Попытка вторжения

— Нашла с чем сравнивать.

— Заценим. Подумаем, поразмыслим. Пусть договора готовят.

— Э, Пустоголовая, тебе точно помочь не нужно? — насторожился чуткий боред.

— С чем это я сама не справлюсь? Колбасу свою облизывай, пока вовсе не протухла…

Лоуд шла по тропке к реке. Оседали сумерки, на противоположном берегу, среди остатков лагеря хвостачей пылали костры. Глорское войско набиралось сил, готовясь вернуться в город с победой. К верхним пещерам, да и к Шонбург-Кролу командиры воинов не особо подпускали — слух, что враг ядом все отравил был вполне достоверен — в лазарете в воплях и муках умирали раненые хвостачи. Поговаривали, что выживет не больше пяти обесхвосченых. Нехорошее место здешний лагерь, что и говорить.

Как отловить Светлоледю и побеседовать без помех пока было неясно. Воительница все время находилась среди воинского начальства — всё дела да заботы. Енот-вездесун там же вертелся. Очень занятые господа, Логос их жиденько обписай.

Подойти и два слова сказать — не проблема. И уйти потом вполне можно — пока еще разберутся, что к чему, отчего красавица кровью исходит. Но хотелось поговорить. Лучше бы время выждать и удачный момент подобрать, но терпения не хватало. И так подзаглотная пропасть терпежа в запасах коки-тэно отыскалась. Просто удивительно…

Основной флот морпехов сгрудился у недостроенных пристаней. Драккары, барки, лодки — и как умудрились собрать такую уйму за считанные дни? На этой стороне реки было потише: несколько лодок да дозорные.

Сейчас с часовыми поболтать, упросить на тот берег переправить — мочить новую куртку не хотелось. Лоуд приготовилась жеманно улыбаться скучающим самцам. Что-то даже поотвыкла малость от шмондячьих ухваток.

Как раз подходила лодка — сейчас, наверное, обратно отправится. Лоуд прошла ближе к воде по вытоптанному тростнику.

— На ловца и зверь бредет, — сказали из лодки.

— Катаетесь, миледи? — не вздрогнув, ответила Лоуд.

Вообще-то, несколько нежданно встретились — Светлоледя сидела на носу, неузнаваемая в чистой рубашке и хитроумно повязанной на волосы косынке. Гребец помог даме спрыгнуть на берег — леди в помощи явно не нуждалась, все та же противная история — тянут лапы под любым благовидным предлогом. Козлы ублёвые.

В руках у Катрин был полупустой мешок.

— На ужин или к ужину? — поинтересовалась Лоуд.

— На свидание.

— Так что ж я закудхиваю, задерживаю спешащую даму, — ужаснулась оборотень.

— Не дури. Тебя искала.

— Честь-то какая нежданная, — пробормотала Лоуд.

— Угу, как-то вдруг и внезапно. Где наша яхта штандартовая? Там бы поговорить. Для уединенности и спокойствия.

— Вообще-то, я в тростниках для уединенности сижу, — сообщила коки-тэно. Закудхали эти гальеты проклятые. Но можно и на салми поговорить. Я ее тут недалеко припрятала. Уворуют ваши морячки, а такой барки на всем берегу не сыскать.

— Это да. Уникальное корыто.

Пришлось идти впереди. Лоуд чувствовала взгляд на своей шее. С шага бы не сбиться.

— Не случится с тобой ничего, — сказала Светлоледя в спину. — До барки уж точно не случится.

— Да тут идти-то недалече, — ухмыльнулась оборотень.

Захлюпали по воде — салми стояла в тростниках. Катрин положила внутрь мешок, помогла вытолкнуть лодку на чистую воду. Запрыгнули.

— Давай подальше от глаз, — намекнула Светлоледя.

— Секретно, значит?

— Ну, не театр у нас.

…В тишине булькнул камень-якорь. Салми покачивалась в невеликом затоне, скрытая густой стеной тростника. Вздрагивали в водной ряби отражения звезд.

— Что-то Темная Сестра сегодня харю морщит, — заметила Катрин, поглядывая на ночные светила.

— Так денек не задался — уж ночь, а мы никого не убили. Этак затоскует Логос-затейник.

— О том и речь, — благородная леди развязала мешок. — Насколько помнится, после истории с нэком вы от спиртного воздерживаетесь?

— Ну его к шмондам, у нас мозги и так веселые.

— Это правильно. Как насчет пива? Я самое легкое взяла.

— Очень любезно со стороны вашей милости.

Катрин кивнула, доставая яства: небольшой бочонок, две кружки, ломти хлеба с окороком, вяленая узкая рыбища…

— Это что ж за чудо? — поинтересовалась Лоуд, принюхиваясь.

— Щука речная-северная, завялена по моему личному рецепту. Везли ее сюда, везли, пора и оприходовать, — пояснила благородная дама, опытно нарезая диковинную щуку.

— Пахнет недурно, — признала Лоуд.

Ломти рыбы легли на тряпочку, нож Светлоледи стукнул-воткнулся в планширь многострадальной салми — капля янтарного рыбьего жира медленно стекала по отточенной стали. Щука и вправду хороша — сочна, но в меру.

Катрин сидела на «банке», зачерпывала за бортом воду, мыла руки.

— Знаешь, коки-тэно, если серьезный, с ножами, разговор завести хочешь, так уже самое время. А то пропахнем щукой и подохнем вовсе некультурно.

— Экое хитрое подзаглотье получается — у тебя-то нож уже вонючий, а у меня чистенький. Нет уж, потерпим малость.

Благородная дама хмыкнула. Подняли кружки, пригубили — пиво было прохладным — в самый раз.

— Ничего так, — Светлоледя промокнула краем косынки губы. — Жаль идиллию нарушать, но надо вопрос прояснить. Назрело.

— Даже странно, что еще не лопнул наш чиряк, — согласилась Лоуд. — Только еще вопросик есть. Вроде как обещано было.

— Давай.

Лоуд вынула из-под куртки увесистый кругляш:

— Что-то он постукивать перестал. Утром еще работал, а щас не дышит. Задохся?

— Заводить его нужно. Давай…

Светлоледя взяла кругляш, умело открыла крышку. Принялась крутить-заводить пупку, заодно объясняя насчет большой и малой стрелки, да и общий смысл заковыристой штуковины.

…- Главное, без насилья крути, а то пружина лопнет. По отсчету часов понятно?

— Я туповата, но в меру.

Поняла Лоуд не то чтобы все, но о тонкостях математики и времяисчисления всегда можно у Укса уточнить — боред хоть и не видел такой диковинки, но разберется — ему главное основной принцип уловить.