Попадают по-разному

– А как насчёт неожиданных беременностей?

Вот тут чувство опасности проснулось и с сонной добродушностью мяукнуло. Мол, я здесь, но ни за что не отвечаю.

Госпожа шагает. Чуть не падает, скривив лицо. Телохранители рядом.

– Так! Рэдд! Бери и тащи! Не надорвёшься, хоть и раненый.

Угу. Не надорвётся, хоть и раненый. В нём её четыре будет, да и я уже сравнялась, пожалуй.

Идёт с ней на руках. Не к той двери.

Кэретте смешно.

– Так! Осень! Веди. Сильно же Рэдд, тебе по голове настучали!

– Поставь-ка вон тут. Не бойся, не стеклянная. Что-часто стали вы мне попадаться. С вот так мозгами отшибленными. Симптомы одни и те же. Двигательные и прочие функции не нарушены, если дополнительно что-то не отрезано. Дыхание, пульс - нормальные. Соображать - все соображаете, навыки, каким положено к возрасту есть, сохранились. Иногда, даже лучше стали. Язык помните, разговор поддержать можете. Но знать не знаете, кто вы и откуда, какой сейчас день, год и эпоха. Причём, не знаете на самом деле. Я уж одного, убийцу из таких по-всякому спрашивала, - злобно смеётся, - не знал, действительно, всё выложил. Кроме этого, и почему убивал. В дурь - "Мне господь внушил я с бодуна не поверю!"

Итог подводя: двадцать шестой случай из тех, что сама диагностировала. Осень, к тебе это тоже относится. К Эрии ещё... Теперь ты, Рэдд...

Странный взгляд генерала я замечаю. Но чаще говорю, чем молчу. Да и тут, страх, а не угроза. Не сразу, но быстро в голове укладывается.

Это Рэндэрд-то Госпожи испугался? Её друг с раннего детства?

Какой раз за сегодня удивляться приходится.

* * *

Иду рядом с Динкой. В крепость казначея. Ещё недавно волновалась бы страшно. Сейчас всё как-то по-другому видится. Выцеживает сквозь зубы.

– Рэдрию убили.

– Как?

– Да так. Не убили. В бою умерла. Сердце не выдержало. Я видела, как она их крошила. В последний раз. Белый шлем с алым пером. Они от ужаса умирали. Она неслась. Топора не было, он для пехотинцев. Я там тоже была.

Не сомневаюсь. Жаль, меня не позвали.

– С нашими всё в порядке?

– Двое.

– Кто?

Называет. Молчу. Знала их мало. Напоказ плакать или смеяться не умею.

– Сюда везут. В саду похороним.

– Раненые?

– Кэрдин-Рыжая. Мать еле болт удалила. Подо мной там же коня убили. Жить будет. Ещё Эрия, - мрачно усмехается, - жить тоже будет. Но хуже, чем сейчас. Охромела, и не ясно ещё на одну, или на обе. Лучшие в этих стенах ножки. Были.

Динка себе верна. Ноги, только уже другие, из головы не идут.

– Госпожа опасно ранена?

Оглядывается по сторонам. Убедившись, никого в поле зрения нет, говорит шёпотом.

– Опасно - не то слово. Нам всем, надо быть готовыми ко всему, понимаешь ко всему.

Киваю. Значит, вот как выглядит "ошеломление" в прямом смысле слова. Хотя, шлем бы тут мне не помог. Последствия прошлой смены хозяек замка кончились вот только что. И если намечается новая... Мне и в тот раз страшно было. Теперь подросла, но страшно не меньше. Много нового по всё за это время узнала.

– Надежда есть?

– Чего так перетрусила. Как кинжалом так...

– А так пушками да бешеным огнём не сразу справились.

– Она говорит одно. Главный армейский хирург да тётя - другое. За предложение отрезать ногу чуть не отрезала голову. Говорит, знает, как выкрутится. Такие раны к смерти приводят очень быстро. Тут уже второй месяц ни туда, ни туда. Здесь поправиться должна. Я и то не во всех её хранилищах бывала... Надеюсь. Не хочу снова на войну.

– Она когда из Кэрдин болт доставала? До ранения или после?

– После. Она и Безглазого уже раненой разбила.

Полегче становится. Флаг на башне ещё долго не поменяется.

Всё-таки, верить надо только в то, что сама видела. В башню пропускают по-прежнему. Изменений немного, но они есть. Стол Госпожи развёрнут боком. Сама она сидит, положив вытянутую ногу на скамеечку. В руке - серебряный бокал. В глаза бросается - сапоги не армейского образца. Короткие, мягкой кожи со шнуровкой. Стол заставлен бутылками и закусками. И того, и другого куда больше обычного.

– А, Осень!
– на этот раз не показалось, щурилась, разглядывая входящего, - Вон там садись, - показывает на другую сторону стола, - Как дела?

– Хорошо.

– Все вы так говорите... А потом болты из вас выдёргивай. Никого больше не заколола?

– Нет. Я в город не ездила.

– А, ну да, в этих-то стенах пока никого не зарезали. Плесни себе чего-нибудь. За недавнее стоит выпить.

С опаской оглядываю стол. При мне казначей сколько раз на неё пыталась ругаться из-за пьянства. Демонстративно не слышала, иногда ещё и запивала слова сестры намеренно большими глотками.

– Что моя ничем не угощала - не поверю.

– Угощала. Не разбираюсь просто в этом.

– Вон из той глиняной тогда плесни. Мне тоже добавь. Вставать лень. За Победу!

Дзинь!

Горло обжигает, но вкус приятный.

– Залпом не стоило бы... Ну, да ладно. Всё равно от такой дозы даже ты не окосеешь. Только за моей гоняться в этом деле всё равно не советую. Не сегодня-завтра загуляет в городе... Тем более, заслужила.

– Я не люблю туда ездить.

– Ха! Позовёт - откажешься?

– Не знаю.

– Значит, поедешь. И будешь творить всё то же, что и она. Знаю я вас!

Поворачивается к столу. Лицо резко кривится от боли. Вскакиваю. В голове крутится - я же только раны умею обрабатывать, да перевязки, и то не все делать умею.

Неожиданно Дина встает, уронив скамеечку. Тут же чуть не падает. Бросаюсь к ней. Отстраняет. В глазах - не пойми что.

– Отойди!

– Вам же плохо!

– Плохо? Мне? Меч твой где?

– Внизу лежит.

Кивок в сторону развешенного на стенах оружия.

– Бери!

У неё оружие уже в руке. Да не просто меч, а легендарный "Глаз Змеи".

– Это хорошо, что мы теперь почти одного роста. Ты окосевшая, ну да я такая же. Нападай!

Отбивает удар. Ещё один. И ещё. Динка с нами часто тренировалась на боевом оружии. Её и мать, и казначей ругали. Бесполезно!

Медленно начинает наступать. Мне хочется думать, фехтую примерно на одном уровне с Динкой. Но до её матери мне... Чувствую, продержусь недолго. Хорошо, хоть чётко помню - в учебных боях ни та, ни другая никого не убили. И даже не покалечили всерьёз. Как бы не стать первой.