Пора убивать

Отойдя к окну, Нуз принялся бормотать что-то себе под нос. Приглашенные в кабинет юристы обменивались недоуменными взглядами, а затем, как по команде, стали смотреть на неуклюжую фигуру у окна.

– С этого самого момента запрещаю вам всем любые контакты с прессой до окончания процесса. Нарушение этого приказа будет расценено как оскорбление суда. Вы не имеете права обсуждать с представителями прессы какие бы то ни было аспекты дела Хейли. Вопросы?

– Вопросов нет, сэр, – быстро ответил Джейк.

Бакли посмотрел на Масгроува и покачал головой.

– Теперь о сегодняшнем слушании. Мистер Бакли, вы там говорили что-то про двадцать своих свидетелей. Какое количество их вам на самом деле необходимо?

– Пять или шесть.

– Это уже лучше. Кто они?

– Флойд Лойд.

– Кто такой?

– Надзиратель, из Первого судебного округа.

– Что он собой представляет?

– Живет здесь уже пятьдесят лет, в своей должности уже лет десять. Он считает, что и в нашем округе вполне возможен справедливый и беспристрастный суд.

– Ну уж он-то никогда, верно, не слышал об этом деле? – саркастически спросил прокурора Нуз.

– Я в этом не уверен.

– Еще кто?

– Натан Бейкер. Мировой судья. Третий судебный округ.

– Остальное то же, что и у Лойда?

– Практически да.

– Дальше.

– Эдгар Ли Болдуин, бывший надзиратель, округ Форд.

– Несколько лет назад ему было предъявлено какое-то обвинение, нет? – уточнил Джейк.

Таким красным Бакли еще никогда не становился. Нижняя челюсть у него отвисла, глаза вылезали из орбит.

– Но осужден он так и не был, – тут же нашелся Масгроув.

– А я и не говорил, что его осудили. Я только сказал, что было какое-то обвинение. По-моему, со стороны ФБР. Или нет?

– Хватит, хватит. Что сможет рассказать нам мистер Болдуин? – остановил перебранку Нуз.

– Он живет здесь всю жизнь. Он хорошо знает жителей округа и считает, что с мистером Хейли суд в состоянии поступить в полном соответствии с законом, – ответил Масгроув, поскольку Бакли так и стоял, не в силах отвести взгляда от Джейка.

– Кто следующий?

– Шериф Гарри Брайан, из округа Тайлер.

– Шериф Брайан? А он-то что скажет?

Масгроув взял на себя функции своего босса:

– Ваша честь, у нас есть две теории, которые мы выдвигаем против заявления защиты с требованием смены места проведения суда. Во-первых, мы абсолютно уверены в том, что на территории округа Форд суд будет таким же объективным и справедливым, как и в любом другом округе штата. Во-вторых, если будет принято решение, что суд должен состояться в другом месте, то обвинение заявит, что потенциальные члены жюри присяжных, где бы они ни находились в нашем штате, получат не менее подробную информацию по делу. Те же предрассудки, мнения, доводы «за» и «против», что существуют в нашем округе, существуют и в любом другом. Так что в конечном итоге в перемене места проведения процесса никакого смысла нет. Для поддержки этой второй теории мы также располагаем свидетелями.

– Это уже нечто новенькое, мистер Масгроув. Похоже, раньше я ничего подобного не слыхивал.

– Ручаюсь, что и я тоже, – добавил Джейк.

– Кто же у вас там еще?

– Роберт Келли Уильямс, окружной прокурор Девятого округа.

– Где это?

– У юго-западной оконечности штата.

– И он примчался сюда только для того, чтобы сказать нам, как хорошо в его лесной глуши осведомлены люди о деталях нашего дела?

– Да, сэр.

– Так-так. Дальше?

– Грэди Листон, окружной прокурор Четырнадцатого округа.

– То же самое?

– Да, сэр.

– Это все?

– У нас есть еще люди, ваша честь. Но их показания будут мало чем отличаться от показаний уже названных вам свидетелей.

– Значит, в таком случае мы ограничимся шестью первыми.

– Да, сэр.

– Я выслушаю ваши показания. Каждому даю по пять минут. Решение по заявлению защиты будет принято мной в течение двух недель. Вопросы?

Глава 23

Запрет на общение с репортерами был очень не по душе Джейку. Газетчики не отставали от него ни на шаг, когда он пересекал Вашингтон-стрит, и только у самого порога своего офиса он смог отделаться от них, отвечая на все вопросы стандартным «без комментариев». Неустрашимый репортер из «Ньюсуик» проскользнул-таки в приемную и выпросил у Джейка разрешение сделать снимок. Ему нужно было запечатлеть Джейка строгим и подтянутым, на фоне толстых книг в солидных кожаных переплетах. Джейку не оставалось ничего другого, как проверить узел галстука и провести фотографа в комнату для заседаний, где он и застыл перед книжными стеллажами в достойной позе. Поблагодарив хозяина, репортер ушел.

– Можно мне занять несколько минут вашего времени? – вежливо осведомилась Этель у своего босса, поднимавшегося по лестнице.

– Конечно.

– Может быть, вы сядете? Нам нужно поговорить. Все-таки она хочет уволиться, подумал Джейк, усаживаясь в кресло у большого окна.

– О чем вы хотите говорить?

– О деньгах.

– Вы самая высокооплачиваемая секретарша в городе, Этель. Я повысил вам жалованье всего три месяца назад.

– Но не о своих. Выслушайте меня. Денег, лежащих на вашем счете в банке, не хватит на оплату текущих расходов за этот месяц. Июнь заканчивается, а нам нужно заплатить в общей сложности одну тысячу семьсот долларов.

Прикрыв глаза, Джейк наморщил лоб.

– Посмотрите на эти счета. – Она помахала ворохом бумажек. – На целых четыре тысячи. Чем мне по ним платить?

– А сколько в банке?

– В пятницу было тысяча девятьсот долларов. За сегодняшнее утро никаких поступлений.

– Никаких?

– Ни цента.

– А как же дело Лайфорда? Мой гонорар составил три тысячи.

Этель покачала головой:

– Мистер Брайгенс, его дело еще не закрыто. Мистер Лайфорд пока не подписал документ о передаче имущества. Вы должны получить деньги только после продажи его дома. Разговор об этом был три недели назад, помните?

– Не помню. А Бак Бритт? Это еще тысяча.

– Банк вернул его чек ввиду отсутствия на счете мистера Бритта денег. Чек лежит на вашем столе уже две недели. Она остановилась, чтобы сделать глубокий вдох.

– Вы прекратили прием клиентов, мистер Брайгенс. Вы не отвечаете на телефонные звонки и...

– Не читайте мне лекций, Этель!

– И вы отстаете во всех своих делах на целый месяц!

– Хватит!

– Все это началось с дела Хейли. Вы только о нем и думаете. Вы им просто одержимы. Так мы долго не протянем.

– Мы! Сколько раз я опаздывал с выплатой жалованья, Этель? Много я вам еще должен? А?

– Есть кое-что.

– Но не больше, чем обычно, ведь так?

– Да, а что вы скажете в следующем месяце? До суда еще четыре недели.

– Замолчите, Этель. Просто замолчите. Если вам так уж трудно, можете уволиться. Если вы не можете держать рот закрытым, то считайте, что я сам вас уволил.

– А вам бы хотелось от меня избавиться, правда?

– Меня это совершенно не волнует.

Этель была волевой женщиной. Четырнадцать лет работы с Люсьеном закалили бы кого угодно, но ведь она ко всему прочему была еще и женщиной; при этих словах Джейка ее верхняя губа задрожала, в уголках глаз показались слезы. Она опустила голову.