Поперека

Он оставил Михаилу Михайловичу Матросову специально подготовленную расписку на русском и французском языках, с печатью НИИ Физики, – она позволит Михайлову получить в Женеве премию от лица Попереки.

Убедившись, что в городе тихо, бизнесмен Матросов через день-два летит за женой в Париж. Ну и по пути заберет для Петра Платоновича его деньги. А самому Попереке сейчас некогда.

– Дай обниму! – сказал ему со слезой в голосе вальяжный огромный Матросов. – Я вернусь через недели две...

Таким он и запомнился Попереке – в синем финском спортивном костюме, в кроссовках, остался за порогом палаты, в минуту раздумья оттопыривая нижнюю губу и делая из нее что-то вроде зубастого уха...

Петр Платонович весь день просидел в лаборатории, сочиняя статью для “Экологического вестника Европы” (отошлет по электронной почте) и перед самым уходом получил, наконец, от Гурьянова из Нью-Йорка короткое письмо, в котором Жора извещал, что три месяца читал лекции в Англии, в Глазго. И что он только сейчас обнаружил несколько странных посланий от Попереки.

– Произошло недоразумение? Или это сбой почты? И писал не ты?

Ответив Жоре, что тоже три месяца был в командировке, и поздравив с наступающим Новым годом, Поперека поехал в центр, в Дом прессы, где собрались журналисты на встречу с ним.

Он редко ездит на лифте, любит бегом, пешком. Но лифт стоял открытый, в нем, в полусумраке, улыбаясь, дожидался попутчика молодой мужчина в длинном черном пальто и черной ворсистой кепке, как показалось Попереке, знакомый по Академгородку.

– Едем?

– Конечно, – ответил Петр Платонович и зашел в лифт. Двери сомкнулись и человек в черном пальто шевельнулся и быстро, снизу ударил Попреку в живот чем-то острым... Это шило? Нож?

– Вы... вы что?! – пробормотал Петр Платонович, пятками обеих ладоней отталкивая от себя незнакомца. Тот нажал на кнопку лифта и ударил еще раз – и мигом исчез из лифта. Лифт закрылся, в подъезде было тихо, и только слышно, как бежит вниз, топая, этот человек.

Прижав руку к животу, и чувствуя, как тело под одеждой обливается горячей жидкостью, Петр Платонович начал тыкать в кнопки, и лифт почему-то ухнул вниз.

– Нет, нет... надо вверх!..

Дверцы снова разошлись, Поперека вывалился из лифта и потерял сознание.

Его через минут двадцать подобрали опоздавшие на брифинг тележурналисты с камерами и треногами (Попереку узнали, хотя лицо у него стало белее бумаги), на руках занесли в лифт. Он от боли очнулся и промычал:

– Тут где-то Соня... Копалова... третий этаж... третий... – Он понимал, что уже вечер и вряд ли Соня на работе, но бывают как страшные, так и дивные совпадения: она оказалась на месте.

– Что?! Что вы с ним сделали?.. – заверещала она, увидев в дверях незнакомых людей и на их руках Петра Платоновича, из штанины которого капала кровь. – Сюда! Нет, сюда!.. Боже, боже мой!.. миленький мой!..

Раненого осторожно положили на диванчик, Соня прыгала вокруг, метнулась к телефону.

– “Скорая”!.. “Скорая”??? – Она завопила в телефон, как привокзальная пацанка, с какими-то блатными даже интонациями: – Сарочно сюда!.. Или вам больше не работать в медицине! А вы вон отсюда!.. – Увидев красный огонек работающей телекамеры, она схватила стул и погнала журналистов из комнаты. – Суки папарацные!

– Наталья... – прошептал Поперека.

– Что?! Это я, Соня! Соня!.. – рыдала его университетская подруга.

– Спасибо... Наталье позвони...

– Ах, да, да...

К счастью, жена оказалась дома.

– Сейчас, приедет... – заламывая руки, стояла над Поперекой толстенькая Соня. По щекам ее текли синие струйки. – Ах, милый мой, милый!.. Ах, зачем я тебе изменила?! Я бы тебя спасла! Я бы тебя за ремешочек держала!

В помещение вошел рослый, грузный мужчина в кожаном пальто, в кожаной кепке, с властным лицом.

– Что тут происходит? Домой едем?

– Петра убили!.. – завопила Соня. – В лифте!.. не видишь, убили!.. Вы все ногтя его не стоите! И ты тоже! Уходи!.. Петенька, ты слышишь меня?.. Он умирает! Где же эта “скорая”??? Их надо всех уволить!.. Петенька!.. Да скомандуйте же вы, Владимир Николаевич!

Вбежала Наталья, следом за ней быстрыми шагами вошли врач “скорой помощи” и санитары с носилками.

– Ко мне, в академовскую... – скомандовала Наталья. – Там уже готовятся к операции. Софья, спасибо.

Петр Платонович то приходил в себя, то терял сознание. Очнулся на мгновение уже под лампой, в ослепительной операционной, над ним – сам главврач, хирург Сергей Сергеевич, не смотря на белую маску, его глаза Поперека узнал. Наверное, все будет нормально.

..........................................................................................

Потом объяснят, почему не сразу приехала “Скорая”. Горело огромное общежитие химзавода, пожар начался снизу, с дискотеки, и по деревянным старым перекрытиям, по новым пластиковым панелям – недавно ремонтировали – пламя мигом охватило весь четырехэтажный дом... молодые люди прыгали из окон... многие побоялись, сгорели... Пожар тушили с десяти пожарных машин, возле общежития скопилось не меньше санитарных “соболей”...

...........................................................................................