Попадают по-разному

– А мне вчера Рэндэрд ещё пару подарил. Тоже с колесцовыми замками, но двуствольные. С гравировкой! И-и-и!
– радостно завизжало Маленькое Чудовище.

– Пиши дальше.

Входит "мельник".

– Верховный. Из седьмого сектора сообщение. "Объявлена готовность. На стене большая процессия. Во главе - люди в золотых одеждах со знамёнами. За ними воины. Поют. Идут в шестой сектор".

Так-так, а мы сидим в третьем.

У Госпожи на губах играет ухмылка, скорее присущая её дочери.

– Передай. "Наблюдать. Никаких действий не предпринимать. Отметь особо: огня не открывать".

Ко мне поворачивается.

– Знаешь, что там происходит?

– Кажется, это обход с крестами называется, но, это вроде только по праздникам делают и между разными храмами. А сейчас не праздник, вроде.

Довольно усмехается.

– Смотрю, издаваемое походной канцелярией читаешь, не то, что некоторые... Верно, но не совсем. Пошли, глянем на них.

Уже на выходе бросает через плечо.

– Зачем они эти обходы устраивают? Особенно, по стене.

– Вроде, от этого какая-то божественная защита должна снизойти. Стены неприступными стать или неразрушимыми.

– Думаешь, поможет?

– Опыта обстрела каменных укреплений не имею.

Эти четыре тяжёлых пушки особо и не нужны были. Госпожа их даже в Замке хотела оставить. Эрескерт настоял их в поход взять, и даже разработал ту самую упряжь на двадцать четыре коня. Уж очень ему хотелось из самых больших пушек в мире пострелять.

Госпожа только рукой махнула. Хотя она эти орудия и отлила. Просто проверяла, насколько тяжелую отливку может создать. Когда всё прошло удачно, ухмыльнувшись, сказала, может отлить и вдвое большее орудие.

Говорилось намеренно для приехавшего в столицу Адмирала Юг. Тот ей немедленно два таких орудия и заказал для главной базы своего флота.

К моменту перехода границы, орудия успешно отлиты, а уж как их тащить на побережье - пусть у Адмирала голова болит.

Эрескерт, правда, чуть ли не до выступления вокруг пушек ходил. Измерял что-то. Чертил. Уверена - лафет и упряжь придумывал. Успей - и эти бы сюда притащили.

Притащить - притащили, но разобранными. Ствол - отдельно, под него бледненький наш какую-то особую повозку на десяти колёсах придумал, лафет - отдельно.

Пока только одна к стрельбе готова, собирают остальные.

– Где командир батареи?

– Здесь!
– орёт дочерна загорелый здоровяк от крана.

– Не узнала! Совсем на начальника огня перекраситься решил?

Все ржут, и он громче всех. Тоже его знаю. Артиллерист отменный. Только с тем же недостатком, что и начальник его - ни одной юбки не пропускает, хорошо я в штанах хожу.

– Расчёт к первому орудию. Заряжено?

– Нет.

– Зарядить бомбой! Последней разработки!

Если становимся лагерем надолго, пороховой погреб начинаем рыть раньше, чем палатки ставить. Вот и сейчас - ещё не все орудия подвезли, а погреба уже готовы. Пусть и заполнены полностью из десяти только два, в том числе, этот. Обозы в пути, прибыть должны точно по расписанию.

Пусть, напротив и самые мощные участки стен. Начальник огня именно тут решил в любимые игрушки - большие и очень пушки, сыграть. На главной батарее, наверное, нет двух одинаковых орудий. Длина ствола, калибр, даже материал изготовления - всё различается.

Я несколько раз бывала на стрельбище вместе с Госпожой и Эрескертом. Он вокруг результатов старых опытов Госпожи и Чёрной Змеи ходил как голодный кот по мясной лавке.

Все измерительные приборы, что знаю, с собой таскал. Мерил и мерил. Калибр, толщину стенок стволов, глубину зарядных камор, даже диаметр цапф. Даже напильником проверял и опилки очень тщательно собирал.

Глаза просто горели, как у безумца или возбужденного племенного быка.

Почти все орудия лежат на временных лафетах-колодах. Раньше такие сооружали при осадах, но у нас их давно не используют. Вот для отстрела опытных стволов они самое то. Подспудно озиралась по сторонам, ища разорванные стволы. Знаю, несколько лет назад Госпожа была серьёзно ранена при взрыве осадного орудия. Но видимо, это было на каком-то другом стрельбище.

Чем-то все эти орудия напоминают огромных куколок бабочек. Невзрачные создания, не отделанные, иногда даже без просверленных запальных отверстий, сделанные просто для проверки литейных свойств того или иного сплава, стволы.

Но расправляет крылья прекрасная бабочка, дрожат стены от грохота "Змей".

Эрескерт выпросил у Госпожи все опытные орудия, ещё и взялся за свой счёт изготовить к ним лафеты и купить лошадей. Подготовленных артиллеристов у нас тогда было несколько многовато. У меня опыта маловато, но осадную батарею, что пушечную, что мортирную, установить смогу. Как пороховой погреб оборудовать - знаю, стрелять - умею.

Рэндэрд красный, покрыт испариной, крючки на воротнике ободрал, две фляги воды уже не выпил, а именно вылакал. Я кошусь в его сторону, Госпожа не смотрит, поглощена разговором с начальником огня. Тот певчей птицей заливается. Даже те обрывки, что до меня долетают, на мысль наводят: он об артиллерии поэму писать не думает? Получилось бы...

– Ну, пошли, поглядим, что за ТАОН ты соорудил.

Рэндэрд аж вперёд подался.

– Как вы сказали? ТАОН?

– Ну да. Тяжёлая Артиллерия Особого Назначения. У меня одна уже есть, а Эрескерт...

Генерал хрипит и валится на колени. Лицо багровое.

Телохранители забегали. Дина щупает Рэндэрду пульс, принимается слушать.

Госпожа невозмутимо что-то насвистывая, велит принести столик. Достаёт и разворачивает шприц. Сняв колпачок с иглы, прокалывает крышку бутылки. Телохранитель смазывает место укола.

Буквально на глазах цвет лица генерала меняется, да и дышит уже более-менее нормально.

Дина стоит, уперев руки в бока, так, чтобы Рэндэрд её хорошо видел.

– Так, приятель, тут все свои, поэтому таится не вижу смысла. Сердце у тебя - дерьмо. А ты ещё и жрёшь, как не в себя.

– В половине случаев - с тобой на пару, - раз огрызается, значит всё хорошо.

Дина хохочет. Порывшись в сумке, вытаскивает кошель. Достаёт два, подумав, ещё два чёрных шарика.

– На! От сердца, можно сказать, отрываю. Самой ещё запасы. Сейчас выпьешь два, ещё два - завтра с утра.

* * *

– Запал готовьте!

Почти улеглась на ствол.

– Влево три!

Под лафетом сзади поворотный каток приделан, чтобы легче было по горизонтали наводить.

– Клин четыре...
– ненадолго замолкает, - нет, пять.