Попаданка за пять монет

— Хорошо, — кивнула я и вышла в толпу, ожидавшую меня.

— Ну ты как? Живая? — послышалось со всех сторон.

Мне тут же захотелось реветь у кого угодно на плече. А еще захотелось срочно оказаться в собственной кровати одной.

— Отставить мацать ректоршу! Иначе получите от меня! — гаркнула Мирка, обняла меня за плечи и повела за кусты. — Дайте Ане в себя прийти!

Они с Мартинелем усадили меня на скамейку. Девушки устроились рядом, а парни встали вокруг.

— Анечка, милая, если тебе теперь некуда идти, то иди к нам в общежитие! Мы тебе место прямо сейчас найдем! — пообещала бойкая Танритенька.

— У Анны есть зарплата, — это была Маргоша, которая больше пряталась за спинами других гостей, но теперь проявилась. — А возле моих есть прекрасные апартаменты, я могу распорядиться, чтобы их приготовили…

— Да перестаньте вы! Мне можно остаться здесь… У меня наследство… И охрана, все такое, вы же видели…

— О! Он так позаботился о тебе! — Танри сложила руки в молитвенном жесте.

А мне в очередной раз захотелось реветь. Причем рядом была Мирка, реветь у которой на плече я бы не отказалась. Если бы не прилюдно.

Хлюпнула носом. И тут Мирка властно взглянула на Борьку с Мишкой.

— Доставайте! — велела она.

— Что? — удивилась я.

А братья-близнецы переглянулись, Борька извлек из кармана… маленькую флягу. Потом Мишка извлек небольшой стаканчик, похожий на пластиковый.

— Мы это… В общем, у нас с собой было… Ну, когда мы в портал провалились, — объяснил Мишка. — Это коньяк, берегли на крайний случай… Только сейчас он настал. Тебе нужнее.

Ох, коньяк, усмехнулось что-то внутри меня. Не знаю, как местный сок дриад, а коньяк — это дело. И пусть только кто-нибудь попробует меня осудить!

— Выпей, чтоб разжалось! — необычно грозным для него голосом скомандовал Борька и протянул мне стаканчик с темно-янтарной жидкостью.

Я понюхала… И верно коньяк. Не самый лучших, но вполне себе. Диво дивное для этого мира.

— Одна не буду, — сказала я.

Парни вздохнули, достали еще кучу стаканчиков и разлили по глотку всем желающим. А желающими были все, кроме Маргоши, которая с некоторых пор, видимо, завязала со спиртными напитками.

— Ну, за упокой… — это был Борька.

— Тссс! Просто выпьем! — цыкнула на него Мирка, продолжая обнимать меня за плечи.

— Не чокаясь… — снова хлюпнув носом, простонала я.

И одним движением, словно это была водка, опрокинула в себя коньяк.

Блаженное тепло растеклось в горле, спустилось ниже, пропитало ноги и руки. Нет, больше я пить не буду, но этот глоток мне был просто необходим.

Он словно переключил что-то внутри меня, я начала видеть ребят вокруг настоящими людьми, а не тенями, явившимися мне из иного мира.

— Ох, что-то мне не верится, что он погиб по-настоящему! — услышала я вдруг голос Мартинеля.

У него был совершенно пьяный взгляд, видимо, даже один глоток иномирового спиртного может свалить местного эльфа.

— Я сама видела… — тихо сказала я.

— А ты, пьяница, иди давай отсюда! — накинулись на Мартинеля другие. — Не умеешь пить — не берись! Вот, закуси, давай, алкоголик!

— Да я, может, и не специалист, а так просто драконы не помирают… — не унимался Мартинель, но на него продолжили цыкать, отогнали подальше от меня, припечатывая его шепотом: «Что ты Ане душу травишь! Не стыдно тебе!»

А я вздохнула. Ох, если бы Марти был прав…Если бы только он был прав! А мои глаза, видевшие мертвого Гадора, мои руки, не нащупавшие сонную артерию на его шее — не правы! Если бы только они врали!

Вот сейчас вышел бы Гадор из-за кустов, сказал бы, что это была, ну, допустим, инсценировка. И…

Я бы его убила.

Убивала бы долго и мучительно. До тех пор, пока не осознает степень своего грехопадения. Но потом… простила бы. Потому что лучше, чтобы он был живым гадом, чем мертвым благородным спасителем мира. В смысле, для меня это было бы лучше, не для этого мира, конечно.

…Спустя полчаса пришли охранники-драконы и разогнали наше собрание. Но надо сказать, от всего этого во мне появилось что-то новое.

Смирение, что ли. Пустота теперь была пропитана смирением. А может, это коньяк так подействовал.

Глава 37

Ночью мне снился Гадор. Он вышел из-за занавески и целовал меня. Нега растекалась в теле, я притягивала к себе его голову с пышными жесткими волосами и шептала:

— Ах ты, гад, как же ты меня напугал…

А он был такой живой, здоровый, усмехался и смеялся над моими переживаниями.

Но проснулась я в пустой холодной постели. Без горячего драконьего тела она была удивительно остывшей. Видимо, я успела привыкнуть, что рядом со мной всегда спит печка.

И жестокая реальность накинулась на меня в полной мере.

Просто не верилось, что я еще жива, когда его нет. И сегодня… я должна выстоять это. Похороны.

Потом… потом и самой можно помереть. Или лежать, свернувшись клубком, пока мои хулиганистые друзья не вытащат меня из этого состояния. Что теперь они не оставят в покое — не сомневалась.

Ох, какая же я дура, подумалось мне! Мне ведь остались от моего скоропалительного брака лишь мертвые, холодные деньги, какие-то дома, которые совсем не будут напоминать Гадора. Которые не будут нести в себе его искорку! А могло бы быть по-другому…

Зачем я пила эти проклятые таблетки?! Почему боялась зачать от Гадора? Ведь сейчас я могла бы носить в себе его ребенка. Маленького дракончика или драконицу, в которых всегда видела бы его черты.

И плевать, что весь мир может погибнуть! Или что я могу уйти обратно в свой мир, если портал Эйнштейна откроется.

Нет проблем. Тогда я унесла бы с собой искорку Гадора. И вырастила бы первого в своем мире дракона. Которого назвала бы, как отца…

Я жалко заплакала, уткнувшись в подушку. Потом резко, решительно вскочила, добралась до своей сумочки, нашла проклятые таблетки, скомкала и бросила их в мусорную корзину. Теперь они точно не понадобятся… И вообще — чтоб им пусто было!

В ответ на мою беготню пришла камеристка.

Молчаливая Галка, не знавшая, каких истерик от меня ожидать, подала заранее подготовленное черное платье. У них тут цвет траура — белый, но я следовала традициям своего мира.