Попасть в отбор, украсть проклятье

мне вдруг подумалось, что осень – это его время: пора, когда ветер срывает с деревьев листья, а главный каратель с ренегатов – личины.

– Это точно она? может, кто другой?
– спросила я. Всё же в душе теплился призрак надежды, что список еще не украли.

– Да. Подозреваю, что Рунур уже шагнула за грань и провалилась в прошлое. И случившегося вчера – уже не изменить.

– И что теперь?

– Теперь мне нужно вычислить того, кто помог ей сбежать, и найти проклятие ?ороя до того, как им воспользуются снова.

Ворон сжал губы.

– И ты знаешь, когда это произойдет? – удивилась я.

– Через четыре дня. Именно столько нужно, чтобы вновь активировать проклятие. Если попытаться раньше, то ещё не успокоившийся от предыдущего прыжка поток времени может сбить вектор. И тебя отбросит в случайную точку времени. Допустим, на минуту назад или на час…

Да уж… отдать свою жизнь, чтобы очутиться на час в прошлом, - перспектива так себе.

– Значит в запасе только четыре дня… – протянула я.

– Скорее даже три. В четвертый день маг совершит прыжок. И окажется в третьем, так что времени ещё меньше. Поэтому я в отделение. А ты – вернись ко мне домой.

– А можно с тобой? Я буду тихой как мышка. Честно-честно. Сяду у тебя в кабинете на диванчике и буду там сидеть, пока прахом не обращусь. Просто не хочу умирать в полном одиночестве… – я не договорила, просто подняла взгляд на ?рнсгара.

Думала, что он сейчас ответит отказам или попытается вновь обмануть, как утром. Но нет.

– Хорошо.

Всего одно слово. Но я поняла: оно было для ворона как шаг через черту. Черту, которая отделяла то, как он обязан поступить, ведомый клятвой верности, долгом карателя, от его истинных желаний и чувств.

В отделе мы оказались спустя полчаса. За весь оставшийся путь ворон не произнес ни слова. Просто был мрачным, как туча над нашими головами. Последняя, к слову, все же разродилась мелким противным дождем.

?р щелкнул пальцами, создавая над нами купол. И я невольно прижалась к нему, чтобы не промокнуть. Не то, чтобы сырая одежда доставляла умертвию неудобство… Но сухая я оставлю меньше следов на мягкой мебели и недоумения в глазах подчиненных ворона. К тому же так, под сводом заклинания, мы шли рядом с Аром плечом к плечу. А каратель, как ни странно, не торопился растянуть полусферу над нашими главами, только чуть сдвинул ее в мою сторону, чтобы я точно осталась сухой. Хотя при таком положении полога дождь капал как раз ему самому на плечо.

Вот так, в молчании, которое сближало нас сильнее любых задушевных разговоров, мы и добрались до отдела.

А там… Творившееся можно было охарактеризовать только двумя словами: упорядоченное напряжение. Деловая суета, царившая вокруг, магия поисковых и фиксирующих заклинаний, вспышки чарокамер, каратели, устранявшие последствия взрыва и побега, – вокруг было много всего. Не было лишь паники, которая бы при каждом вдохе острыми шипами впивалась в грудь, в сознание, отравляя всепоглощающим страхом.

На миг подумалось, что каратели похожи на бывалых воинов: наверняка те тоже, случись вражеский налет, не станут бестолково метаться, а будут выполнять то, что умеют лучше всего, – сражаться. Вот только солдатам место в бою, а не в центре мирного города. Но и смертельных заклятий на улицах Эйлы тоже не должно быть…

Только теперь я в полной мере осознала, что умерла, не просто угодив под раздачу при очередной дворцовой интриге. Нет. В империи шла война. Война не только за власть, но и за жизни мирных граждан. Она была невидима для простых людей, внимание которых отвлекали громкие заголовки новостных листков. Жителям империи интереснее было узнать о горящих заповедных лесах Кондора, увеличении цен на брюкву, новом манифесте суфражисток или светских сплетнях.

Мне захотелось спросить Арсгара о многом: о том, зачем ренегатам нужен переворот? Кто за всем этим стоит? И главное – как предотвратить кровопролитие, которое почти всегда идет рука об руку с революцией?

Но я молчала. Просто следовала за ним тенью. Ворон говорил короткими, рублеными фразами: «Обстановка?», «мне нужны копии допросов задержанных вчера», «С кем контактировала эйра ?унур за последнюю неделю?..»

Оказавшись в кабинете, ?р сразу углубился в бумаги. А я… я выполняла свое обещание – помогала тем, что не мешала. Только наблюдала, как всё мрачнее становится ворон, как морщины прорезают его лоб, а пальцы откладывают прочитанные листы. Я же все это время статуей сидела на краю дивана. Причем настолько неподвижно, что подчиненные Ара, заходя в кабинет с докладом, воспринимали меня не иначе как предмет интерьера.

Когда Ар закрыл очередную папку и выдохнул, в дверь постучали.

– Войдите! – бросил ворон.

Это был ещё один помощник Арнсгара, который принес ему полуобгорелую записку. Она была обнаружена в камере сбежавшей ?унур.

– «Тебя вызволят на рассвете. Уходя, забери спис…», - процитировал он.

– Это инструкция? – Мой голос после долгого молчания получился каркающим. К тому же я так резко повернула голову, словно у меня были не шейные позвонки, а шестеренки.

Совершенно не ожидавший такого поворота докладчик, стоявший ко мне в профиль, вздрогнул и медленно обернулся ко мне всем корпусом.

Я же удостоилась осуждающего взгляда ворона и поняла, что до профессионального молчания, когда человек способен так выразительно разразиться тишиной, что гасит любые попытки общения в радиусе пары футов, мне еще тренироваться и тренироваться. Посему тут же приступила к самосовершенствованию. Причем так резво, что, когда докладчик обернулся, я вновь была точно статуя.

– Она жив… – вырвалось у визитера непроизвольно.

– Нет, – угадав ход мыслей докладчика, перебил Ар.
– Оставьте записку и свободны.

Докладчик козырнул и отбыл. А я услышала в очередной раз свое имя:

– Тай… – протянул ворон то ли просто устало, то ли обреченно.

– Извини, просто я удивилась.

Ворон изогнул бровь, словно говоря «продолжай»… Ну я и пояснила свою мысль:

– Странно, что она не знала о своей конечной цели. Ну, о том, что нужно взять список.

– Нет, не странно, - огорошил меня Ар.
– Это всего лишь доказывает, что сбежавшая была пешкой, марионеткой кукловода, который опережает нас во времени. И судя по всему, он где-то рядом.

Глаза ворона блеснули, и его рука потянулась к кристаллу связи.

Я же, решив размяться, встала и пошла к окну, повернувшись к ворону другим боком – не тем, которым сидела все то время, что он просматривал бумаги.

– Список всех, у кого был доступ к камере двадцать шесть, - отчеканил он в переговорный амулет. И тут его взгляд упал на мою руку, ту самую, в которую мясник всадил нож. Секундная заминка и… – И захвати иголку с ниткой и бинт.

Тот, кому ворон отдавал приказ, не переспросил, но могу поспорить на свой будущий склеп, что сильно удивился.