Порочная луна

26

Мой побег далеко не так триумфален, как я думала. Я зову свою волчицу вперед, как только бросаюсь под прикрытие леса за хижиной охотников, намереваясь использовать ее скорость, чтобы увеличить расстояние между мной и этим местом, насколько это возможно, но мое внутреннее животное и я решительно не согласны. Хотя она знает, что нам нужно убираться отсюда, она не хочет оставлять нашу пару здесь.

Я не могу отрицать, насколько сильна эта связь. Чем дальше я удаляюсь от того места, где оставила Кэма, тем сильнее сжимается моя грудь. Тем не менее, я заставляю свою волчицу идти дальше, даже когда могу сказать, что это ломает ее. Даже когда звук болезненного воя, эхом отдающийся с той стороны, откуда я пришла, почти ломает меня.

Рационально я понимаю, что не могу повернуть назад. Я должна продолжать двигаться вперед, если есть хоть какая-то надежда добраться домой. Как только я окажусь там в безопасности, у меня будет достаточно времени, чтобы мучиться из-за сегодняшних откровений и проклинать судьбу за то, что она связала меня с моим смертельным врагом. Я смогу разобраться во всем этом и решить, что я собираюсь делать. До тех пор мне нужно полностью выкинуть его из головы и сосредоточиться на том, чтобы добраться до территории шести упаковок.

Просто продолжай идти.

Каждый звук в лесу заставляет меня быть настороже, мое сердце бешено колотится в груди, а лапы колотят по земле, как хаотичный барабанный бой. Я бегу на чистом адреналине, мои легкие горят от напряжения, а мышцы напряжены. Возможно, я сбежала из этой камеры, но я еще не на свободе. Охотники придут за мной. Мое пленение только доказало, насколько я уязвима без силы моей стаи, и я не позволю им снова поймать меня в одиночку.

Моя волчица ведет нас вперед, ее внутренний компас ведет нас по густым лесам и окраинам малонаселенных городов. Я пересекаю ручьи и шоссе, пробираюсь сквозь густой кустарник и мчусь по открытым равнинам. Я ни о чем не думаю, я просто продолжаю двигаться.

Я теряю всякое чувство времени, когда довожу свое тело до абсолютного предела. Луна опускается все ниже в небе, и чернильная чернота ночи начинает уступать место бледному сиянию рассвета. Я пытаюсь держать темп, чередуя медленную пробежку и тотальный спринт, но по мере того, как адреналин спадает, наступает истощение.

Еще немного.

Это то, что я говорила себе каждую милю этого путешествия, несмотря на то, что понятия не имела, сколько их у меня позади и сколько еще мне на самом деле предстоит преодолеть. Подушечки моих лап раздроблены и кровоточат. Мои мышцы одеревенели, их сводит судорогой от обезвоживания. Мое тело опасно близко к тому, чтобы сдаться, слишком разбито, чтобы исцелить себя, и хотя я знаю, что мне нужен отдых, я отказываюсь сдаваться, пока не доберусь до дома.

Мой разум начинает играть со мной злые шутки. Лесной пейзаж, в котором я очутилась, кажется мне одновременно чужим и знакомым, и я смутно задаюсь вопросом, не хожу ли я кругами. Острый край камня врезается в одну из моих передних лап, и я спотыкаюсь на шаг, слабый скулеж вырывается из моего горла, когда я теряю равновесие и рушусь на землю. Мои зубы болезненно клацают, а мышцы ноют от усилий заставить себя встать.

Я едва успеваю сделать еще один шаг, как снова спотыкаюсь, и на этот раз у меня нет сил подняться. Мой мозг говорит продолжать, но мое тело не подчиняется, когда я настолько физически истощена. Мне нужно отдохнуть и подлечиться, но я не могу. Я не могу…

Внезапно в глубине моего сознания раздается голос, такой приглушенный, что кажется, будто я нахожусь под водой. Отстраненно я замечаю, что это доносится через ментальную связь моей волчицы, зовущей меня по имени, и на секунду задумываюсь, не мерещится ли мне это. На данный момент я достаточно брежу, чтобы это было возможно.

Затем в поле зрения появляются два волка, и я чуть не плачу от облегчения, что узнала их. Они приближались ко мне, обнюхивая мое обмякшее тело и скуля от отчаяния, но я настолько отключилась, что не могу разобрать их продолжающихся попыток общения по мысленной связи. Моя волчица едва держится на волоске. Должно быть, она решила, что теперь мы в безопасности, потому что мгновение спустя она полностью теряет контроль. Воздух мерцает, когда мои кости хрустят и перестраиваются, возвращая мне человеческий облик, в то время как мое внутреннее животное прячется на задворках моего разума, чтобы прийти в себя.

Я так устала, что мое тело не чувствует боли. Я онемела. Черные пятна затуманивают мое зрение, когда другие волки перемещаются, затем пара сильных рук обхватывает мое обнаженное, дрожащее тело и поднимает меня с земли.

— Держись, Эйвз, — воркует моя подруга Ло, нежно убирая волосы с моего лица, пока ее супруг укачивает меня в своих объятиях. — С тобой все будет в порядке.

Последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание, — глубокий рокот голоса Хави, когда он надежно прижимает меня к своей теплой груди, бормоча:

— Теперь ты можешь отдохнуть. Мы поймали тебя.

Когда я начинаю приходить в себя, это все равно что хвататься за луч света в темноте. Мой разум медленно приходит в себя, мои чувства пробуждаются с осознанием того, что я лежу на мягкой кровати, окутанная знакомым, успокаивающим ароматом дома. Я не открываю глаза. Вместо этого я погружаю пальцы в мягкую ткань одеяла, цепляясь за ощущение покоя и безопасности. Если это всего лишь сон, я хочу, чтобы он продлился еще немного.

Я ненадолго задумываюсь о том, что умерла и попала в рай, но потом вспоминаю, как я пробила билет в ад в один конец, когда начала спать с врагом, обеспечивая себе проклятие каждый раз, когда позволяла ему довести меня до оргазма. Ничто не освободит меня от моих грехов, особенно если я не сожалею о том, что совершила их. Я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Будь у меня хоть половина шанса, я бы сделала это снова. Я явно не принадлежу к числу ангелов.

Я наконец набираюсь смелости сморгнуть сон с глаз, дрожащий вздох облегчения слетает с моих губ, когда я подтверждаю, что все это не сон. Я в своей спальне в Голденлиф пакхауз, окруженная всеми домашними удобствами. Я действительно добралась. Я в безопасности.

Я все еще слаба и измучена, поэтому мне требуется секунда, чтобы полностью прийти в себя, когда я переношу свой вес на матрас и оглядываюсь по сторонам. Именно тогда я понимаю, что я здесь не одна — рядом с моей кроватью стоит стул, на котором в данный момент откинулся на спинку мой брат-близнец, закинув ноги на матрас, отключившись, согнув шею под неудобным углом. Даже во сне его лоб нахмурен, губы плотно сжаты. Вот вам и Мэддокс Кесслер — вечно задумчивый и злой на весь мир.

Хотя, полагаю, на этот раз у него есть разумное оправдание. Моя поимка не могла пойти на пользу его яростным проблемам одиночества.

Звук шаркающих шагов в коридоре привлекает мое внимание, и мгновение спустя Слоан появляется в дверном проеме, ее зеленые, как мох, глаза широко распахиваются, когда встречаются с моими. Она открывает рот, чтобы заговорить, но снова закрывает его, когда я подношу палец к губам и бросаю быстрый взгляд в сторону Мэдда.

— Он почти не спал с тех пор, как ты ушла, — шепчет она, на цыпочках приближаясь ко мне и обходя кровать с другой стороны. — Он сходил с ума.

— Я так и думала, — бормочу я, поднимаясь и морщась.