глаза Тариса были полны слез, а на губах чувствовался его поцелуй.

Принц бережно помог мне подняться. А потом за мной пришли целители и увели в лазарет. Я только и успела, что подозвать Детиса. Наскоро сказала ему, что меня нанял Кормилл и Элевилль с ним в сговоре. И еще надо спасти мою белку. Он кивнул и убежал, а больше никому подойти не дали. Мол, девочка в критическом состоянии, дайте нам делать свою работу.

Во время оказания первой помощи никого не пускали, а к утру появился дознаватель и наглухо закрыл дверь.

Допрос длился часа два, я подробно все рассказала. В красках и с выражением. Рикви несколько раз охнул, потом извинился и ушел делать доклад принцу.

Пока его не было, меня еще подлечили и накормили легким то ли завтраком, то ли обедом. Понятия не имею, какое время суток сейчас. Можно только гадать, что же думает обо мне Кантарисс. Я рада, что он знает правду, но сможет ли он меня простить?

Он сказал: “я люблю тебя” или мне это почудилось? В любом случае, Тарис считал, что я умираю и хотел как-то поддержать напоследок. Принц очень галантный молодой человек. Легко признаваться в любви, когда понимаешь, что отвечать за эти слова тебе не придется. Да и на эмоциях, опять же. Что он будет теперь делать? Посадит в тюрьму? Сразу казнит?

В моих мыслях Кантарисс уже превратил меня в статую пятый или шестой раз, когда Рикви вернулся и попросил подписать показания, чтобы они имели официальную силу в суде.

Наконец, все формальности были закончены и дознаватель попрощался.

Я снова осталась одна, запертая в лазарете, как преступница. Спасибо, хоть цепью не приковали.

Увлеченная своими безрадостными идеями, не сразу заметила, что дверь вновь приоткрылась, впуская на этот раз Кантарисса.

– Не нужно идти со мной, Детис, — сказал принц, — уверен, сумею справиться с этой террористкой сам, в крайнем случае превращусь в василиска.

Охранник что-то пробурчал, но Тарис в итоге зашел один.

Я молча смотрела, как он подходит к моей кровати. Хорошо, я хоть сижу и пижама на мне приличная.

– Наворотила ты дел, — сказал принц, опускаясь в кресло, — не могла сразу мне обо всем рассказать?

– И как бы это звучало? Уважаемый король Атраморы, я та самая попаданка, которая вовсе не была изгнана из королевства, а приняла предложение Кормилла приворожить вас. И, упс, я бы тут же стала камнем.

– Тоже верно, — кивнул принц, — я и забыл про ваше соглашение. Извини. Просто обидно, что ты мне не доверяешь.

Он вдруг поднялся с кресла и сел на кровать рядом со мной.

По спине у меня побежали мурашки. Запах яблок, исходивший от принца, не переставал волновать.

– Я очень виновата перед тобой, Кантарисс, — сказала я, глядя на него снизу вверх, — и понимаю, что совершила государственное преступление, за которое ты должен меня покарать.

– Обязательно покараю, — кивнул он, — и ты понесешь очень суровое наказание.

– Можешь сказать, какое? — спросила я упавшим голосом.

– Пожизненное лишение свободы, разумеется.