Попутный ветер

Мужчина закрыл свои опухшие глаза и прошептал.

– Я был тогда не в себе.

– Да, поговори со мной об этом, – сказал Шай, его слова были приглашением, но тон был резким.

Мужчина открыл глаза, опустил голову в грязь, но его глаза скользнули вверх, к Шаю.

– Отпусти, чувак. Я сделаю все, что угодно.

– Я знаю, – согласился Шай. – Я знаю, потому что, чтобы получить дозу, ты, бл*дь, убил мою семью. Это, блин, вообще какая-то ху*ня.

– Теперь я чист, – поспешно повторил мужчина. – Я выбрался оттуда и, брат, скажу тебе, не проходило и дня, чтобы я не помнил, как низко опустился, и это не давало мне покоя.

– Они тебе снятся? – спросил Шай.

– Каждую ночь, приятель, каждую ночь. Я вижу их каждую ночь.

– Значит, ты помнишь. Если видишь их, скажи мне. Они умоляли?

Мужчина закрыл глаза.

– Он дарил ей серьги на каждое рождество, – сказал Шай. – Ни хе*ню какую-то, это были бриллианты, изумруды, рубины. После того, как заткнул ее, ты рылся в моем доме, но не получил это дерьмо, не так ли... – он запнулся, прежде чем закончить с отвращением, – братан?

Мужчина открыл глаза и прошептал.

– Нет.

– Нет, – прошептала Шай в ответ. – Я знаю. Моя сука тетя получила их. Тетя, к которой мы с братом попали после того, как ты убил мою семью. Тетка, которая сделала нас своими рабами. Которая обращалась с нами как с дерьмом. Она ненавидела нас и давала нам знать об этом каждый гребаный день в течение шести гребаных лет. Она получила серьги моей мамы.

– Мне жаль, – отрывисто ответил мужчина.

– Мне тоже, – согласился Шай. – Я сожалею уже шестнадцать гребаных лет.

– Если бы я мог вернуть все обратно, я бы это сделал, – сказал ему мужчина.

– Ты не можешь, – коротко ответил Шай.

Мужчина сдвинулся, его глаза встретились с глазами Шая.

– Я сделаю все, что ты хочешь. Что угодно. Я тебя понял. Я заслужил это. Я знал, что это произойдет. Моя епитимья²⁸. Это должно было случиться, я всегда знал это. Вы не можете сделать то, что я сделал, и дышать легко. Ты должен знать, что я сделаю все, что ты захочешь, но пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня.

– Если ты сделаешь все, что я захочу, тогда, бл*дь, ответь мне, они умоляли?

Он сделал еще один влажный, булькающий вдох и ответил.

– Нет.

– Скажи мне, – приказал Шай.

Мужчина снова неловко заерзал.

– Я... они оба... он удивил меня. Я его не видел. Я имел дело с ним сначала, он показался, и я просто, я просто испугался, и я...

Он замолчал, но Шай знал, что он сделал. Он точно знал, что он делал. Он убил отца Шая. Тогда мужчина сказал ему.

– Она была на кухне. Я удивил ее.

– Быстро, да? Все прошло быстро? – Шай подтолкнул.

– Да, – быстро ответил он. – Все прошло быстро.

– Они не страдали?

– Нет, – Мужчина с трудом покачал головой, прижимаясь к земле. – Нет, дружище, они не страдали. Она не... – его голос упал почти до нуля, – она даже не знала, что я был там.

Шай закрыл глаза.

– Я выстрелил ей в затылок, – тихо произнес мужчина.

Голова Шай упала вперед.

– Она ничего не поняла, – закончил мужчина.

Шай поднял голову и посмотрел на него.

– Только что она была жива, были два мальчика, которых она любила, муж, который притягивал ее к себе на колени для поцелуя, когда она просто шла по комнате, муж, который дарил ей серьги, а в следующий момент ее уже нет.

Мужчина кивнул, его голос дрогнул, когда он сказал.

– Я сделал это. Я сделал это.

Шай склонил голову набок.

– У тебя есть семья?

Мужчина дернулся, а глаза, даже опухшие, расширились, наполняясь страхом.

– Нет, дружище, нет. Никакой семьи.

– У тебя есть семья, – сказал Шай.

Мужчина покачал головой.

– Нет. Не раньше, чем я завязал. После того, как я завязал. Не раньше, чувак, они не знают, кем я был. Они даже не знают, что я – это я.

– Они должны знать, – сказал ему Шай.

Мужчина покачал головой, лежа в грязи, его тело двигалось от волнения.

– Они не знают. Они знают меня только после того, как я завязал.

– Ты забрал три жизни, уничтожил еще две, о которых я знаю, ты также убил того продавца. Думаешь, они не должны знать? – спросил Шай.

– Я расскажу. Я признаюсь. Я признался в этом тому индейцу, который нашел меня. Я признался в этом тем парням, которых он приставил охранять меня. Я сделал это, и это преследовало меня, чувак, это преследовало меня, – быстро сказал он. – Это преследовало меня так сильно, то, на что я был способен, это дерьмо довело меня, и я завязал.

– Значит, мои родители умерли, чтобы ты мог выучить урок и жить хорошо. Думаешь, я доволен этим компромиссом? Или мой брат? Ты думаешь, что это дерьмо будет иметь для него значение? Думаешь, для меня это дерьмо что-то значит?

– Нет. Я просто... я не знаю, чувак, я просто... с тех пор я изменился. У меня есть семья. У меня есть причина оставаться чистым. Они нуждаются во мне, и я просто говорю, что понимаю тебя. Делай то, что должен, но я не хочу умирать.

– Прямо сейчас ты хочешь получить от меня этот подарок. Ты хочешь продолжать дышать.

– Да, – прошептал мужчина.

– И ты думаешь, – Шай наклонился вперед, – что после того, как выстрелил моей матери в затылок, забрал у нее этот подарок, ты думаешь, что должен получить этот подарок от меня?

– Нет, – все еще шептал мужчина. – Я этого не заслуживаю. Я знаю это. Я просто надеюсь, что у тебя хватит сил проявить милосердие.

Шай сменил тему.

– Я был слишком мал, копы не рассказывают эту чушь детям, а мои дядя и тетя ни х*я не поделились. Так ты мне скажи. Где ты застрелил моего отца?

– Парень, не делай этого с собой.

– Скажи мне, – настаивал Шай, наклоняясь еще ближе, переместил рукоять ножа в ладони и обвил пальцы вокруг древка, движения, которые мужчина не пропустил. – Где... ты... застрелил моего отца? – он закончил свой вопрос рыком.

– Скажи ему, – пророкотал Тэк, и Шай резко повернул голову.

Иисусе, он его не слышал.

Братья двинулись следом за Тэком.

Черт, он не слышал ни одного из них.

– О боже, о черт, о боже, – проскулил мужчина, испуганно отпрянув, но остановился, когда Боз, Хаунд и Хай обогнули его сзади, а остальные братья окружили его.