Порочная луна

Присев на край своей раскладушки с подносом на коленях, я не спеша отделяю дольки фруктов и ем их одну за другой, смакуя каждый кусочек. Капитан придурок не скупился на то, чтобы накормить меня, но иногда он заставляет меня ждать некоторое время между приемами пищи, так что я считаю каждый кусочек. Откусывая от апельсина, я обдумываю разработанный мной план, как выбраться отсюда, как только моя волчица вернется, тщательно прокручивая в уме каждую деталь. У меня будет только один шанс на это, так что мой план должен быть надежным.

Закончив есть, я решаю спустить остатки еды в унитаз, поскольку надзиратель намекнул, что не будет продолжать кормить меня, если я не вылижу свою тарелку дочиста. Вот как я избавилась от крекеров после того, как он отчитал меня за то, что я не ела их вчера, и это был эффективный способ избавиться от доказательств моего несоблюдения. Он явно ничего не понял, когда сегодня уронил поднос со свежими блюдами. Молокосос.

За исключением вчерашнего дня, крекеры разошлись без каких-либо проблем. Я не уверена, то ли это из-за того, что на этот раз я не разломала их так хорошо, то ли из-за того, что пытаюсь смыть слишком много за один раз, но сразу после того, как я нажимаю на ручку, чтобы избавиться от остатков моего обеда, в миске начинает подниматься вода. Моя паническая реакция заключается в том, чтобы снова нажать на ручку и удерживать ее, но, конечно, от этого становится только хуже. Вода в унитазе поднимается быстрее, переливаясь через край и выплескиваясь на пол.

— Черт! — я шиплю, отпрыгивая назад, чтобы не намочить ноги.

Как, черт возьми, я собираюсь это объяснить?

Может быть, мне и не придется этого делать. Все еще может случиться само по себе… верно?

Но этого явно не происходит, потому что мне больше всего в мире не везет. Полоса невезения — вот что привело меня в эту камеру в первую очередь — какая-то ерунда не в том месте и не в то время, из-за которой эти парни решили, что я Луна моего брата и, следовательно, ценный заложник. Не то чтобы то, что я сестра Альфы, не делало меня такой же ценной, но все же. Похищение по ошибке при опознании только добавляет оскорблений к травмам.

Я не разбираюсь ни в чем полезном в сантехнике, поэтому всерьез подумываю о том, чтобы опустить руку в унитаз, чтобы посмотреть, смогу ли я как-нибудь убрать засор, когда слышу звуковой сигнал дверного замка наверху, и мой желудок опускается на дно.

Черт, у меня есть около трех секунд, чтобы придумать правдоподобное объяснение тому, что затопило мою камеру. Хотя, если честно, я не уверена, что вообще могу сказать. Если Кэм поймет, почему я смываю крекеры, он, вероятно, вернется к инъекциям, и тогда у меня не будет никакой надежды вернуть моего волка. Или он добавит аконит во что-нибудь другое, и тогда я вернусь к началу процесса устранения. В любом случае, мой тщательно продуманный план пойдет прахом, и мне понадобится чертово чудо, чтобы выбраться отсюда.

Мое сердце колотится в такт звуку тяжелых шагов, спускающихся по лестнице, ладони потеют, а во рту пересыхает. Из лестничного колодца появляется мой похититель.… с вантузом в руках.

Откуда он узнал?

Когда он шагает в мою сторону, осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Эта гребаная камера. Я совершенно забыла о ней, установленной в верхнем углу камеры, давая моему похитителю постоянный доступ следить за каждым моим движением.

Ехидная ухмылка кривит его губы, когда он подходит к моей камере, лениво покачивая поршнем рядом с собой, как отбивающий тесто, подходящий к тарелке.

— Возникли какие-то проблемы? — спрашивает он, весело склонив голову набок, наблюдая за неловкой сценой, в которую я попала.

Его взгляд скользит по моей фигуре, вплоть до моих босых ног, стоящих в луже воды на полу.

Я бросила на него сердитый взгляд, негодующе скрестив руки на груди.

— Ты шпионил за мной? — спрашиваю я, вздергивая подбородок, указывая на камеру.

— Ты заключенная, конечно, я должен был следить за твоей активностью, — легкомысленно отвечает он.

— Ага, ты уверен, что тебе не нравится просто смотреть, как я сплю? — я усмехаюсь.

Ошеломленное выражение его лица мгновенно исчезает.

— Ты хочешь, чтобы я это починил или нет? — рявкает он, поднимая ключи от камеры и позвякивая ими в воздухе.

Я закатываю глаза, прищелкиваю языком и отворачиваюсь.

— Ага.

— Тогда отойди, — рычит он.

Я неохотно отступаю на несколько шагов, делая, как он говорит, хотя и не собираюсь делать перерыв. Мои предыдущие попытки ни к чему не привели, так что я уже решила, что мне лучше подождать, пока моя волчица не вернется в полную силу. Как только это произойдет, все ставки отменяются.

Кэм отпирает зарешеченную дверь, толкает ее и входит в камеру. Он немедленно закрывает ее за собой и снова запирает изнутри, кладет ключи в карман, прежде чем подойти к унитазу с вантузом и посмотреть вниз, на воду, все еще бурлящую в унитазе. Он прищуривает глаза, затем резко поворачивает голову в мою сторону, на его лице вспыхивает гнев.

— Какого хрена ты смыла свою еду? — он требует.

Потому что да, по отвратительным кускам куриного салата и крекерам, плавающим в унитазе, чертовски очевидно, что я пыталась сделать.

У меня отвисает челюсть, мозг пытается связать слова воедино.

— Я… Я ненавижу майонез, ясно?! — выпаливаю я, признавая частичную правду, поскольку меня загнали в угол. — Ты сказал, что если я не съем все, ты перестанешь приносить мне еду, и я не знала, что еще сделать, поэтому просто спустила ее в воду!

Я драматично вскидываю руки, действительно разыгрывая всю эту дурацкую, невинную атмосферу ошибки, которую пытаюсь продемонстрировать, затаив дыхание и гадая, купился ли он на это.

Мышцы на его челюсти напрягаются, глаза темнеют.

— Очевидно, я слишком хорошо тебя кормлю, если ты думаешь, что можешь выбирать, что тебе есть.

Ну, черт возьми, я действительно не знаю, что на это сказать. Однако, очевидно, он не ожидает ответа, потому что просто отворачивается с раздраженным ворчанием и опускает поршень в унитаз, его татуированные бицепсы напрягаются, пока он пытается удалить засор.

Черт, я никогда не думала, что смотреть, как кто-то очищает унитаз, будет возбуждающе.

Кэм орудует вантузом как оружием, и трахните меня, если я не становлюсь немного возбужденной и мне не надоело видеть его в действии. Теперь я полностью осознаю очарование порнофильмов с озорными сантехниками.

Вода выплескивается и попадает на его ботинки, чему он явно не рад, если судить по тому, как он ругается и отскакивает назад, но ему удается справиться с засором в течение минуты или двух. Когда он нажимает на ручку унитаза, чтобы спустить воду, и вода спускается, у меня вырывается вздох облегчения.