Попаданы

Оседлав шею дракона, ящер в шутку пришпорил его и дратин, делая вид что оскорблен, рывком оказался на краю пропасти, развернул крылья и сиганул вниз.

Громкие маты!

– Идиот! Пропасть с другой стороны!
– Голова Гот'Инна появилась над обрывом.
– Ты что, снова лево и право, перепутал?!

– Ну... Перепутал...
– Голова Маджика, украшенная солидной шишкой, растущей прямо на глазах, словно живая, мрачно легла на край и закрыла глаза.
– Сейчас я отдохну...

– Был бы мозг - было б сотрясение...
– Вспомнила Светлана любимую фразу детдомовского медика.

– Не-е-е...
– Каллухх не прятал широкой улыбки.
– Это они в Твою честь, клоунят, помаленьку... Отвлекают...

Светлана, толи не расслышав последнего, сказанного почти шепотом, слова, растянулась на ковре, признавая его удобство. Повозилась и уснула, закинув правую руку за голову, а левой прикрыв от света глаза.

– Порождение Бездны...
– Выдохнул Истрат, любуясь спящей.

– Не ругайся!
– Автоматически заметил Каллухх, добывая из пустоты за своей спиной здоровенный чайник, из горлышка которого ручейком лилась вода.
– Чтоб тебя, опять прошляпил!

– Это она - Порождение Бездны.
– Истрат продемонстрировал обожжённую ладонь.
– "Первая".

Тишину, павшую на ковер, можно было резать на тонкие пластинки и продавать на звукоизоляцию. Хватило бы в аккурат на планету. В два слоя.

– У одного из костров, я подслушала, что были Адам и Ева...
– Малика вышла из огня, погладила его, словно милого котенка и устроилась на ковре, в ногах у Светланы.
– Странно, правда? У всех народов только Адам и Ева. И они - вместе. А эти - отдельно.

– Легенда говорит, что прежде Евы, была Лилит...
– Голос проснувшейся Светланы испугал сидящих больше, чем внезапное появление Малики, пылающей праведным гневом.
– Услышала, где-то...

– Это всё объясняет.
– Истрат вновь изучал ожог на своей ладони.
– "Первая", даже в детях - "Первая". Попортили, конечно, наследственность... Но кровь - осталась кровью. Оттого так привлекательны русские женщины, что кровь в них "Первой", а не бессловесной коровы, что из ребра делали...

– Ребро совсем не мозговая кость...
– Внес свои пять копеек дракон.
– А жрать, между прочим, охота!

– Почему "Первая"?
– Светлана уставилась на демона.

– Имя "Лилит" означает "Первая". "Первая" прошла все пути, открывая все двери, впуская огонь в души и горяча кровь. Она поднялась, звездой, освещая Бездну и... Сказала, что когда-нибудь вернется.

– Она вернулась?
– Светлана подалась вперед, сопереживая легенде.

– До этого момента - дважды!
– Торжественно качнул головой Истрат и расплылся в улыбке.
– Привет, "Первая"!

– Ох ты...
– Малика смешно выпучила свои глаза, всплеснув руками.
– А я, то... У-у-у-у, как все запущено... Я ж... Чуть своими, собственными руками, Вирвидора не спалила...

– Ничего бы ему не было...
– Отмахнулся Истрат.
– Подумаешь, еще раз бы сердце девчонка, парню разбила! Не сопляк, в петлю не полезет!

– Потому и не любит христианство рыжих и зеленоглазых - в них кровь Лилит.
– Слышать Маджика серьезным, это уже - откровение!

– Ну, а ты-то откуда все знаешь?!
– Не выдержал вампир.
– Ладно, я понимаю - Истрат. Малика. Но ты?!

Мажгелет молчком взобрался на площадку и придвинул свою серебристую голову к костру, повернулся и замер.

– Ни х...!
– Вырвалось у демона от полноты чувств, не взирая на присутствующих дам.

В верхнем уголке губ дракона, пылал кровавым всполохом след жаркого поцелуя, оставленного сладкими женскими губками!

– И здесь отметилась!
– Восхищенно пробормотал себе под нос Истрат, стараясь, чтобы этого не услышали ни Светлана, на Малика.

Светлана пожала плечами, давая понять, что она тут точно не при чем.

Пока все охали и ахали, случилось и еще кое-что.

Событие не значительное, на первый, второй и третьи, взгляды. Так, пустячок - просто водичка из чайника кошколюда.

Первой, "подтопление" почувствовала Светлана - еще бы, в легком, летнем платьице, попробуй не почувствовать, как *опа в воду погружается!

Хлопнув ладошкой, она подняла тучу брызг, полетевших на всех присутствующих.

До этого момента всем было даже смешно - Светочка уж больно активно спасала афедрон от намокания - но вот после хлопка, все изменилось.

Первым понял, что дело нечисто - Маджик. Без единого звука, подхватив подмышки обеих дам, он махнул крыльями и взмыл в воздух, ловко увернувшись от того соуса, что получился из ковра и воды.

Вампир взвыл и растаял туманом.

Двое оставшихся, особыми сверхспособностями не обладавшие, остались крутить головами и недоуменно хмурить брови.

Первым прекратил крутить головой и расслабил брови - Каллухх, получив собственным чайником, точно по макушке.

Мокрый ковер, утробно чавкнув, запаковал упавшее тело кошколюда в свои объятия и принялся охотиться за быстрым и вертким, ящером.

Оживший предмет интерьера то отращивал щупальца, то так плотно сжимал свой ворс, что становился ничуть не хуже ледового поля.

Готин только успевал вертеться, с тоской поглядывая в сторону отвесных скал.

Плевок дракона несколько подсушил запал ковра, а второй заставил ящерицу разразиться отборной бранью: как в сказке, "выстрел, не то чтобы не попал в шарик". После третьего - вернулся венессанс и принялся раздирать ткань в районе огромного вздутия, в котором запасливый ковер, припас себе на "черный день", Каллухха.

К четвертому плевку все было кончено - ковер растрепали на нитки, нитки распустили на волокна, волокна принялись сжигать в пламени огня Бездны, во избежании повторения эксцесса, так сказать.

Все было замечательно ровно до того момента, когда Мажгелет вернул обеих красавиц на площадку. Прозвучавший из уст Светланы вопрос, заставил почесать затылок даже дракона, хотя был невероятно прост:

– А где Истрат?

На каменной площадке, где спрятаться не было ни малейшей возможности, стояло две женщины и четыре, мифических персонажа.