Попались и Пропали

Короче, Руана окончательно и бесповоротно осознала: она реально представляет для яранов большую опасность. Несмотря на отсутствие в этом личной заинтересованности. Её просто нагло и беспринципно сделали наживкой. Просекли сомнительное сходство с какой-то недолюбленной императорской бабой и подсунули комплексующему Казанове.

А тот и рад стараться. Неужели и он не знает подлинной причины гражданской войны? Чему-то же его учили. Не только же служанкам юбки задирать.

Поскольку пауза слишком затянулась, любое опровержение бессмысленно. Таа-Варуг уже решил для себя, что она врёт. Поэтому Руана отбоярилась с применением иной техники:

— У нас с тобой получается разговор слепого с глухим. Ты вздумал требовать у меня отчёта, не имея на это ни малейших прав. Мне уже двадцать. А моё желание тебе подчиниться меньше, чем ничего. Кстати, не советую тыкать мне в нос моим происхождением. Да, я таария. Но, между таарией и дрессированной собакой непреодолимая разница.

— Тебя никто не собирался ни к чему принуждать! — изобразил советник благородное возмущение.

— Правда? — восхитилась она. — То есть, использование человека вслепую сродни его добровольному согласию? Да ты, как я посмотрю, конченный лицемер. Знаешь, больше ко мне даже не подходи. Иначе пожалеешь.

— Это угроза? — сверкнули его глаза белым пламенем таара.

— Хуже, — ответным залпом полыхнули глаза таарии. — Это ультиматум. Второго предупреждения не будет.

Руана пошарила взглядом вокруг и нашла Багену. Та вместе с другими соплеменниками любовалась схваткой двух молодых волков. Голых по пояс и весьма воодушевлённых всеобщим вниманием. Они демонстрировали нечто… вроде карате — как Руана его себе представляла по фильмам. Остальные пили, флиртовали и подзуживали драчунов.

Багена будто услыхала мысленный призыв таарии — видимо, следила за ходом неприятной беседы. Встретившись с ней взглядами, тигрица моментально поняла, чего от неё ждут. Призывно замахала рукой:

— Ты скоро?!

— Иду! — благодарно улыбнулась ей Руана и взяла второй бокал: — Советник, для меня устроили персональный праздник. И я намерена веселиться. Прости, но с тобой скучно.

Выложила всё без вызова, без пафоса — никаких демонстраций. Хотелось, конечно — женщину, в конце концов, постоянно тянет повыкаблучиваться. Но голова была занята естественным необременительным сравнением. Как говорят у неё на Родине, формой подачи. Даже давить на человека можно по-разному. И угрожать.

Яраны простые ребята. Заподозрили таарию в подлых намерениях, и сразу в лоб: так это или не так? Если так, мы тебя прикончим от греха подальше. Мужика ей толком подсунуть не смогли. Вместо покладистого красавца натравили на беззащитную деву хама недипломатичного. Что видит, то и поёт.

К тому же чистосердечно объявил себя врагом. А куда деваться? Он сестру защищает. Да и прочих сродственников, которые хотят вкусно есть и жить в комфорте. Но платят за это честно: кровью.

— Человек, отторгающий себя от своего племени, пропащий человек, — весьма пристойно и дипломатично пригрозил ей Таа-Варуг.

— Человек, отвергающий себя самого, мёртвый человек, — то ли что-то вспомнила, то ли сама надумала Руана.

Ольга не была семи пядей во лбу: обычная девчонка. Много читала — это да. Видимо, не всё просвистело мимо ушей: что-то в башке да задержалось. А в момент крайности само легло под руку. Фигурально выражаясь, рукоятью своеобразного оружия. А что? Знания — сила! Так вечно твердила бабуля.

— Ты не просто потеряла память, — задумчиво пробормотал советник, прощупывая таарию рентгеновским взглядом. — Тогда, шесть лет назад произошло ещё что-то.

— Я не почувствовала, — пожала плечами Руана.

И пошлёпала к веселящимся на свой лад яранам. Хотя вокруг целая куча тааров. Но отчего-то в их слонявшиеся компании вливаться не хотелось. Покусают ещё — ответила она ироничным взглядом на покривившиеся рожицы проходящих мимо придворных дам. Сопровождавший их кавалер прилип глазами к посекундно оголявшейся голени бесстыжей деревенщины. То-то! Знай наших.

— Ты долго, — укорила её Багена, следя за схваткой новой пары соплеменников.

На этот раз лиса-лазутчика и росомахи. Руане их выкрутасы были интересны примерно так же, как поголовье ракообразных в реке под цитаделью. Она безо всякого стеснения разглядывала болельщиков. В конце концов, травить её будут яраны — таары пока не обзавелись подобной мотивацией.

Она, конечно, упирается: не желает королевствовать. Но сей факт вроде не криминал. Все эти господа заговорщики явно изучали свою наживку. И знают: отца она предаст в последнюю очередь.

— Багена, твоя подруга продолжает удивлять, — насмешливо прокомментировала появление таарии молодая, но могучая волчица.

У высокой спортивной девицы даже под нелепым пышным платьем чувствовалась нечеловечески ловкое сильное тело. Не красавица — в прямом смысле слова — однако в грубоватом лице северянки было нечто притягательное. Волосы шикарные: природная платиновая блондинка с толстенными косами, подобранными в бублики. И прижатые к голове широким серебряным обручем в зверином стиле. Превосходная гравировка: волки, загоняющие оленей.

— Так же, как и вы меня, — проворчала Руана, приветливо улыбнувшись.

— Чем? — тотчас прицепился огромный лохматый одноглазый назл в одной рубахе.

Совсем молодой, но какой-то слишком взрослый.

— Чистотой своих душ, — ничуть не покривила она своей душой.

— Вот как? — удивился пожилой седой тигр с запредельной техникой лазутчика на фоне стандартного атакующего.

Уголки его губ под усами вздёрнулись в натужной улыбке — глаза же чистый лёд.

— Даже, когда вы изображаете то, чего не чувствуете на самом деле, — поддела его нахальная таария.

Он тотчас бросил стараться: губы искривила недобрая ухмылка.

— Буг-Яр, отстань от неё, — ласково посоветовала Багена. — Не нарывайся.

— Мне Туран не указ, — набычился тот. — Я не собираюсь…

Одноглазый шагнул к нему и процедил:

— Это она.

Буг-Яр нахмурился, будто что-то припоминая. Уточнил:

— Ты о брате Урхе?

— Угу, — всё так же ласково поддакнула Багена.

Вокруг импровизированного ринга стоял полновесный громоподобный рёв болельщиков. Там ушлый лис как раз скрутил росомаху. И те, кто сделал неправильную ставку, пытались зажечь в сердце пыхтящего под победителем лузера огнь отмщения.