Попрыгунья

В половине седьмого вечера Майк Армстронг появился в крохотной гостиной крохотной квартирки Марго Стреттон в Блумсбери.

– Здравствуй, милый!- с чувством приветствовала его Марго.

– Здравствуй.

– Как день прошел?

– Да неплохо. Вот, принес вечернюю газету, там заметочка про Ину и дознание.

– Ой! Дай-ка сюда. Где?

Майк Армстронг ткнул пальцем в заметку. Марго поспешно пробежала ее глазами.

– "Самоубийство в результате временного помешательства". Ну, все правильно,- произнесла она со вздохом облегчения.

– Кроме слова "временного".

– Это точно.

Уронив газету на колени, Марго устремила взгляд на жениха.

– Значит, на этом точка?

– Ну да.

– Их это вполне удовлетворило? Я хотела сказать - они не сомневаются, что это было самоубийство?

– Ну, очевидно.

– Ты уверен, что больше никаких дознаний не будет?

– Думаю, не будет. А с какой стати их устраивать?

Вместо ответа Марго сообщила:

– Милый, я тебе не говорила, но я чуть не умерла, когда вчера вечером сюда заявился тот мужчина.

– Кто, этот парень, инспектор? А что? Ведь он сказал, что это обычная процедура. Они обязаны опросить всех, кто там был.

– Знаю. Но я испугалась, что он заставит меня сегодня давать показания.

– Да, но твои показания не дали бы ничего нового - всё уже рассказали остальные свидетели.

– Неужели всё?

– Ты о чем, милая?

– Милый, если я не откроюсь кому-нибудь, я просто лопну. Ты можешь хранить тайны?

– Надеюсь.

– Да, я знаю, ты падежный. Слушай - Ина на самом деле не совершала самоубийства.

– Что?

– Понимаешь, я это точно знаю.

– Откуда?

– Можешь поклясться, что не скажешь ни словечка ни единой душе?

– Клянусь!

– Слушай - Фил Чалмерс пытался ее убить!

– Что?!!

– Я случайно узнала.

– Как? Почему?

– Потому что она собиралась стукнуть королевскому адвокату насчет Рональда с Агатой и потому что она устроила Дэвиду сущий ад.

– Но ты-то, милая, ты-то откуда все это знаешь?

– Милый, сейчас все расскажу. Помнишь, я пошла тебя искать - как раз перед тем, как Чалмерс уехал? Так вот, я пошла на крышу.

– Да?

– Милый, но ты обещаешь молчать об этом?

– Конечно!

– Значит, так, я стою в дверях и окликаю тебя. Сперва мне показалось, что там никого нет. А потом слышу, кто-то зовет "Марго!" таким сдавленным голосом. Я смотрю по сторонам - никого. И вдруг вижу Ину. Сначало-то я не узнала ее, но это была Ина. И знаешь, дорогой, где она была?

– Не могу себе представить!

– Дорогой! Она висела на веревке! Правда! На веревке!

– Что?- недоверчиво переспросил Майк.- Девочка моя, если бы она висела на веревке, то не смогла бы говорить!

– Но она висела не за шею! Она уцепилась руками за веревку над головой и подтянулась, чтобы ослабить петлю. Она болталась на этой самой веревке дорогой, это, наверное, звучит ужасно. Но она правда болталась - качаясь, как мартышка на лиане.

– О господи!

– Я, конечно, бросилась к ней, но она крикнула мне, таким же придушенным голосом, принести кресло. Я оглянулась, вижу - кресло валяется у самой двери, взяла его и поставила ей под ноги, и она на него встала.

– Да разрази меня господь!

– Вот почему я чуть не умерла, когда приходил тот мужчина. Я думала, кто-нибудь вспомнит, что она сумела подтянуться на стропило в гостиной, и сообразит, что она могла точно так же подтянуться и по веревке. Но к счастью, никто об этом не вспомнил.

– О господи. Ну, и что же произошло?

– Значит, стоит она на кресле, все еще с петлей на шее, и дышит, дышит тяжело. Отдышалась - и как понесла!

– Понесла?

– Дорогой мой, она была прямо черная. В смысле, от злости. Наверное, и перепугалась тоже, но злости было явно больше. Какие вещи она обещала устроить! Оказывается, мы все виноваты - Рональд, Дэвид, Агата, Силия, это не считая Фила. Она, видимо, решила, что мы тайно сговорились ее убить, и послали на это дело Фила. В общем, она собиралась тут же вызвать полицию, сдать Фила по обвинению в попытке убийства и не дать Рональду с Агатой пожениться, а Дэвиду устроить такое, чтобы он пожалел, что на свет родился (думаю, он, бедняга, только этим и занимается с первого дня своей женитьбы!), и бог знает что еще!

Знаешь, милый, в каком-то смысле это было даже забавно, хотя сама она, конечно, этого не сознавала,- представляешь, стоит и грозит всех предать огню и мечу, а у самой петля на шее! Она была в таком бешенстве, что даже не потрудилась ее снять, только чуточку ослабила, а может, решила, что так оно будет эффектнее. Понимаешь, эдакий агнец на закланье!

– Но как она не задохнулась еще прежде, чем успела ухватиться за веревку?

– Ну понимаешь, веревка была довольно толстая и грубая. Она что-то даже сказала об этом - что если б ее деверь не просчитался и не взял такую толстую веревку, то петля затянулась бы быстрее и ее бы уже не было в живых.

– Ну, а дальше?

– Ну, постояла я там какое-то время и уже стала жалеть, что я вообще туда поднялась. Знаешь, Дэвид мне немножко поплакался, пока играли в шарады, а я, прости господи, и раньше ненавидела эту женщину за все, что она мне устроила. К тому же мне так хотелось, чтобы и у Рональда все хорошо сложилось - а у него все сложилось бы прекрасно, если бы я сразу ушла с крыши вместо того, чтобы подтаскивать ей кресло. Она сама сказала, что еще полминуты - и все, она бы не выдержала.

– И?..

– И тут я перебила ее и сказала, что она несет чепуху. Фил никогда бы такого не сделал. Это ее еще больше взбесило, и она сказала, что Фил еще как это сделал! Он с ней говорил и подзадоривал, чтобы она влезла на кресло и сунула голову в петлю, а когда она это сделала, просто взял и вытащил кресло из-под ног; и теперь она позвонит в полицию и обвинит его в попытке убийства, и все тут. И...

– Да?

Марго колебалась.

– Мне нравится Фил, а тебе?

– Да, он славный мужик.

– Да. И... Милый, ты ведь меня все равно будешь любить, что бы я ни сделала, правда?

– Само собой.

– Точно не разлюбишь?

– Железно. Так что же ты сделала?

Марго кашлянула чуть укоризненно.

– Понимаешь, милый,- просто сказала она,- я снова вытащила кресло.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Попрыгунья"

Книга начинается со сцены, достойной пера Джона Диксона Карра, а заодно подсказывающей читателю, что дело обстоит не совсем так, как это кажется на первый взгляд. Роман и правда причудливо соединяет в себе смешное и ужасное, простое и нелепое. Постепенно раскрываемый образ Ины Стреттон - не только реалистичное изображение переходящего за рамки нормального эксгибиционизма. Он делает повествование чем-то большим, чем просто детективное приключение. Исподволь книга поднимает проблему о социопатах и о том, как один безответственный человек может безнаказанно терзать большой коллектив из (у нас нет оснований полагать иначе) вполне приличных людей. Психологическая убедительность происходящего и пассивная реакция доктора Чалмерса укладываются в неоднозначную общую картину, заслуживающую, возможно, более серьезного подхода, чем последующие суетливые старания Шерингэма.