Попасть в отбор, украсть проклятье

– Подслушиваешь? – То, каким аккуратным жестом она убрала амулет, как плавно двигалась, как внимательно смотрела на меня, – все это без слов говорило: сейчас у нас намечается милый женский разговор, из которого целой выйдет только одна.

– Стараюсь быть причастной.
– Я тоже плавно двинулась в сторону. Не знаю, маг она или нет, но, определенно, эйра Шейла не только реверансы умела делать. ?уки так точно у нее получались превосходно. Только успевай уклоняться.

– Ну сейчас. Я тебя. И причащу тогда. Фискалка. Все равно в этом отборе должна остаться только одна…

Я уклонилась раз, другой, а на третий с пальцев сам собой слетел спеленывающий аркан. Причем он получился такой качественный… Я даже пожалела, что агрессивные недофрейлины кончились.

А вот теперь поговорим… Я склонилась над упавшей на пол Шейлой. И тут же получила удар по лодыжке. Сильный. Точный. Покачнулась и, не удержав равновесия, упала рядом. И лишь чудом увернулась от атаки лбом в переносицу.

Нет, определенно, эта эйра может за себя постоять. И полежать. Последнее, с учетом нашего горизонтального положения, оказалось более актуально.

Вот только, увы, «договорить» нам не дали. Появившаяся стража скрутила меня. Ну и сребровласку на всякий случай.

– Что здесь происходит? – сурово вопросил один из охранников.

– Мы беседовали, - процедила Шейла.

– И нечаянно упали, – вторила ей я.

– А аркан? – уточнил страж тоном «не делайте из меня дураков».

– Случайно сорвался.

Не знаю, о чем в этот момент подумал стражник. Но, судя по его виду, мужчиной он был многоопытным и понимал, что обстоятельства нужно принимать такими, какие они есть, без прикрас, а женщин – такими, какими они прикидываются.

– Ну, раз нечаянно…

Они ушли спустя несколько минут, а мы с Шейлой остались. В неловком молчании, которое я, сглотнув, все же решилась нарушить:

– Прости, что невольно стала свидетельницей разговора…

– Сама виновата. Нужно быть осмотрительнее, - фыркнула эйра, впрочем, не спеша принять мои извинения.

? я… Представила себя на ее месте. Когда выбор стоит между «не нравится» и «совсем не нравится». Когда быть фрейлиной тебе претит, но есть чувство долга. А ещё – жгучее нежелание становиться очередной женой сомнительного типа.

Слова признания вырвались сами собой:

– Мне не нужна должность фрейлины. И я не буду стоять у тебя на пути.

– Что?
– неверяще произнесла Шейла.

Пришлось повторить. Два раза и с выражением. Поверила ли она мне? Скорее нет, чем да. Ведь я не клялась на крови. А что до заверений… Как говорится – слова не монеты, их не жалко.

Но что-то между нами изменилось. И мы обе это почувствовали. Расстались мы у того же алькова. Не знаю, куда направилась Шей, а вот я – к залу совещаний. Я изучала план крыла, когда на город начали опускаться вечерние сумерки. И… почувствовала, когда дворец загудел от событий, что произошли в парке.

обратный отсчет. Всего два деления. Два дня. А за ними – взрыв. И вместе со страхом, что не смогу, не успею, росла и тревога за ворона.

А пока же… я старалась держаться от неприятностей подальше, но не упускать их из виду.

Ночь прошла в смятых простынях, душной постели и липком страхе. Я металась меж сном и явью. И из этого то ли сна, то ли пытки меня под утро вырвал звук кристалла связи.

Ворон. Я схватила амулет и услышала нежное:

– Тай…

– Ар, – я облегченно выдохнула. Живой.

– Как ты без меня?
– Вроде бы простая, обыденная фраза, но она окутала меня теплом и спокойствием.

– Злодействую помаленьку… – я была сама не невинность.

– Дворец пока цел?
– прозорливо уточнил ворон.

– Он – да, а вот нервы некоторых – уже не очень. И вообще, я и подумать не могла, что во дворце меня ждут такие удивительные будни.

– Может, удивительные?
– хмыкнул ворон.

– Нет. Именно такие, что хочется кого-нибудь удавить. Это не фрейлярий, - я не знала, как точно назвать место обитания придворных дам. Не серпентарием же?
– это сборище лучших подлюг!

Ворон все же рассмеялся.

– Скажи, Ар. А если тебе доведется ударить брата, то ты получишь откат охранного заклинания? Ведь все члены императорской семьи под защитой охранных чар.

– Родственников это не касается, - нахмурился ворон и тут же насторожился: – К чему ты спрашиваешь?

– Хочу знать, чем мне может грозить попытка спасения, - фыркнула я и задала вопрос, мучивший меня:

– Ты что-нибудь узнал?

– Да, - Ар стал предельно собран и серьезен.
– След заговорщиков тянется из-за границы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что тот, кто стоит во главе, – скорее всего, даже не подданный империи.

Я хотела расспросить подробнее, но тут раздался стук в дверь: горничная пришла будить. Пришлось спешно прощаться.

? утро началось в духе «проснись и стой!». Я и стояла. Сначала в тронном зале подле императрицы, потом – в храме на проповеди, затем – на пуфике, пока модистки снимали мерки, а вечером – снова на ногах, в храме, куда Ее Величество, подавая пример своим подданным, отправлялась помолиться каждую неделю. Ее Величество всем своим видом показывала гражданам, что в стране все спокойно, что власть – нерушима. И лишь сейчас я поняла, как это тяжело: безмятежно улыбаться, когда знаешь, что в любой момент можешь получить удар в спину.

Вырваться смогла лишь вечером – когда вроде бы вечер уже отступил, но ночь еще не полностью вошла в свои права. Придворные дамы отбыли в свои покои, а я, следуя завету магистра Гыргырницкого «тяжело в учении, легко в гробу», отправилась изучать лабиринты коридоров и потайных проходов, так сказать, на местности.

План мне удалось раздобыть накануне тяжелыми моральными усилиями. Все – со стороны пойманного мной дворцового привидения. Которое за двести лет обитания в резиденции, как оказалось, еще ни разу не шантажировали. Причем не развоплощением, а вселением. В крысу. И причем не матерого пасюка, а амбарную рыжуху. На описании процесса беременности грызунов призрак дрогнул своим прозрачным телом, сдался и открыл мне тайны секретных проходов.

Торгово-вымогательские отношения я вела через зеркало. Именно в нем мне удалось запереть призрака. Полагаю, картина со стороны была жутковатой: полупрозрачный скелет, высунувшись из рамы, пытается торговаться и угрожать одновременно.

Как итог этого некромантского шантажа, под утро я, грязная, обмотанная паутиной не хуже, чем мумия – бинтами, вернулась к себе и, умывшись, уснула мертвецким сном. До переворота оставалось совсем немного. Но главное, теперь я уже знала, что делать…

Весь следующий день прошел в нервном напряжении, а под вечер я услышала то, чего так ждала и боялась: император объявил экстренное совещание. Счет пошел на минуты.