Попаданка. Источник Силы Ледяного Дракона
Шрифт:
Она качнулась ко мне через стол, и несмотря на нехилые квадратные метры и видовые окна – мне показалось, что места совсем мало. А может, это впечатление рождалось потому, что вместе с Равеной на меня качнулось ядерное вишнёвое облако её духов, самую малость отдающих тленом.
– Ты меня решила по миру пустить, дрянь такая?! – начала орать без преамбулы Годзилла, – ты этого оборванца мне в отделение заложила?! Чтобы что?! Из чьего кармана будем оплачивать ему химию?!!!
Я в шоке открыла и молча закрыла рот.
Я так растерялась!
Наши отношения не отличались теплотой.
И
Я не нашла слов.
Почему-то подступили слёзы. Я почувствовала себя маленькой и жалкой. Равена будто давила меня массой и авторитетом. И мне отчаянно захотелось забиться в угол, да хоть под плинтус. Спрятаться. Чтоб меня хоть кто-нибудь спас.
Начальница и так стояла на возвышении. А её светло-карие, почти жёлтые глаза сейчас смотрели на меня по-жабьи безэмоционально с багровеющего от гнева лица.
Но вдруг светлым росчерком перед моим мысленным взором возникли лазурные глаза белокурого Костика. Котика. В светло-голубой рубашке с мультяшным белым дракончиком. И с не по-детски умным пронзительным взглядом.
Она что, хочет, чтобы тени чернели у него под глазами?
Она что, хочет, чтобы болезнь его иссушила?
Погасила свет этих прекрасных умных глаз?!
Да никогда! Ни за что!
И я собралась:
– Равена Мечиславовна, – твёрдо проговорила я, игнорируя истерику почти-свекрови и переход на личности, – можно будет выставить счета фондам ОМС. Можно взять из денег спонсоров… Я сама попрошу на Костика…
– "Я сама попрошу на Костика", – кривясь передразнила Равена, – ты как медицинский-то закончила с такими куриным мозгами, а? Костик твой “на лопате” считай! Ты понимаешь, что мне эта пакость не нужна в статистике отделения?! Ты понимаешь, что со мной будет?!! Так…
Начальница шумно выдохнула через ноздри:
– Я уже позвонила в бюро. Госпитализацию аннулируют задним числом. А тебе только подбить всё по документам. Айтишникам позвони. Пусть из системы все упоминания уберут. И скажи "спасибо". Прощаю твой идиотизм только потому, что мой сын на тебя запал. И заруби себе на носу, Яна. Хочешь работать в таком месте, как это – засунь свою сиротскую солидарность куда подальше!..
Она говорила что-то ещё.
Кажется, я оглохла.
Потому что видела, как она вхолостую открывает рот.
Вообще, кроме стука собственного сердца и шума крови в ушах – звуков не было.
Мозг отказывался воспринимать страшную суть жестоких слов Равены.
Как это?.. КАК ЭТО?!
Она же врач…
Она же… я же… всё студенчество мечтала с ней поработать! У неё же такая слава в городе!..
Как же так…
– Нет, – твёрдо сказал кто-то моим голосом, – я ничего аннулировать не буду.
Снова эти агрессивные шевеления губ Равены. И, кажется, брызги слюны. И мне страшно до дрожи! Но я не сбегаю. Ведь главное – Котик.
Милый-милый мальчик. Запавший мне в сердце.
Да, я пока не замужем.
Но с первого взгляда на мальчика я решила: буду убеждать Анджея его усыновить. Хоть я, наверно, и молода для мамы восьмилетнего ребёнка, но я справлюсь! И своего добьюсь, и… обязательно его вылечу! Да как можно бросить одинокого мальчика в таком несчастье?!
Слух
вернулся внезапно.Годзилла верещала уже почти на ультразвуке:
–… пошла вон!..
– А если вы мальчика оставите без лечения, – перебила я, – на весь город вас ославлю. У меня всё записано.
Я извлекла телефон из кармана халата и помахала перед носом заведующей.
Сделала вид, что разговор записан.
Но это был блеф.
Я жутко сглупила, что и впрямь не включила запись.
Но я, как говорили у нас в детдоме, “взяла на понт” Годзиллу.
Я вышла за дверь, изо всех сил стараясь, чтобы походка была уверенной.
Но как бы не так.
Ноги тряслись, и я буквально выпала из кабинета.
Всё, о чём я думала – лишь бы моя выходка сработала.
Я уже была готова сползти по стене.
Как перед моими глазами распахнулась дверь одной из люксовых палат, и появился он.
Анджей. Сын Равены – мой жених.
Ох, вот он-то и поможет мне.
– Анджей, – я чуть не всхлипнула.
– Анджей Сигизмундович, – влезла между нами модельной внешности процедурная сестра Полина в хирургическом костюме с эмблемой клиники на полгруди. Предположительно-фонтан нежно-голубого цвета на ней смотрелся аляписто и отчего-то весьма развратно, – Анждей… помогите мне переставить катетер… там вены толщиной с волос. Ох, мне никак не попасть… А вы такой… такой… руки золотые. Такие умелые…
Анджей встретился с Полиной взглядами. Сощурил красивые светло-янтарные глаза, странно лукаво улыбнулся… Это ещё что такое?!
– Я сейчас, Поль… подойду.
– Анджей… – повторила я еле слышно.
– Янчик, – жених подошёл ко мне. Я сто раз говорила, что мне не нравится, когда он называет меня “Янчик”, но… это такие мелочи, – в чём дело, Янчик?.. Почему мамины крики на полкоридора? Мы с тобой ещё даже не поженились, не рано ли вы начали семейные разборки?
– Анджей, это из-за пациента. Я… – снова всхлипнула.
– Что такое? – жених взял меня за плечи и проникновенно заглянул в глаза. Такой мужественный, темноволосый, сильный. Пахнет сладко. Ореховым кофе. Пожалуй, даже слишком сладко. Самую малость. Мне ближе более холодные свежие ароматы, но… Анджей поддержит меня, я знаю. А как он сокращает моё имя – сущая ерунда…
– Новый мальчик поступил. Стабильный, но тяжёлый. Твоя мама хочет аннулировать госпитализацию, а я… а мне…
– Стой здесь, сейчас разберёмся,– Анджей стремительно скрывается в кабинете матери. Я лишь успеваю вскользь полюбоваться, как развеваются полы белого халата, накинутого поверх нежно-зелёного хирургического костюма.
А сама делаю ещё несколько шагов до сестринского поста.
Дежурная медсестра тут же меня усаживает, почти насильно суёт в руки стакан холодной воды из кулера. Я выпиваю залпом на автомате. Странный привкус…
– Тань, как там Кот? – слабо улыбаюсь медсестре.
– Только сняла ему капельницу. Он уже лучше… Вот я сейчас специально для вас схожу к нему в палату и лишний раз проверю. Вы только не переживайте, Яна Викторовна, только не…
Пухлая пожилая медсестра скрылась в дверях палаты, продолжая ворковать что-то уютное и успокаивающее на ходу.