Пора выбирать

— Алло?

— Это Сергей Вольный, — раздался слегка хрипловатый бас. — Ну что, с Новым Годом, дружище!!! — торжественным тоном произнёс он. — Специально звоню, чтобы поздравить.

— Спасибо! — обрадовался Захар. — Ну ты даёшь, денег, наверное, много уйдёт, из Украины в Россию звонить. И вас с Зоей с наступающим! — искренне поздравил он. — Слушай, я тут подумал… возможно, после того как вся эта канитель с выборами пройдёт, я ещё раз к вам туда смотаюсь, если деньги останутся. Может, недельку-другую, а то и месяцок у вас побуду. Вы не против?

— Нет, конечно, приезжай, всегда рады тебя видеть! — с энтузиазмом отозвался Сергей.

— А то перед тем, как находить работу и окончательно осесть на «родной земле», хотелось бы, так сказать, ещё подышать полной грудью напоследок… Пускай и не очень долго. В общем, будем жить. Ещё раз поздравляю! Свидимся!

Когда Захар вернулся, на кухне разгорелся жаркий спор. Даня предложил включить телек и посмотреть новогоднее обращение Клыкова, пока что действующего президента, и возможно, будущего ещё на шесть лет. Захар, пользуясь аторитетным правом хозяина дома, попытался возразить, мол, это будет плохая примета — ведь, как известно, как новый год встретишь, так его и проведёшь.

— А вдруг он в последний раз выступает? — возразил Даня.

Так как Дубровский был более убедительным, то всё же смог переманить большинство на «свою сторону». Захар только досадно махнул рукой, когда все ушли в комнату включать телек. Сам он, даже если не воспринимать всерьёз приметы, не имел ни малейшего желания в эту праздничную минуту созерцать несвежее, как прошлогоднее оливье, лицо престарелого диктатора. Поэтому он остался на кухне, вместе с Машей, которая принципиально поддержала его позицию. В то время, как остальные унесли с собой в комнату бутылку и бокалы для шампанского, они вдвоём сидели и целомудренно пили апельсиновый сок. Так как Маша тоже терпеть не могла алкоголь. Из Жориных колонок тихо лилась песня Аббы «Happy New Year».

Они могли слышать, как в соседней комнате в ответ на очевидное враньё Клыкова раздавался смех ребят, и не могли видеть, как те дружно показывали фак телевизору. Ровно в двенадцать часов в потолок ударила пробка от шампанского.

— РОССИЯ БУДЕТ СВОБОДНОЙ!!! — заорал во всё горло Митя Гуляев.

Часть пятая. Забастовка избирателей. Глава 1. Никогда не сдавайся

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЗАБАСТОВКА ИЗБИРАТЕЛЕЙ

Ты виноват в том, чему не пытался помешать.

Жан-Поль Сартр

Глава 1. Никогда не сдавайся

После Нового года кампания Феврального резко изменила свою направленность. Если раньше это была кампания за допуск на выборы, то теперь её целью стала агитация против участия в них. Позиция проста: так как власть отказалась зарегистрировать единственного реально оппозиционного кандидата, выборы заведомо нечестные. В соперниках у Клыкова полторы калеки и Собчак.

И опуститься до участия в этом цирке — значит признать его приемлемым. Поэтому участвовать в таких псевдовыборах допустимо лишь в единственном качестве — наблюдателем, чтобы зафиксировать как можно больше фальсификаций и как можно сильнее понизить легитимность избирательного процесса в глазах населения страны. Отдавать же, неважно кому, свой голос — значит повышать явку, и, как следствие, легитимность всего процесса. Чем меньше народу придёт на выборы, тем меньше значимость их результатов.

Поэтому теперь предвыборные штабы Феврального по всей стране переквалифицировались в штабы Забастовки Избирателей. Основные тезисы стали такими. На выборах — не голосовать. Самым активным — приходить в штаб на лекции по наблюдению на выборах (если ранее не было соответствующего опыта). Чем больше наблюдателей, тем лучше. В идеале на каждом участке должен стоять наблюдатель. Если явка окажется низкой, да ещё и фальсификации будут многочисленными и очевидными — тогда цена этим выборам вообще грош, и можно добиваться перевыборов с допуском всех кандидатов.

Кроме этого, на 28 января была назначена новая всероссийская акция протеста. Против нечестных выборов и за допуск Феврального. Митинги должны будут пройти одновременно в сотне городов. И если в этот день на улицы выйдет критическое число людей, вполне возможно, что власть будет вынуждена пойти на попятную и допустить Феврального. Поэтому задача — вывести на акцию всех, кого возможно и не возможно.

В связи с кардинальной сменой стратегии и старые агитматериалы стали непригодными. На сайте кампании почти сразу появились новые шаблоны листовок и ДМП. На них был изображён карикатурный перечёркнутый Клыков, а ниже обозначены новые тезисы кампании. Пресс-секретарь Дмитрий Носков в интервью немедленно намекнул правоохранительным органам, мол, надо проверить, а законны ли вообще призывы не ходить на выборы.

Те на скорую руку обстряпали «экспертизу» и постановили — нет, незаконно. На том основании, мол, что начиная с 18 декабря все агитматериалы должны оплачиваться с избирательного счёта (поэтому «новые» листовки и ДМП использовать нельзя). С юридической точки зрения это был полный бред. Агитация против выборов, сродни агитации за здоровый образ жизни, не являлась «агитацией» с точки зрения избирательного законодательства. Под термином «агитация» в нём понимался лишь призыв голосовать за какого-то определённого кандидата или партию. Призыв НЕ голосовать вообще, с точки зрения закона, не являлся агитацией. Следственно, данные листовки и плакаты формально не подпадали под категорию агитматериалов. И уж тем более не могли быть оплачены с избирательного счёта, поскольку оный открывался, только если кандидат был зарегистрирован. А так как Февральному в регистрации отказали, то и никакого избирательного счёта у него априори существовать не могло.

Но запрет был наложен. А рядовой полицейский или «эшник» в юридические нюансы вникать не будет. Для их примитивных мозгов это слишком сложные, заоблачные материи. Запретили — значит, были причины, и точка. Вышестоящий по званию всегда прав. А Клыков, пока ещё, верховный главнокомандующий. Пускай даже они не всем довольны в этой стране.

Таким образом, противостояние власти и оппозиции передвинулось в более активную фазу. Если раньше власть гадила подспудно, исподтишка: мешала искать помещения для штабов, запугивая возможных арендодателей, фабриковала уголовные и административные дела, изымала у волонтёров технику и агитматериалы, то сейчас — фактически вся деятельность штабов Феврального была объявлена вне закона. Это развязывало эшникам и фараонам руки. Ситуация начинала становиться реально опасной.

Через пару дней после нового года, когда Гордеев ещё собирал по квартире пустые бумажные стаканчики и подметал в совочек помёт из хлопушек, ему позвонил Дима Зубров и спросил разрешения перевезти цветной принтер, на котором печатали листовки и плакаты, из штаба к Захару домой. Он опасался, что эшники могут в любой момент ворваться в штаб и «конфисковать» (в кавычках, потому что законных оснований у них никаких не было) технику. А без принтера они не смогут печатать агитку. Захар, конечно, согласился.

На следующий день он позвонил Юрию Тучину и попросил того помочь с машиной. Они вместе перевезли принтер из штаба к нему домой. Естественно, об этом должно было стать известным только самым доверенным волонтёрам, условно своим. Новички (которые, несмотря на запрет, продолжали прибывать) будут получать на руки листовки, но им не обязательно знать, где они были напечатаны.

Захару написал Жора (которого, естественно, одного из первых посвятили в тайну), и попросил, для начала, напечатать штук 300 новых ДМП (плакатов для расклейки А4). Захар немедленно принялся выполнять его поручение, но, установив необходимый драйвер и подключив принтер к своему компьютеру, выяснил, что картриджи почти что на нуле. Он тотчас звякнул маме: