Попаданка под дракона

– Какая же вы все-таки красивая женщина, - улыбнулись мне, начиная медленно приближаться. Сердце готово было выскочить из груди и почему-то очутилось комом в горле, когда я видела его полуоткрытые губы. «Он сейчас скажет, что я ему нравлюсь. А потом меня поцелует!», - перевернулось что-то внизу живота, видя выражение лица дракона. В этот же момент я почувствовала, что не властна над собой. И к своему стыду, я буду упиваться этим поцелуем так, как не упивалась никогда.

От предвкушения что-то защекотало внутри, а колени предательски прогнулись заранее.

– Я должен вам признаться… Только я вас прошу… Знаете, мне очень тяжело такое говорить… - прошептал дракон, когда до моих губ осталась половинка дыхания.

– Мы … идем не в ту сторону. Уже полчаса мы идем в сторону противоположную от замка.

Мне понадобилась пара мгновений, чтобы до меня дошел смысл его слов.

– Что с вашим лицом? Вы так расстроились, что мы все это время шли не туда? – спросил дракон, а я мечтала убить его на месте и закопать в ближайшей канаве. От убийства меня останавливало только задание короля.

– Тогда доставайте свой мужской компас. Пусть он показывает местонахождение ближайшего борделя, – ядовито ответила я, отстраняясь.

Развернувшись, я отправилась обратно.

– Моя дорогая блудница, - послышался смех за спиной, - замок там!

Я обернулась, видя, куда показывает тростью дракон.

– Там есть короткая дорога, - заметил дракон, а я скептически посмотрела на мрачноватые и густые кусты.
– Придется мне поверить.

Я направилась в сторону кустов, осторожно отгибая ветки руками.

Мы шли по лесу, который раскинул над нами непроглядный купол.

– Мне нужен пистолет и один патрон, - шептала я, пытаясь немного оторваться от преследователя.

– Позвольте поинтересоваться, зачем? – со смехом спросил дракон, идя следом.

– Если нападут волки, вы построите их цепочкой, а пристрелю одной пулей, - усмехнулась я, закатывая глаза. – Вам никто не говорил, что вы – невыносимый человек?

– Нет, не говорили, - послышался голос позади. Впереди намечалось подобие тропки. – Про невыносимого дракона говорили, но человеком не называли.

Я остановилась, прислушиваясь.

– Тс… - тревожно осмотрелась я. Дракон тоже насторожился. – Вы это слышите?

– Что? – шепотом спросил дракон, склоняясь ко мне. Он тоже прислушивался.

– Если прислушаться, то слышно, как растет ваша наглость, - усмехнулась я, направляясь дальше, как ни в чем не бывало.

Грязь становилась гуще, а откуда-то сверху стал накрапывать дождик. Лес кончился, а мы вышли в поле. На горизонте виднелся дворец.

– Знаете, - заметила я с улыбкой. – Мне нравятся мужчины, у которых по колено.

– Неужели? – спросил дракон, когда мы шли под дождиком по раскисшей дороги.

– Грязь, - рассмеялась я, чувствуя, что волосы намокли. Дворец приближался в час по чайной ложке. Вокруг был унылый пейзаж с полями. Поле справа – поле слева. Ничего интересного.

Пока я думала про то, как воспримут во дворце воспримут новость о том, что я провела с женихом целый день, моя нога ступила в грязь и поскользнулась. Я взмахнула руками и шлепнулась прямо в лужу, обдав дракона брызгами.

– Осторожней, - произнес дракон, осторожно ступая ко мне и протягивая руку. – Иначе сегодня вечером я скажу, что провел день в компании грязной девицы с раздвинутыми ногами!

Так, а вот это уже верх наглости! Я сделала вид, что протягиваю руку, как вдруг ловким ударом ноги выбила трость, на которую он опирался. Повиснув на нем, я свалила его в лужу.

– Это вам за все хорошее, - усмехнулась я, вставая и рассматривая грязь на себе. – Учтите, я очень злопамятная.

Глава двенадцатая

Мне удалось встать, чтобы продолжить путь. Дракон поднялся достаточно быстро, глядя на меня очень загадочным взглядом.

И тут я поняла почему! Он провел рукой по одежде, и вся грязь на ней испарилась на глазах. Дракон был снова чистеньким, опрятным и очень представительным. Значит, чародей.

– Могу сделать так же, если вы хорошо попросите, - анонсировали мне.

– И не подумаю, - фыркнула я, продолжая свою путь к замку.

Огромный замок, похожий издалека на корону, которую положили поверх леса, приближался со скоростью одно недовольное сопение в секунду.

– Мне вот интересно, - спросила я, глядя на дракона искоса.
– Почему вы так сопротивляетесь женитьбе?

– О, мадам, пощадите, умоляю. Я слишком молод! Мне еще жить и жить! Не губите мою юную душу!
– притворно вздыхал дракон.
– Она еще не познала всех радостей жизни! Я прошу вас! Отсрочьте приговор!

– Не выйдет.
– усмехнулась я, видя, что мы почти пришли.
– Приказ короля не обсуждается. Хотите вы или не хотите этого, но жениться вам придется. И я даже знаю на ком!

Мы вошли в огромный парк, который окружал дворец. Толстые деревья намекали на то, что парк достаточно древний.

Внезапно меня дернули за плащ и прижали к дереву.

– Мне проще возбудить против вас уголовное дело, - зловещим голосом заметил глава тайной канцелярии.

– Держите подальше от меня ваше возбужденное дело, - парировала я, мельком глядя на его трость, которая поднимается по мне вверх и упирается холодным набалдашником в подбородок.
– И не надо совать его в мою биографию.

В этот момент его трость спустилась по моей шее и ключицам вниз и уперлась в рубашку аккурат между грудей. Дракон нажал на трость, заставив меня опустить глаза.

– А потом плавно выходит из нее, поскольку у вас нет прямых доказательств, - бросила я, глядя черную перчатку с тростью и отстраняя ее от себя.

– Но потом снова входит, заставив вас затрепетать, поскольку был бы человек, а доказательства найдутся. Свидетели на свадьбе отлично подойдут как свидетели уголовного дела, - произнес дракон, снова прижав трость к моей груди и скользнув ею вверх.

Она зацепила одежду, и моя порядком грязная рубашка выбилась из просторных штанов, завязанных на узелок. Кто виноват, что кучер был на пятом месяце беременности от обильных возлияний?

– Но потом снова выходит, - произнесла я немного дерзко, снова отстраняя трость рукой. Мой выразительный взгляд свидетельствовал, что в тюрьму я не собираюсь.
– Поскольку на свадьбе жених самолично говорил да. И никто его за язык не тянул. За другое место, возможно. Но за язык никто. Он мог бы отказаться и прожить остаток жизни в ужасе.