Попади ты пропадом. Книга 2. Красное на белом

Лоренс еле-еле заставил себя поднять искусанную руку и прикоснуться к окошку идентификатора. Но когда самоход довольно заурчал, и двери отъехали вверх, обдав мягким теплом, стало легче. Они смогли! Они живы! А это – самое главное.

– Сможешь пристегнуть меня? – проговорил Лоренс слабо, когда девушка опустилась на пассажирское сидение.

– Ты уверен, что сможешь сейчас вести? На тебе лица нет. В самоходе есть аптечка или что-то подобное? Лекарства? Лоренс… неужели ничего нет с собой?

Инна подвинулась ближе и повернулась к нему корпусом. Потянулась за ремнями. Неприятно щелкнула пряжка, отчего Лоренс поморщился.

– Болит? Лоренс… Чем я могу помочь?

– Открой люк над нашими головами, – вяло отреагировал Лоренс. – Нужно нажать эту фиолетовую клавишу. Там аптечка с медикаментами, думаю, найдём обезболивающее.

Зорина потянулась, но не достала. Пришлось выбраться с ногами на кресло. Крышка зашипела и отъехала.

– Ты чего? – удивилась Инна, когда нащупала коробку и спустилась на место.

Лоренс блаженно улыбался.

– Все в порядке? – девушка заглянула ему в глаза и приблизилась. – Лоренс…

– Я убежал, – выдохнул он слабо и улыбнулся ещё шире. – Этот лес так прекрасен, он пахнет свободой.

– Разве ты не свободен? Лоренс, ты в бреду? Наверное, лететь сейчас не стоит – мы разобьемся.

Инна наклонилась и коснулась осторожно его щеки.

Лицо Инны менялось. Приобретало знакомые с детства черты: так стремительно, что Лоренс не успевал соображать, явь это или сон.

– Автопилот, – буркнул он, пытаясь выхватить последние крупицы реальности и задержаться на них. Протянул руку к приборной панели и повернул ключ. Едва мотор взревел, кидая самоход вперед – набрал привычную комбинацию клавиш.

Самоход развернулся на пустой трассе. Выбрался на среднюю линию и поплыл к черте департамента. Лоренс столько раз возвращался на автопилоте, что ни секунды не сомневался в правильности выбора. Оставалось решить одно: как пробраться в поместье незамеченными.

Инна уселась на своё место и, тихо выдохнув, стала копаться в коробке с препаратами.

– И как этим пользоваться? – достала инъекционный пистолет и повертела перед собой.

Лоренс протянул руку. Кончики пальцев задрожали. Инна перед глазами упрямо трансформировалась в мать. Только не в ту сморщенную клушу, одетую с иголочки, что он видел по выходным – она снова была молода и красива. Время в его галлюцинациях бежало назад…

– Внизу, под подкладкой – ампулы с препаратами. Возьми ту, что с розовой полосой – надписи на аделланском ты всё равно не прочитаешь – и заправь в отверстие снизу пистолета до щелчка.

– Есть! – вскрикнула Инна. – Что дальше? Лоренс, держись! Мне без тебя в полёте будет страшно.

– Просто выстрели мне в плечо, – пробормотал Лоренс. В иллюминаторе мелькнула стелла с эмблемой департамента. Автопилот поведёт самоход по главным трассам. Это хорошо: было дело, один раз чуть в разлившееся море не угодил.

– Что? Выстрелить? Мамочка…

– Просто прислони это к моему плечу, – Лоренс почти не слышал свой голос, – и нажми кнопку.

Инна подсела ближе и коснулась грудью локтя Лоренса. Осторожно погладила плечо и отодвинула рукав футболки.

– Ты не представляешь, как я боюсь уколов, – она задержала дыхание и, зажмурившись, нажала на кнопку. Лёгкий укол – и тепло побежало по венам. Зорина бормотала: – Я когда в роддоме была, то ходила, как бледная моль. Этот невыносимых запах больницы и…

Закусила губу и отодвинулась.

– Ладно, не буду тебя мучить. Спи. Я справлюсь. Надеюсь, мы никуда не врежемся.

Она нервно захихикала и отвернулась к окну.

– Мама? – пробормотал Лоренс. Губы ссохлись коростами. Хотелось пить. – Мама, когда ты придёшь ещё?

– Все хорошо… – прошептал женский голос. – Все хорошо, мой милый…

Нежная рука погладила волосы. Звуки растекались, превращаясь в морской прибой. Шу-у-урх… шурх…

Осталась только синь неба перед глазами и красные воды. А ещё цветы. Белые. Много цветов. Лоренс потянулся, чтобы их сорвать, но они разлетелись испуганными мотыльками.

Милый мальчик, давай спать, буду я тебя…

* * *

Инна долго сидела, поджав ноги, и смотрела на Лоренса. Сейчас ей не интересны были пейзажи чужого мира за окном, красное море, стриженные, почти высохшие поля, да дома «на курьих ножках». Важнее всего была жизнь человека, что сидел в соседнем кресле.

Повернувшись и до боли натянув на груди ремни безопасности, Зорина уложила щёку на шершавую обивку кресла. Она никак не могла решить: волнуется ли сейчас за Лоренса, как за человека, который ей нравится, или как за единственного, кто может вернуть домой. И это было больно.

Воспоминания о его прикосновениях и жарких поцелуях ковыряли сердце до озноба. Хотелось выть.

Инна сцепила зубы и зажмурилась.

Сеня! Дома ждет её сыночек, и никаких чувств здесь она не может испытывать. Не. Мо-жет!

Но светлое личико любимого человечка смазывалось и перетекало в стоны, жар и крик от экстаза.

– Помни меня таким…

– Будешь ли ты помнить, Лоренс Эдальгио?

Чтобы не заскулить, Инна откинулась на спину, а затем и совсем отвернулась к окну. Прочный тканевый ремень впился в боковину и сдавил ребра.

Лоренс ведь готов был пожертвовать собой ради неё. Оттолкнул и сам полез в когти зверя. Немыслимо.

Инна выдохнула в ладони и долго дышала сквозь пальцы. Пока не стало жарко и душно, и новая волна воспоминаний не взбила мысли, как плуг землю по весне. Светлячки и две луны, что затапливали поляну неземным, непривычным глазу светом; мягкий шорох травы, что служила им ковром; прохладный ветер, который не справлялся с жаром их тел, сколько ни пытаясь выдуть тепло.

– Как жить дальше? – прошептала Зорина в клокочущий воздух.

Мерное гудение и покачивание самохода убаюкивало. Но огонь растекался по мышцам, будто вышедшее из берегов море, и не хотел угасать. Инна, выдохнув с жаром, снова повернулась в кресле и потянулась к лицу Лоренса.

Какой он бледный и измученный! Губы искусаны, щеки расцарапаны – покрыты пылью и разводами крови. Но он всё равно был красив и притягателен. На Земле бы девки Инну порвали на тряпочки за такую связь. Отбили бы, без сомнений. Совратили бы мужчину настойчивостью, а Инну выбросили бы за борт, привязав на шею булыжник потяжелей.