Поражающий агент

– Ох уж мне эти ваши чипы, – вставая, вздохнул Турецкий и, подумав, добавил: – И дэйлы. – Наслаждался он своей шуткой не больше десяти секунд, то есть ровно до того времени, пока Будников не отреагировал:

– Нет никаких «чипов и дэйлов».

– Как это?

– А очень просто. Есть Томас Чиппендейл, – назидательно сказал биолог, по-видимому лишенный чувства юмора в принципе, – это английский мастер мебельного искусства восемнадцатого века.

– Вот что, господин Чиппендейл, устройте мне завтра встречу с лечащим врачом Баткина. Вы понимаете, что именно лечащим?

– Его завтра не будет в городе. Или сегодня, или послезавтра.

Турецкий быстро посмотрел на часы:

– Да, поздновато уже. М-мм… Давайте сегодня. Прямо сейчас можете?

– Предупредить его? – спросил Будников.

– Не надо. Если только вы уверены, что он будет на месте.

– Будет, по четным числам он всегда в офисе допоздна.

– А где это?

– На Большой Пироговской. В Медицинской академии Сеченова.

…При входе на третий этаж висела медная табличка:

Специализированная наркологическая клиника

«ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ»

– У меня назначено, – приветливо сказал Будников слегка оторопевшей секретарше и толкнул дверь.

А этот научный сухарь, подумал Турецкий, вовсе не закомплексованный неврастеник, каким хочет казаться. Назначено у нас никак не могло быть.

Войдя в кабинет и увидев там того, кого хотел, – мужчину атлетического сложения с тщательно уложенными волосами, – Будников сделал жест, словно представлял посла дружественной державы:

– Руководитель клиники – Денис Андреевич Спицын – доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник Московского НИИ психиатрии. Александр Борисович – специалист по вопросам безопасности, – сказал Будников бесцветным голосом в полном соответствии с инструкциями Турецкого. Фамилию не назвал, правильно.

– Понимаю, понимаю, по какому вы вопросу, – засуетился Спицын. – Давайте я покажу вам наше хозяйство.

Они пошли по коридору, и Спицын, открывая кабинеты, давал каждому краткую характеристику.

– В общем, как вы уже поняли, здесь у нас консультативно-диагностически# й центр, дневной стационар и элитная психиатрическая клиника.

– Так больные здесь и лежат?

– Есть которые и здесь. Но десять коек VIP-категории у нас в Подмосковье – в Подлипках. Там мы лечим привилегированных клиентов.

– Ну и как же вы там лечите нашего Баткина? – сурово спросил Турецкий.

– У нас большой спектр терапевтических возможностей: психотерапия, современные фармакологические средства, лечебная гимнастика, трудотерапия, художественная и музыкальная терапия. Баткин – наш давний пациент, так что, поверьте, многое уже было. Мы проводили специальную высокоэффективную программу лечения возбуждения, агрессивности, острого психоза, включающую в себя современное нейрофизиологическое и психологическое диагностическое обследование. И, наконец, наша гордость – терапия светолечением.

– И тем не менее все в конце концов возвращалось на круги своя?

– Понимаете, парадокс заключается в том, что, когда Баткин пьет, он чувствует себя лучше. В процессе лечения он об этом забывает. Николай Львович очень неординарный больной.

– Какой же тут парадокс? – усмехнулся Турецкий. – Может быть, это и есть сермяжная правда жизни?

Будников не реагировал, лишь краешек рта у него дрогнул, но это могло означать что угодно, но зато Спицын уставился на Турецкого с изумлением.

– Ладно, не обращайте внимания, это я так, сболтнул лишнее, конечно. Скажите вот что. А может кто-то узнать, что Баткин у вас лечился? Ну хотя бы какой-нибудь журналист? – На самом деле Турецкий имел в виду, мог ли кто-то, выяснив уровень зависимости Баткина от алкоголя, догадаться воспользоваться этим в своих целях.

У Спицына лицо стало каменным.

– Конфиденциальность полученных сведений о больном абсолютно гарантирована.

– Когда Баткин находится в запое, у него возникают проблемы с памятью?

– О, – обрадовался Спицын, – сразу видно, вы изучали вопрос! Безусловно, безусловно! Возникает значительное торможение приобретенных рефлексов, и в процессе болезни ему бывает очень тяжело вспомнить какие-то свои социальные функции.

Турецкий с Будниковым быстро посмотрели друг на друга.

– Вы как-то следите за судьбой ваших клиентов после того, как они покидают ваши VIP-койки?

– Мы предлагали постстационарную помощь – индивидуальную и групповую психотерапию, но Николай Львович неизменно отказывался.

…Выводы, которые Турецкий сделал в машине по дороге в Генпрокуратуру, были неутешительны.

1. В мире неспокойно.

2. Неспокойно также и в Институте молекулярной биологии.

3. Особенно неспокойным представляется профессор Будников.

4. Гениальный ученый Баткин, когда надирается не один день, ничего не помнит и становится беспокойным вдвойне.

А что это за странный пассаж был у Будникова про камикадзе в самолете? Чего это ему в голову взбрело? А фраза «мертвый Баткин им не нужен»?! Это что – все случайные совпадения? Случайные оговорки? Или проговорки? То, что Будников знает больше, чем говорит, – в этом сомнений никаких. Но на то оно и следствие, чтобы фигуранты выдавали информацию в час по чайной ложке, и то лишь когда их раскаленными щипцами приголубишь. А иначе бы все преступления раскрывались на второй день.

Турецкий ехал в Генпрокуратуру, потому что туда его вызвал Миша Федоренко. Вот у него, в отличие от его шефа, были конкретные результаты, умница парень.

Часть четвертая ПРОФЕССИОНАЛ

Мы встречались с ней недалеко от Смоленской площади, в кинотеатре «Стрела». Моя ненаглядная стерва выбрала для встречи то еще местечко. Там, в узком просмотровом зале, в самом дальнем ряду располагались не кресла, а диванчик, вроде как для влюбленных, чтобы с комфортом «кино смотреть».

Альбина пришла в соболиной шубе, что должно было быть несколько, на мой взгляд, жарковато. Впрочем, тут же выяснилось, что я не прав. Альбина отставила правую ножку чуть в сторону, так что шуба распахнулась почти полностью, демонстрируя ее роскошное тело – оно было упаковано в одну только черную комбинацию.

– Ну правда я невероятна?

Я хмуро посмотрел на нее и, кажется, первый раз за все то время, что я ее знаю, ничего не почувствовал. Вообще. Меня это обрадовало или нет? Ладно, это было неподходящее время для такого самокопания. Потом.