Попробуй разберись

— Добрый день. Присаживайтесь.

Нежный томный голос соответствовал созданному образу.

— Здравствуйте. — Я села и в упор уставилась на хозяйку. — Я частный детектив, расследую убийство Юрия Мартынова. Вы его знали?

Белоснежка открыла рот. Чем вызвано ее удивление? Моим высказыванием или самим фактом моего появления?

— Я?

— В прошлую пятницу этот парнишка приходил к вам чинить компьютер.

— Ко мне?

Она надо мной издевается или всегда так туго соображает?

— Вы отдали распоряжение Гале, и она вызвала мастера из фирмы «А-V».

— Не припомню…

Я разозлилась:

— Или вы будете говорить со мной, или со следователем в прокуратуре!

Угроза возымела действие: взгляд Белоснежки стал осмысленнее. Она положила пухлые ручки перед собой и проворковала:

— Со следователем я уже говорила.

— По поводу убийства?

— Да.

— Что вы ему сказали?

Анжелика Петровна углубилась в воспоминания. Минут через пять она просияла.

— Что я ничего не знаю!

— А кто знает?

Мой новый вопрос поставил ее в тупик. Я вздохнула, достала сигареты, предложила ей. Мы закурили. Еще через пять минут директриса ласково попросила:

— Документики ваши покажите.

После чего долго разглядывала мое удостоверение с нескрываемым восхищением и любопытством. Ясно, эта кукла меня не боится. Скорее всего ее не поставили в известность, каким образом был устранен бывший президент, и расписку от киллера она в глаза не видела.

— Придется поговорить с вашим мужем.

Белоснежка вернула мне корочки и обиженно надула губы.

— Его нет.

— Охранник внизу сказал, он здесь.

— Да?

— Вы не знаете, где находится и чем занимается ваш собственный муж?

— Не хамите.

Я сама чувствовала, меня заносит. Терпеть не могу таких аморфных амеб, да еще на руководящей должности. А ведь многие назовут ее настоящей женщиной: мягкая, нерешительная, беспомощная плюс сказочная внешность и соответствующее количество интеллекта.

— Анжелика Петровна, вы помните Юру?

Странно, но она его помнила.

— Милый мальчик, вежливый, услужливый.

— Когда уходил, он не был взволнован, рассержен, испуган? Вел себя необычно?

Слишком много вопросов. Перегрузка соображающей системы. Я сократила фразу на семьдесят процентов:

— Юра вел себя необычно?

— Нет.

Дождалась ответа, ура!

— Почему вы ссорились с мужем?

— Он забыл принести мне каталог. Вечно все забывает.

Так я и думала.

— Спасибо, вы безмерно помогли следствию!

Белоснежка не заметила сарказма и довольно заулыбалась.

— Приходите еще!

— Нет уж, лучше вы к нам!

Я выскочила из кабинета директрисы «Подарка» с ощущением нехватки воздуха, с головной болью и твердым намерением больше никогда не встречаться с этой приятной во всех отношениях дамой. Надеюсь, ее супруг утомит меня меньше.

Гали на рабочем месте не оказалось. Я вышла в коридор и стала заглядывать подряд во все открытые двери. В бухгалтерии мне указали обычное место обитания Эдуарда Максимовича, но его кабинет был заперт. Когда я попыталась проникнуть на фабрику, на моем пути встали два охранника, которые в отличие от своего магазинного коллеги в разговоры со мной вступать не пожелали и пригрозили вывести вон под белые ручки, если я немедленно не покину помещение. Искать хозяина грозные ребята отказались, сдержанно заметив, что для приема молодых женщин у него есть отдельная комната и встречи надо согласовывать заранее. Пришлось отступить.

Очутившись на улице, я обошла здание кругом. На всех окнах первого этажа железные решетки, у двух служебных входов прогуливались охранники. Серьезное предприятие. Неужели полно желающих поживиться блестящими безделушками? Так уж и быть, обойдусь без аудиенции у президента компании «Бриллиант». До выяснения новых обстоятельств.

В машине я закурила, размышляя, стоит ли ехать по оставшимся адресам. С одной стороны, сейчас около пяти, я могу никого не застать. С другой стороны, вызовы успел проверить Мельников. Не проще ли позвонить ему и узнать результаты? Схалтурить первый и последний раз в жизни. Интуиция сыщика подсказывает: ничего полезного я не обнаружу, лишь время и силы потрачу. Зазвонил сотовый.

— Да?

— Мартынов говорит. Вам нужно со мной встретиться?

— Нужно.

— Подъезжайте к Воскресенскому кладбищу. Погуляем.

По пути я вновь и вновь перебирала, как гадалка карты, действующих лиц, их поведение, их высказывания, возможные мотивы и связи. Юра (теперь я уверена, это был он) оставил на расписке киллера пророческие слова: «Попробуй разберись!» Словно знал, какие трудности мне предстоят при расследовании его гибели.

Андрей Алексеевич ждал меня у входа. После приветствий мы медленным шагом направились вдоль тенистых аллей кладбища.

— Договаривался о захоронении Юры в бабушкину могилу. О чем вы хотели меня спросить?

— Сегодня у меня состоялся, точнее, не состоялся, разговор с вашей женой.

Отставной генерал помрачнел. Не дождавшись его ответа, я продолжила:

— Она настаивала на прекращении расследования.

— Вы ей не уступили?

— Нет, естественно.

— Спасибо.

— Я хочу знать, чем вызвано ее, мягко говоря, неадекватное поведение.

— Она вам не объяснила?

— Нет.

— У нас небольшие семейные разногласия, не имеющие никакого отношения к убийству Юры.

— Так дело не пойдет. Или вы вводите меня в курс, или я слагаю с себя все обязательства.

Я блефовала, так как отказываться от работы не собиралась. Не в моих принципах бросать расследование на середине. Генерал о моих принципах не ведал и заволновался.

— Все сказанное вами останется между нами, — подбодрила я Андрея Алексеевича.

— Хорошо, — решился он. — Будь по-вашему. Не угостите сигаретой? Я, правда, бросил…

Я молча протянула ему пачку.

— Я познакомился с Ириной, когда ей было пятнадцать. Она тогда была беременна, седьмой месяц шел… Вы не поверите, мы познакомились на кладбище. Я к отцу на могилу пришел. Она с родителями жила рядом и бегала на кладбище каждый день. Плачущий человек на кладбище ни у кого не вызовет недоумения. Сама худенькая, ручки, как спички, ключицы торчат, а живот уже большой, сразу заметен. Глазищи вполлица, ресницы слиплись от слез, словно длинные черные стрелы… Мне — двадцать восемь, профессиональный вояка без семьи, дома и детей, прошел через огонь, воду и медные трубы, крови видел море, а уж слез… Но как она плачет, никогда видеть не мог. Во время первого разговора она не жаловалась, не оправдывала себя, хотя ей и от родителей, и от соседей, и в школе изрядно доставалось. Сказала только: «Ты сильный, ты все можешь, убей его!» Я отказался, а надо было убить… Смалодушничал, захотел собственное счастье устроить, осесть, остепениться. Поженились мы через четыре года. Много всякого-разного было, не перескажешь, но Юрку я любил как сына, вырастил, воспитал, на ноги поставил. Часто мне казалось, что я к парню больше привязан, чем родная мать. Она с ним столько горя хлебнула, он живым напоминанием был. С годами подзабылось, сгладилось, пока полгода назад Юркин папаша не появился.

— Он жив?

— Да. Ирина так часто повторяла ложь о его смерти, что сама в это поверила. Для нее было настоящим потрясением увидеть его вновь. Тогда же она обнаружила две вещи…

Андрей Алексеевич закашлялся и отбросил окурок.

— Первая: она его все еще любит. И вторая: он такой же подлец, каким был и раньше.

— Он шантажировал вашу жену?

— Нет.

— Он не требовал денег? — удивилась я.

Генерал грустно посмотрел на меня.

— Если бы. Он очень богатый человек. Он хотел, чтобы Ирина ушла от меня к нему, чтобы они жили вместе. Для него она была лишь развлечением, очередной прихотью, капризом. А наш мирок, нашу семью он разрушил и раздавил бы не задумываясь, походя.