Пора выбирать

Куб получился самым максимальным за последнее время не только по количеству розданных листовок (новый рекорд — больше 400 за один раз), но и по количеству волонтёров, в нём участвовавших. Алиса, Маша, Аня, Захар, Злата, Митя, Ярик, Макс Панфилов… Это ещё не все, некоторые, отстояв половину, уже вернулись греться в штаб. А вот Юрия Тучина, координатора, о существовании которого Захар уже успел забыть, так и не было, за время отлучки Гордеева ничего не поменялось. Ярик, который стоял рядом, когда они разбирали куб, намекнул, что вроде бы как раз сейчас в штабе планируется встреча по этому поводу, на которую Тучин должен подъехать, и с ним будут «серьёзно разговаривать». Захар не понял, что имеется в виду.

Ещё он заметил, что Ярик как-то подозрительно легко одет. Уже первый снег и термометр давно упал в минус, а он в тонких синих джинсах. Ладно Аня, она приехала с Сибири. Но Борщов, который вроде как из местных…

Когда они подошли к штабу и позвонили в домофон (штаб запирался на массивную металлическую дверь), им открыл Руслан. Как выяснилось, координатора ещё не было. Все зашли внутрь и стали раздеваться. Жора стал расспрашивать Захара об Украине (он сам увлекался историей и кое-что знал о голодоморе и сталинских репрессиях в Украине, поэтому ему было интересно узнать, как там сейчас обстановка и что поменялось), и представил ему волонтёра Васю, который приехал из Бурятии и учился здесь, в Заморском крае. Захар вспомнил, что мельком видел Васю на субботнике, также, по словам Жоры, он помогал им готовить встречу с Февральным возле кинотеатра, просто тогда Захар с ним не пересекался.

Наконец, с двадцатиминутным опозданием, подъехал Юрий. Когда он вошёл, среди присутствующих волонтёров как по команде повисло неодобрительное молчание. Юрий повесил куртку на крючочек, вытер ноги у входа, зашёл и уселся на стуле, выкатив небольшой пивной животик. Все волонтёры либо сели полукругом поближе к нему, либо просто встали рядом, кому не хватило мест. Захар оценивающе посмотрел на Тучина. Мужчина, лет пятидесяти, полностью седой, не спортивный, но и не очень полный, не очень высокого роста, не то чтобы слабый, но и не пышущий энергией, со слегка насмешливыми глазами и несколько жеманный.

— Вы хотели меня видеть, чтобы что-то обсудить, — без предисловий перешёл он сразу к делу. — Я вас слушаю.

— У ребят есть вопросы, — сказал Жора. — Я, как заведующий по работе с волонтёрами, организовал эту встречу.

Дальше он отступил в сторону и в дискуссии почти не участвовал. Высказывались ребята, причём все по очереди (кроме Захара, так как он только вернулся из Украины и ещё толком не врубался в происходящее, он предпочитал просто наблюдать). Каждый говорил своими словами, но суть была примерно одинаковая: нас достало, что вы ни черта не делаете, а работу, которую должен делать координатор, выполняют или Алиса с Жорой, или сами волонтёры. Вы, мол, в штабе почти не появляетесь, вас редко здесь можно застать, тогда как координатор должен аккумулировать вокруг себя людей, притягивать их своей харизмой, произносить вдохновенные речи, а так как этого нет, мы работаем чисто за счёт своего энтузиазма, и, честно говоря, спустя четыре месяца после открытия штаба уже устали и выгорели от полного равнодушия к нам.

— Вы заходите раз в неделю, — говорил Ярик, — спрашиваете, как тут дела, как что, и этим ваше участие и ограничивается. Только кружки оставляете немытые из-под чая повсюду.

— Я подтверждаю, — сказала Злата, — я хоть в штабе и не так долго, как остальные ребята, но тоже всё это успела заметить.

Захар с интересом перевёл взгляд со Златы на Юрия Тучина, заинтригованный тем, как он будет держать ответ на столь серьёзные претензии.

— Мне кажется, вы всё сильно преувеличиваете, мальчики и девочки, — сказал Тучин. — Во-первых, я стоял у основания штаба, без меня он бы вообще не заработал, и я помогал организовывать митинги 12 июня и 26 марта.

— Юрий, мы не отрицаем ваши заслуги в открытии штаба, — сказал Митя. — Но просто открыть штаб недостаточно, нужно ещё и участвовать в его жизни. К тому же, не забывайте, что Алиса и Жора сделали не меньше вас для того, чтобы этот штаб встал на нормальные рельсы и начал функционировать, как сейчас.

— Спасибо, Митя, — уставшим голосом сказала Алиса.

— А митинги вообще были очень давно, — закончил Митя. — На первом из них вас, кстати, не было, так как вас задержали и проведение взяли на себя уже на месте другие люди. В любом случае, к сегодняшней повестке это не имеет никакого отношения, уже слишком много всего случилось. У нас кубы проводятся через день, если вы не знали.

— Конечно, я знаю про кубы, — подтвердил Юрий Тучин, — и я даже помогал собирать куб и подбрасывал вас к месту проведения.

— Один раз! — возмутилась Алиса. — Вы помогали собирать куб единственный раз, в самом начале, самый первый куб! А для того, чтобы подвезти нас, не обязательно занимать должность координатора… В конце концов, мы могли просто напрячь какого-нибудь волонтёра с машиной!

— Хорошо, а помните ту лекцию в штабе про телекоммуникации и компьютерные технологии?.. Это же я договорился со своим знакомым об её проведении.

— Лекция — это второстепенное мероприятие, — тихим голоском возразила Аня.

— Не согласен, — отрезал Юрий. — Она создаёт инфоповод и позволяет привлечь в штаб новых людей.

— Инфоповод это конечно хорошо, но нам кажется, что без лекции можно было бы обойтись, а без кубов и агитации — никак, — продолжала настаивать Аня.

— Да и все новые волонтёры, которые прибыли в наши ряды, их ведь нашли Жора и Алиса, а не вы, — добавил Макс Панфилов, который всё это время сидел в дальнем углу и помалкивал.

— Всё зависит от ракурса зрения, — пожал плечами Юрий. — Мне кажется, у вас очень односторонний и предвзятый взгляд на ситуацию. Ведь и Алиса с Жорой, на которых вы всё время ссылаетесь, тоже не идеальны, если приглядеться повнимательнее. Все мы помним историю с Христосом…

— А что с ним? — спросил Захар. — И кто это?

— Это наш работник, — сказал Юрий. — Георгий его выгнал из штаба. А ведь он мог бы принести пользу кампании…

— Какой он нахрен работник, его взяли стажёром на неделю, это ещё летом было, — включился в диалог Жора. — И он курил траву в штабе. Такие работнички приносят не пользу, а вред нашей репутации, поэтому я его и выгнал. А он после этого пришёл и порвал пачку листовок. А я сказал, что ещё раз такое повторится, я порву ему лицо. И я своё слово сдержу, если такое случится.

— А этот… как его… Постернак… Витька… или Митька… он вот мне жаловался, что Алиса с ним невежливо разговаривала, — не унимался Тучин, — и он теперь обиделся и не хочет больше приходить в штаб.

— Блин, да Постернак на всё обижается, — вступился за Алису Митька. — Ему слово не так скажешь — он обидится. Кто-то посмотрит косо на него — он обидится. Собачка мимо пробежит бездомная — он обидится. Зачем тогда приходить в штаб, если ты такой ранимый и эмоционально неустойчивый? Не умеешь вливаться в коллектив — не лезь.

— Тут даже не в этом суть, — возразил Руслан. — Я, даже если бы меня вообще выгнали из штаба и перестали туда пускать, потому что я со всеми рассорился, всё равно как-то через знакомых бы договорился, чтобы мне вынесли листовки и ДМП, и пошёл один агитировать. Потому что это мне самому нужно в первую очередь. А Постернак, похоже, больше любит обижаться и рефлексировать, чем делом заниматься.

— Да, — сказал Митя, — я полностью с Русланом согласен. Думаю, тут все с тобой согласны…

— Ладно, давайте говорить прямо, — сказал Юрий Тучин, — что вы от меня хотите, какой вы предлагаете выход из ситуации?