Порочная луна

Кэм издает горлом насмешливый звук, но снова не отвечает. Кажется, он предан этому акту тихой покорности.

Я прислоняюсь плечом к дверному косяку, долгое мгновение изучая его. Человек в этой камере очень далек от высокомерного титулованного ублюдка, которого мне приходилось терпеть последние две недели. Его синяки заживают, но корка засохшей крови все еще покрывает его кожу, свидетельствуя о перенесенных пытках. Его глаза пусты, тело привалилось к стене. Меня бесит, что я сочувствую ему, но я ничего не могу с этим поделать. Чувак выглядит жалко.

— Дверь широко открыта, разве ты не собираешься броситься на меня и сбежать? — я поддразниваю, намеренно пытаясь надавить на его кнопки и разжечь в нем искру.

— Мне некуда идти, — бормочет он.

— Да ладно тебе, — уговариваю я. — Это не весело, если ты добровольный пленник.

Кэм откидывает голову назад, прислоняясь к стене из шлакобетона, и тяжело вздыхает.

— Это то, что есть.

Я хмурюсь, покусывая внутреннюю сторону щеки. Проникнуть Кэму под кожу всегда было легко, но сейчас он похож на сломанную заводную игрушку, казалось бы, невосприимчивую к моим попыткам разозлить его.

Думаю, мне просто придется постараться еще больше.

— Я тебе кое-что принесла, — объявляю я, отступая в коридор, чтобы взять десятигаллоновое ведро, которое оставила вне поля зрения.

Подняв его, я отступаю в дверной проем и бросаю ему.

Пластиковое ведро с шумом ударяется об пол, переворачивается на бок и катится через комнату в его направлении. Он смотрит, как машина останавливается, с отвращением морщит нос, прежде чем его взгляд снова встречается с моим.

— Ты не можешь быть серьезной.

— Почему нет? — спрашиваю я, складывая руки на груди и вздергивая подбородок. — Ты угрожал мне, что я буду молиться в ведро.

Он отводит взгляд.

— Хотя на самом деле я никогда не заставлял тебя делать это, — бормочет он.

— Полагаю, это правда. Но я подумала, что ты предпочтешь ведро, раз у тебя такой странный фетиш на мочу и все такое.

Его глаза вспыхивают, челюсть сжимается.

Поймала его.

— У меня нет фетиша на мочу, — выдавливает он, мускул на его челюсти подрагивает.

Я закатываю глаза, перекидывая свои длинные волосы через плечо.

— Уверена, что нет, — саркастически отвечаю я, подмигивая. — Ну, тогда пошли, если ты не хочешь пользоваться ведром, я отведу тебя в раздевалку.

Кэм сердито смотрит на меня целую минуту, прежде чем, наконец, начинает подниматься с пола, кряхтя от усилий, связанных с маневрированием затекшими конечностями. Он закидывает руки за голову, и мне становится неловко от того, как быстро я опускаю взгляд, чтобы мельком увидеть нижнюю часть его пресса, когда его рубашка задирается — еще больше, когда мой пульс тут же учащается.

Не забывай об игре, Эйвери.

— Мне надеть на тебя наручники, или ты будешь хорошим мальчиком? — спрашиваю я, когда он начинает приближаться ко мне с другого конца камеры.

Не то чтобы у меня на самом деле была пара наручников, но он этого не знает. Кэм сердито смотрит, и я удовлетворенно улыбаюсь, отступая назад и жестом показывая ему пройти через дверной проем.

— После тебя.

Конечно, я не собираюсь облегчать ему задачу. Как только он выходит в коридор, я хватаю его за руки, заламывая их за спину, как он делал со мной много раз. Жаль, что он не сопротивляется. Обхватив руками его толстые запястья, я подталкиваю его вперед, веду по коридору, мимо запертой двери арсенала отделения и вверх по лестнице.

Мы появляемся в подсобке, примыкающей к крытой арене, и я рявкаю Кэму, приказывая ему пройти через дверь и вдоль стены внутри арены в раздевалку дальше. Им пользуются только тогда, когда у нас здесь проходят тренировки — в остальном все пользуются раздевалками в общежитиях команд, — так что я знаю, что она свободна. Я также перепроверила все, прежде чем спуститься в подвал.

— Эта дверь — единственный вход и выход, — говорю я, дергая его за руки, чтобы рывком остановить у входа в раздевалку. — Там есть душевые и туалеты, полотенца и одежда, все, что тебе нужно, чтобы освежиться. Просто выходи, когда закончишь.

Он бросает на меня подозрительный взгляд, вероятно, ожидая, что это какой-то трюк, но я просто толкаю дверь, чтобы распахнуть ее и махнуть ему, чтобы он входил.

— Я бы дала тебе пять минут, но я чувствую себя великодушной, так что можешь взять десять, — самодовольно говорю я, кивая головой в сторону открытой двери. — Топ, топ.

Кэм ворчит что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы я могла расслышать, но я могу только представить, что это что-то вроде «спасибо тебе, Эйвери, ты лучший надзиратель на свете» — потому что я действительно такая. Затем он проносится мимо меня, исчезая в раздевалке, и дверь за ним закрывается.

Я выдыхаю, подходя к двери и прислоняясь спиной к стене, пока жду, когда он сделает свое дело. На самом деле я не собираюсь засекать его время, но будет интересно посмотреть, попытается ли он вообще сотрудничать. Часть меня надеется, что он этого не сделает — его уступчивость до сих пор была чертовски скучной.

Я все еще стою там, рассеянно разглядывая свои свеженакрашенные в розовый цвет ногти, когда слышу, как открывается наружная дверь на арену. Я поворачиваю голову в том направлении, и мои глаза тут же подозрительно сужаются, когда я вижу, как мои друзья Энди и Ло проходят мимо, выглядя так, словно они замышляют что-то недоброе. Они заговорщически перешептываются друг с другом, прежде чем неловко помахать рукой и направиться прямиком ко мне.

Я отталкиваюсь от стены и делаю несколько шагов от двери раздевалки им навстречу.

— Что вы двое здесь делаете? — спрашиваю я, когда они приближаются, скептически выгибая бровь.

На нашей предыдущей встрече я предельно ясно дала понять, что не хочу, чтобы кто-то еще находился рядом с камерой Кэма, поэтому тот факт, что они здесь, довольно ужасен.

У Ло, по крайней мере, хватает приличия выглядеть застенчивой, в то время как ее рыжеволосая подружка смело смотрит мне в глаза, выкладывая всю правду.

— Мы просто хотели посмотреть, как он выглядит, — признается Энди, ее губы изгибаются в застенчивой улыбке. — Ну же, разве мы не можем хотя бы спуститься и украдкой взглянуть?

Я показываю большим пальцем через плечо в сторону раздевалки.

— Он принимает душ.

— Один? — спрашивает Ло, озабоченно хмуря брови.

— Куда он собирается бежать? — я усмехаюсь.

— Справедливое замечание, — соглашается она, кивая. — Я имею в виду, он бы не бросил свою пару.

Я фыркаю от смеха.