Попрыгунчик ч.1

рук, шустренько их завалил. Хорошо в руках их держал, на всякий случай.

Рядом стоит грузовик и из него, на меня квадратными глазами, смотрят

несколько красных командиров, с большими ромбами и молоденький немец

с карабином. Навожу на него пистолеты и командую:

– Хендэ хох!

Тот послушно поднимает руки, один из командиров, шустро отбирает у него

карабин и выпрыгивая через борт кричит, там ещё трое, показывая за

машину. Мы с ним дружно оббегаем машину и видим такую картину. Стоит

легковая машина, за ней на коленях, стоит наш раненый дивизионный

комиссар, а немецкий офицер с приставленным к голове комиссара

пистолетом, смотрит на нас удивлённым взглядом. Дружно стреляем в

офицера и во второго немца, кажется фельдфебеля. От машины пытается

убежать третий, видимо водила, убиваю его двумя выстрелами в спину.

Комиссар поворачивается к нам, и я вижу явные, семитские черты лица. Всё

понятно, комиссаров, коммунистов и евреев, они в плен не берут. Оба

смотрят на меня, видимо я сказал это вслух. Объясняю. Они понимающе

кивают головами и спрашивают, откуда я взялся. Опять объясняю. Нет, я не

мародёр, это вы уйдёте, а мне здесь ещё жить и семью кормить. Да, попутно

буду зазевавшихся фашистов отстреливать, да уже отстреливал. Да, есть

партизаны, но где они живут, не знаю. Да, это я хоронил погибших, что мне

их так бросить? Да, были знакомые, часто в этой части бывал, сестра с

комполка, хотели в июле свадьбу сыграть. Все погибли. Да и сестра и

комполка. Называю фамилию комполка и некоторых знакомых командиров.

Комиссар спрашивает, как кто выглядел, описываю. Они согласно кивают,

часто сюда приезжали. Вроде успокаиваются, а нет, требуют сдать оружие.

Ага! Сейчас! Эти стволы счастливые, я с них уже два десятка фрицев

завалил. Вон там, есть автоматы и карабины, патроны тоже есть и бензин и

продукты. Мне, для хороших людей не жалко, всё покажу, где лежит. Через

час, они готовы ехать на легковой машине, набрав топлива, продуктов и

оружия. Я им посоветовал взять и немецкое оружие, меньше проблем с

боеприпасами. Соглашаются и забирают.

Дивизионный комиссар, спросил моё имя и фамилию, недолго подумав, я

сказал. Он тоже, немного подумав, сообщил мне данные своего связника,

оставшегося в тылу, работать на партизан. Запомнил и пообещал, выйти на

связь. Обговорили кодовые фразы и пароли для опознавания.

– Забавный ты парень! Будто и не четырнадцать лет тебе, а все тридцать, как

минимум. Удачи тебе, товарищ Сергей!
– пожелал мне комиссар.

– Спасибо, товарищ дивизионный комиссар, оставшегося немца заберёте?
–

спросил я.

– Я про него и забыл. Он вроде, как в плен сдался? Нехорошо получается, да

и с собой его тащить мы не можем. Что можешь предложить?

– Только смерть!
– и двумя выстрелами в грудь застрелил немца.

– Жестоко ты!
– покачал головой комиссар.

– Жестоко было видеть, как они моих сестёр насилуют и убивают, а я им

помочь не могу. Собаке, собачья смерть - жёстко ответил я.

– Извини Сергей! Не знал. Если пробьёмся к своим, с меня орден! -

искренне пообещал комиссар.

– Не за ордена я воюю, за Родину!
– ответил ему.

– Что и от ордена откажешься?
– удивился комиссар.

Я улыбнулся и процитировал Твардовского:

– Не ребята, что там орден! Не загадываю вдаль!

Так скажу вам, я не гордый! Я согласен на медаль!

Командиры рассмеялись и помахав мне ручкой, уехали по своим важным,

командирским делам. Пряча от радости свою довольную жабу, стал таскать в

грузовик разный хабар, и в одном из углов склада, о чудо, нашёл две печки,

вроде буржуек. Вот это, настоящая удача, что придётся зимовать, я знал

точно. Кое - как, запихав это всё в кузов грузовика, я привязал Огонька, к

куску торчащей арматуры и усевшись в грузовик, пожелал оказаться у нашей

полянки.

Раз и я на месте! Опять получилось! Да я, почти супермен, ё маё! Шустро

выскакиваю из-за руля и бегу в наш лагерь. Меня встречают девчата,

испуганным вопросом: - А где конь?

– Где надом!
– кричу я счастливо, подбежав к ним, обнимаю и целую девчат

по очереди. Те зависают, в полном обалдении, от происходящего.

Тут как раз, подъезжают остальные. Объясняю им, где машина и что делать

дальше, а сам убегаю в кусты и закрыв глаза, перемещаюсь к Огоньку, с

пистолетами наготове.

Так всё тихо, отлично. Трофеимся дальше. Быстро накидываю в телегу,

заготовленное заранее барахло, перемещаюсь к полянке и так три раза, пока

возвращается разгруженный грузовик. Сажаю парней в кузов, приказав

закрыть глаза, перемещаемся к воротам и начинаем таскать оружие и

боеприпасы и так, ещё четыре раза. Вечером, глядя округлившимися глазами,

на натасканный нами хабар, сам себе удивляюсь. Ну, я и хомяк!

Парни смотрят на меня и всё же решаются спросить:

– А как это, командир?

– Я же вам говорил, что учусь на волшебника! Вот, понемножку стало

получаться! А как это работает, я и сам не знаю. Просто, желаю оказаться

там то, раз и я там. Только теперь, это самая страшная тайна, нашего

партизанского отряда! Если об этом узнают немцы, тут скоро три дивизии

СС за нами охотиться будут. Понятно?
– спросил у зависших бойцов.

– Понятно командир! Теперь мне ясно, почему наш отряд, Призрак

называется. Это же нас так, ни одна собака не найдёт. Раз и никаких следов -

восхищённо смотрел на меня Николай - Ну ты и жук, Сергей! Это же, такие

дела можно делать!

– Что бы дела делать, сначала необходимо базу подготовить и обучение