Попаданство с вакансией

— Ну, и чего скисла? — приобняв меня за плечи, спросил Рэд. — Не виновата ты ни в чём. Не бери в голову.

— Откуда ты…

— У тебя на лице такой ураган эмоций, — не дал договорить Рэд. — И все мне не нравятся. У меня настоечка есть. В самый раз в такой момент выпить. Выпьешь? Раз у тебя с собой вино, значит выпьешь.

Вот Змей-искуситель? Я ещё ответить ничего не успела, а он уже из рабочего шкафчика литровую глиняную баклажку достал, заткнутую деревянной пробкой, на стол поставил, потом две кружки, лепёшку купленную, кусок сыра.

— Милли, достань-ка из своей сумки узелок с продуктами, — попросила я.

— Что это у вас тут? — поинтересовался Рэд.

А что у нас? Половинка каравая хлеба, пластик бекона с мою ладонь почти в три сантиметра толщиной, пять баранок с маком, селёдина. Вот ещё оливки. На закуску пойдут. Банка ананасов пластиками. Тоже можно на закусь пустить. Огурец, две помидорины. Чай, кофе и ванилин приберу. Не буду развращать аборигенов. Зефир — это сладости, на закуску не годятся, но на ужин пойдут.

Милли оливки не понравились. Взяла одну, разжевала, переморщилась, но не выплюнула. Ананас понравился. Я сироп Милли в кружку слила, нам по пластику, Стефу один оставили, остальное ей. Хлеб в пространственном кармане сохранился свежим, оставили на ужин, баранки и селёдку тоже.

— Это что? — спросил Рэд, рассматривая огурец длиной почти тридцать сантиметров.

— Это огурец, — ответила. — Плод травянистого растения.

— А его нельзя оставить на вызревание, чтобы получить семена?

— Я не думаю, что они вызреют. Это гибрид. У него семена пустые.

Рэд обхватил ладонями огурец и замер, словно к чему-то прислушиваясь. Потом отмер и посмотрел на меня.

— Оставим его, не будем есть. Он на четверть жизнеспособный, — вынес вердикт.

— А эти? — показала я на помидоры.

Рэд так же продиагностировал их и тоже велел оставить. Ну, вот, огурец и помидоры избежали участи стать закуской. У них появилась высокое предназначение — стать родоначальниками нового вида овощей в мире Рэвингейра.

Настоечка у Рэда оказалась не ниже двадцати пяти градусов, а может больше, но немного до водки не дотягивала. Крепкая, в общем, с винным приятным кисло-сладким вкусом. Я осилила только полкружки, это со стакан получается. И поплыла. На Земле я ещё позволяла себе в хорошей компании выпить водочки пятьдесят грамм.

Мили смеётся, а я чувствую, меня сильно развозит и в сон тянет. Рэд помог на полати взобраться, и я отрубилась.

Проснулась я под вечер, бодрая, без ощущения похмелья. В это время пришёл Стеф.

— А где Лео? — спросил, не видя меня.

— Вон, в дупле пьяная спит, — ответил со смешком Рэд.

— Пьяная? — удивился Стеф. — Ты серьёзно? Пьяная?

— Её дедушка настойкой напоил, — сдала Милли.

— Зачем? — продолжал удивляться Стеф.

Я, неспеша, стала спускаться с полатей, задерживаясь на каждой ступеньке.

— Пришлось, — ответил Рэд. — Надумала себе, чего не следует. Ерунду всякую. Ну, чего там зависла? — это уже мне. — Давай живее. Или не проспалась ещё?

— Да проспалась я, — ответила, ныряя в туалет. — А кто Лёвика кормил? — спросила, выходя.

— Да ты и кормила, — хихикнув, ответила Милли.

Веселятся, значит. Ну-ну.

— Как я могла кормить, если спала?

— Я к тебе Лёву с поилкой подняла. Мне дедушка велел. Я его двумя пальчиками за шкирку взяла и подняла. Он наелся, тебе на живот забрался и уснул. Сейчас только сняла, — в подробностях доложила Милли. — Посмотри, у них глазки очистились.

— Ой, какие синенькие! — склонилась я над леопольками.

— Хватит умиляться, садитесь к столу, а то вон, Стефу не терпится новостями поделиться, — скомандовал Рэд.

— Только после ужина, — предупредил наши вопросы Стеф. — Тут на столе что-то новенькое, это вот попробовать и не терпится.

Рэд селёдку почистил, от костей избавил, порезал на четыре части, а потом эти части мельче порезал и каждому с пожаренным бульбаром на тарелку положил. Стефу поставил ещё и тарелочку с ломтиком ананаса и четырьмя оливками.

— И что это? — спросил Стеф, глядя на меня.

— Зелёненькие — оливки, а это, — указала я на ананас, — ломтик консервированного ананаса.

— Ешь ананасы, рябчиков жуй — день твой последний приходит, буржуй, — вдруг продекламировал Стеф на русском с сильным акцентом, коверкая слова, и хитро глянул на меня.

Рэд заменил скамейку на две табуретки, и мы сидели напротив друг друга. Ага, значит больше не шифруемся. Подождём, что дальше будет. Я даже удивления не выказала, но внутри что-то опять ворохнулось.

— Ана-насы я пробовал, а оливьки не доводилось, — произнёс Стеф, прожевав оливку. — На закуску сойдёт, на любителя. Огувчики лювче, малосолые, — проговорил на исковерканном русском и подмигнул.

Селёдка понравилась, но не удивила. Разные виды морской рыбы доставляют по всему королевству, как в свежем виде, сохраняемую магией в специальных ёмкостях, так и солёную. Но вот пряного посола у них нет.

Зефир к чаю, точнее, к отвару, пришёлся в самый раз. Шоколадная глазурь вызвала особое внимание. Пытались найти вкусовой аналог, но вынужденно признали, что ничего похожего нет, даже в других странах, из коих привозят редкие фрукты и сладости.

— Лео, а ты можешь такое приготовить? Из чего изготовлены эти сладости? Чем обсыпаны вот эти шары? — задал очередью вопросы Стеф.

— Шары посыпаны кокосовой стружкой. Из чего этот зефир изготовлен, я сказать не могу. Но внукам я готовила из яичного белка. Не знаю, смогу ли его приготовить здесь. Если будут все необходимые ингредиенты, то возможно, — ответила на вопросы с последнего.

— Что такое кокос, я помню. Но он растёт в тропиках и его не было в наших ма-га-зи-нах. — Стеф, словно маленький мальчишка, собрал в коробке из-под зефира осыпавшуюся стружку и положил в рот.

— В наших магазинах есть разные экзотические фрукты, о которых мы в пору нашей юности даже не слышали, — ответила я, наблюдая за Стефом.