Попробуйте позвонить позднее

— А по моим сведениям, вы не слишком активно его искали.

— Я?! Да я сделала все, что могла!

— Говорят, вы счастливы в браке. Что ж, если муж не посвящал вас в свои финансовые дела, он, возможно, ничего не сказал и о планах относительно Олега Морозова. Вениамина Борисовича характеризуют как человека умного и крайне осторожного. Он рассчитывает каждый свой шаг. Вот Олег Морозов был импульсивен и практически непредсказуем. Зато фонтанировал идеями. Они прекрасно друг друга дополняли. И что вдруг случилось? Обида? Денег мало? Сколько на его счетах? Я имею в виду вашего мужа.

— Нет никаких счетов, — дрожащими губами сказала она.

— Ну, это вы, положим, врете.

— Почему вы мне не верите?!

— Значит, давно готовился. Деньги перевел за границу. В офшоры. Мы уже дали ориентировку. Во все аэропорты, на железнодорожные вокзалы. Ему из страны не уехать. Хотя налички у него и здесь хватает. Два миллиона долларов. Неужели он вам ничего не оставил? Наверняка и собственность не на него оформлена.

Инна вспыхнула. Вот почему Веня записал особняк на отца! Это были незаконные банковские операции. На которых они с Морозовым и разбогатели.

— Хорошо, — подвел итог сотрудник ФСБ. — Мы попробуем вам поверить. Вы ничего не знаете. Но сотрудничать с нами согласны?

— Что значит — сотрудничать?

— Как только муж попытается с вами связаться, вы должны нам об этом сообщить. Мы знаем, что он очень любит жену и дочку. Он обязательно пойдет на контакт. И вы должны…

— Я не… Не могу. Не верю, что Веня… Он никого не убивал. Скорее его… Его больше нет… Иначе бы он… — Инна не выдержала и разрыдалась.

— Сергей — воды, — кивнул сотрудник ФСБ капитану Крутову.

Инна все никак не успокаивалась. Она прожила с Веником… с Веней четырнадцать лет! Выходит, что ничего о нем не знала? Веня — убийца? Веня — вор? Невозможно! Они все не так поняли. Это не Веня.

— Если его найдут, — выговорила наконец она, — что будет?

— За отмывание денег его вряд ли можно привлечь к уголовной ответственности, хотя мы, конечно, попробуем. Всем заправлял Морозов, а Морозов мертв. Следовательно, и концы в воду. В крайнем случае Вениамин Борисович заплатит штраф. А вот за организацию заказного убийства… И неизвестно еще, кто стрелял? Может быть, он сам это сделал. Это, Инна Александровна, серьезно. Да и предыдущая банковская деятельность Морозова — Козлова нуждается в тщательной проверке. Уверяю вас, что не только мы будем его искать. Не хочу вас пугать, но лучше вам, Инна Александровна, сотрудничать с нами. Тогда мы сможем вас защитить.

— Но при чем здесь я?! Разве мне что-то угрожает?!!

— А деньги? — тихо спросил сотрудник ФСБ. — Вы хотя бы представляете себе, чьи деньги взял ваш муж? Морозову с этих двух миллионов только процент полагался, а Олег Васильевич договоренности никогда не нарушал. Брал только то, что ему причиталось. Потому и дела у него шли, и клиентов хватало. Вениамин Козлов договоренность нарушил. Это не прощают. Дело даже не в сумме. Я вообще не представляю, как он на это решился? Поступок отчаянный. Видимо, от отчаяния Козлов его и совершил. Ну, так что? Будем сотрудничать?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите.

Сотрудники ФСБ переглянулись. Она уловила еле заметный кивок. Может быть, главным был тот, который все время молчал? Может, она ошиблась? Инна начала мелко-мелко дрожать. «Я домой хочу, — тоскливо подумала она. — Домой, к маме…»

— Хорошо, — сказал тот, кто ее допрашивал. — Идите домой, подумайте как следует обо всем, выспитесь. У вас измученный вид. Я оставлю вам номер телефона, по которому вы можете позвонить. В любое время. И капитан Крутов будет на связи. Так, Сергей?

— Так точно, — хмуро кивнул Крутов.

— Можете быть свободны, Инна Александровна.

Она на негнущихся ногах направилась к выходу.

Когда за Инной Козловой закрылась дверь, допрашивавший ее сотрудник ФСБ обратился к коллеге:

— Как вы думаете, она позвонит?

— Вряд ли. Она — хорошая жена. Любящая, преданная. И у них ребенок. Расчет надо делать на то, что Инна Козлова нам не позвонит.

— Я вас понял.

— Разработай план операции.

— Есть.

…Дюшка смотрела в зеркало и ревела. Вот тебе и началась новая жизнь! На запястьях синяки, на плече ссадина. Ее тащили в кабинет, потом, не церемонясь, толкнули в кресло. Нежная кожа вся пошла пятнами от грубых прикосновений, а там, где ее сжимали стальные пальцы, теперь были лиловые следы, а местами и кровоподтеки. Ей в прямом смысле слова руки выкручивали! Угрожали! Но Олегу сейчас еще хуже. Олег… Она заревела еще громче. Вот оно все как вышло. Олег…

«Лучше бы мы с тобой развелись. Был бы не мой, но зато жив, — скулила она. — Ну зачем так? Господи, какая же я дура! Как же я его любила!»

И муж так говорил: — Дура ты, Дюшка. Бабского в тебе много. Вроде и мозги есть, а взбрыкиваешь не по делу. Не можешь с собой справиться. Наверное, потому, что красивая. Пока не состаришься и не подурнеешь, так и будешь дурой».

Вчера она испугалась. Крепко испугалась. Когда пришли двое и сказали, что муж убит, а им нужны деньги, которые Олег для них оставил. Она знала — в кабинете. Так и сказала дрожащими губами. Олег… Звонил ее мобильный телефон, наверное, милиция. Ей хотели сообщить, что она теперь вдова. Но к телефону ее не пускали. Потом она смотрела «Новости» и рыдала взахлеб. Даже эти двое, что переворачивали вверх дном двухэтажный особняк Морозова, ее пожалели.

— Глянь, как по мужику убивается!

— Даже не думает о том, сколько он ей добра оставил. Радоваться надо, дура! Грохнули твоего банкира! Ты лучше скажи, куда деньги делись?

— Не знаю я! Не знаю!

— Ты взяла?

— Когда?!!

— Отстань от бабы. Взяла бы она — ее бы здесь не было. Надо соседей поспрашивать. И охрану на въезде. Слышь, сучка? Если ты вчера либо сегодня отсюда уезжала на своей крутой тачке…

Дюшка вздрогнула: щелкнуло лезвие ножа. Она знала, эти могут порезать так, что никакая пластическая операция не поможет.

— Они и по ночам дежурят, — задумчиво сказал второй. — У шлагбаума. Если уезжала, мы это узнаем.

— А вдруг она их в доме спрятала? Бабки?

— Вроде бы все обыскали. В какой, говоришь, они были сумке? Эй, рыжая?

— Синяя с желтым, — всхлипнула она.

— Нет такой тары. А тара приметная. Коробку-то спалить можно или на куски разрезать. Ничего похожего в доме нет? Огонь вроде не разводили.

— Какой огонь? Жара! Вроде и картона резаного нет.

— Значит, не она. Ладно, пойдем к соседям.

— Сюда скоро менты приедут.

— Успеем.

Менты оказались жалостливей. И в краже денег ее не подозревали. Дюшка ревела искренне и так же искренне хотела помочь. Рассказывала все, что знала, о том, как поссорилась с Олегом, как он привез деньги и она это видела. Видела, как муж нес с кабинет коробку из-под ксерокса и спортивную сумку. Синюю с желтым. А потом он заперся в своей спальне. Ее туда не пускал. Да разве она посмела бы взять эти деньги?

— Да разве бы я посмела? — дрожащим голосом спрашивала она, и на прекрасных зеленых глазах были самые настоящие слезы. Горе, какое горе!