Попасть в отбор, украсть проклятье

– Пока в этом нет необходимости. Вы свободны.

?айнок вышла с прямой спиной, гордо вскинув голову, оставив после себя в кабинете молчание. ?но было из той тревожной породы, когда тишина сторожит тишину.

Ворон задумчивым немигающим взглядом смотрел на принесенную шкатулку. А я подумала, что все же подчиненная смогла воздействовать на него, притупить бдительность, затуманить разум. Но в следующую секунду раздался его чуть надтреснутый голос:

– Надо же, а ее сила растет, - ни к кому не обращаясь, в пространство заметил он.

– Почему ты не взял с нее клятвы? Отпустил?
– совершенно невпопад спросила я.

– Чтобы потерять в перспективе лучшего эмпата империи? Клятвы крови резко понижают силу у магов сознания. Это особенность их дара. Об этом, правда, не говорят на лекциях в академии.

Я вспомнила, что и вправду дарам эмпатии и ментальному у нас была посвящена всего одна лекция. Дескать, он настолько редок, что его носителей практически нет. Если у вернувшегося из мира Граней его обнаруживают, то такого мага берут под особый контроль. ?н обучается отдельно. Единственное, что я знала: маги сознания могут воздействовать через прикосновения. В крайнем случае – через взгляды. Самые сильные – через сны.

– К тому же, пока вы так мило перемигивались с Майнок, я поставил на нее следящее заклинание. Так что, если она связана с заговорщиками, в ближайшее время мы это выясним.

– Значит, ты специально медитировал над этими четырьмя строчками? – тоном «придушу и не замечу» вопросила я.

– И поэтому тоже… – в лучших традициях психологической пытки цвергов, которая именуется как «потом скажу», произнес ворон. – А сейчас садись ближе к окну, надо зашить тебе плечо, - с этими словами он поставил свой стул рядом с подоконником.

Но я осталась на месте.

– А я тебе расскажу историю ?айнок Клейсии и причины, по которым связь ее с ренегатами сомнительна, - пообещал он тем тоном, которым обычно родители обещают ребенку прочитать сказку перед сном.

Правда чадом я перестала быть этак фунтов сорок назад. Посему на сомнительный подкуп не поддалась. Целых три секунды не поддалась. А потом все же сделала шаг вперед.

Знала бы, на что согласилась, десять раз подумала бы, подставлять ли плечо. Нет. Ворон иглой орудовал споро, отвлекая меня меж тем повествованием о Майнок Клейсии, девице неаристократических кровей, несмотря на внешность истинной высокородной. Но я все равно чувствовала себя жутко неловко с полуспущенным с плеча черным кителем, когда Ар склонился надо мной.

Прикосновения его теплых рук, точные, аккуратные, заставляли задуматься: а сколько раз он вот так орудовал иголкой? Латал ли других? Себя? Ведь не всегда можно воспользоваться магией для исцеления. При поражениях некоторыми заклинаниями применение любых целительских чар может не помочь, а навредить…

Движения ворона были скупы и точны, а голос – спокоен. И я честно старалась вслушиваться в смысл его слов:

– Старший брат Майнок был той еще сволочью. Он продал сестру за сто форинтов одному аристократу, когда ей едва исполнилось пятнадцать. Она еще только почувствовала тягу и не шагнула за Грань. Каратели накрыли особняк как раз в ту ночь, когда происходила сделка. Правда, повод для ареста эйра Сорсола был гораздо весомее, чем работорговля, - государственная измена.

– Значит, ты ее спас?
– Я повернула голову, чтобы увидеть лицо ворона.

И тут же удостоилась строгого:

– Тай, не вертись! – И вроде бы его голос был серьезным, но я невольно улыбнулась уголками губ.

А затем Ар продолжил штопку моего плеча, а вместе с ней и рассказ:

– Не то чтобы спас, и если быть объективным – даже не я, а капитан Ортридж, командовавший той операцией…

– Но с обожанием смотрит она на тебя, – я не удержалась.

– Не с обожанием, а с расчетом, - поправил ворон.
– Майнок считает, что статус моей любовницы поможет ей быстрее стать капитаном. Поскольку капитан руководит операциями по ликвидации и зачистке государственных преступников.

Всего несколько фраз, за которыми – целая жизнь. Изломанная предательством, отравленная ненавистью, подчиненная мести. Судя по всему, лейтенант была из тех, кто видит цель и не видит препятствий. Дальнейший рассказ ворона лишь подтвердил это.

Майнок поступила в отдел сразу после индивидуального обучения. Хотя могла бы выбрать службу при дворе: редкий дар позволил бы ей стать лучшей фрейлиной императрицы. Она бы оберегала Ее Величество от плохого настроения и кручины, – в общем, служила на благо империи и не рисковала жизнью ежечасно. Но Майнок хотела мстить. Таким, как тот, кто ее купил. Таким, как тот, кто ее продал.

– Теперь понимаешь, что у нее с ренегатами свои счеты? Для нее враги короны – ее личные враги.

Он говорил, а я ощущала прикосновения его теплых, сухих, чуть шершавых пальцев к своей холодной бледной, рассеченной ножом коже, которую хотелось прикрыть. Впервые я стеснялась себя. Того, что я такая.

– Значит, ее можно исключить? – уточнила я у ворона, который закончил шить и искал взглядом ножницы, чтобы перерезать нитку.

– Нет, - огорошил меня Ар.
– Я не исключаю никого. Просто говорю о том, что у нее должен был быть очень веский повод, чтобы перейти на сторону преступников.

Ножниц на столе не было. Я уже хотела чиркнуть когтем – хоть какая-то польза от моего маникюра – но тут ворон наклонился и просто перекусил нитку зубами. Всего доля секунды, когда даже не его щека – дыхание прикоснулось к моему плечу. И вот странность: я не чувствовала боли, пока игла протыкала меня, а вот этот миг… от этого прикосновения без касания побежали мурашки.

Забота ворона, такая простая, обыденная, позволила мне на несколько секунд почувствовать себя живой, абсолютно и совершенно живой.

– Спасибо, – я поспешила натянуть куртку, закрывая шов.

Ворон же, будто угадав, о чем я думаю, рукой накрыл мое плечо, не дав мне до конца поправить одежду.

– Тай. Поверь, ты красивая. Даже сейчас.
– Он провел пальцем по моему подбородку, чуть его приподняв, мягко заставляя посмотреть ему прямо в глаза.
– Поверь, я видел много красивых лиц, скрывавших уродства души. И привык к этом настолько, что стал считать это нормальным. Что в тебе видят не тебя самого, а положение, власть, деньги или угрозу. И сам перестал видеть в людях человеческое.

– Ну, я не совсем человек. Скорее просто очень активный и жизнерадостный труп, - попыталась я улыбнуться и добавила: – А нормы… Ее вообще не существует. Что естественно для коршуна, то кошмар и смерть для полевки, которую он закогтил. Если бы ты не научился видеть людей насквозь, то…

– Я бы не выжил, - закончил за меня ворон и, отстранившись, подошел к сейфу и открыл его дверцу.
– Помнишь, я говорил тебе о черепе. Так вот. Это череп моего брата, Энора. его убили год назад. Он совершил ошибку, поверив, и поплатился.