Порочная месть

Женщина одаривает меня короткой примирительной улыбкой, после чего извлекает из стоящей рядом коробки салфетку и протягивает ее мне, очевидно, для того, чтобы я вытерла живот.

— Я совсем не хотела вас обидеть или расстроить, Эрика. Лечение в любом случае вам назначит врач.

— Что это будет?

— Как правило, это кровоостанавливающие капельницы и витамины. Гормонотерапию в вашем случае использовать нецелесообразно.

В течение пятнадцати минут меня перевозят в отдельную палату, в чем без сомнения есть заслуга Кейна. Улыбчивая темнокожая медсестра ставит мне капельницу,и после того, как она удаляется, приходит женщина в белом халате. На вид ей лет пятидесят, короткие черные волосы, остроугольным лицом и уверенный взгляд профессионала.

— Я доктор Монро, мисс Соулман, ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?

— Немного тянет низ живота. И еще я волнуюсь за ребенка.

— Ваш срок беременности по данным УЗИ составляет одиннадцать недель, а кровотечение связано с отслойкой плодного яйца. Сейчас вам капают кровоостанавливающее, и в процессе мы будем наблюдать за изменениями в вашем состоянии.

— Ребенка удастся спасти? — с замиранием сердца озвучиваю свой главный вопрос.

— Сейчас сложно сказать, мисс Соулман, но будем надеяться на ваш молодой организм. Что могло стать причиной подобного сбоя покажут анализы. Возможно, это случайность, и кровотечение удастся восстановить в самое ближайшее время.

— А если не удастся… остановить в ближайшее время?

— В таком случае нам придется принять меры, потому что длительная потеря крови представляет угрозу вашему здоровью.

Я отгоняю от себя самые страшные варианты развития событий, после чего в течение пятнадцати минут отвечаю на вопросы о наследственных заболеваниях, роде занятий и весе. Доктор Монро говорит, что о результатах анализов она сообщит позже, а пока советует мне не думать о плохом и верить в лучшее.

— Со мной в больницу приехал мужчина, — окликаю ее, когда она берется за ручку двери. — Он еще здесь?

Я не успеваю испугаться тому, что Кейн уехал и оставил меня одну, потому что немедленно слышу ответ:

— Да, он здесь. Ждет за дверью.

Женщина покидает палату, и через закрытую дверь до меня долетает знакомая низкая вибрация, перемежающаяся с ее голосом. Я закрываю глаза и вновь обращаюсь к нашему малышке. Рассказываю, что ее папа стоит за дверью и справляется у врача о ее состоянии. Уверяю ее в том, что он до сих пор не приходил просто потому, что не знал о ее существовании, но теперь они будут видеться чаще. Для этого ей просто нужно остаться со мной.

Кейн входит в палату через десять минут, одетый в халат, через ткань которого местами проступают бурые пятна. Моя кровь, с содроганием думаю я.

Но даже несмотря на все отягчающие обстоятельства нашей встречи, сердце натягивается тугой струной от его близости. Он берет стул, стоящий возле стены, и поставив его рядом с кроватью, опускается на него.

— Привет, — мне удается улыбнуться уголками губ, когда мы встречаемся глазами. Кейн по-прежнему выглядит спокойным, хотя и очень уставшим, словно провел без сна уже не одну ночь.

— Как ты себя чувствуешь? — задает уже знакомый мне в прошлом вопрос.

— Скажу, когда врач подтвердит, что с ребенком все хорошо.

— Я спрашивал не о ребенке. Как ты себя чувствуешь сейчас?

Мне приходится прервать наш зрительный контакт и несколько секунд смотреть в потолок, чтобы внезапно подступившие к глазам слезы затекли обратно. Слишком много для меня в этой фразе, чтобы так быстро справится с эмоциями.

— Я в порядке, — мне приходится несколько раз поморгать, чтобы убедиться, что глаза снова сухие, после чего я вновь поворачиваюсь к Кейну.

Между нами повисает пауза, и мы просто смотрим друг на друга. Даже несмотря на то, что из моей руки торчит капельница, а мой организм сражается за нашего ребенка, я не могу не думать о том, как необыкновенно снова ощущать его рядом с собой. Когда его темный взгляд так осязаемо метит кожу, а лицо, которое я изучила так же как свое, но черты которого каждый раз готова впитывать как первый, находится так близко. Нас в палате всего двое…нет, трое, но сейчас мне кажется, что вокруг меня целый идеальный мир.

— Я должна тебе сказать…

— Мы поговорим обо всем после того, как твое состояние стабилизируется. Сейчас тебе нужно не тратить время на разговоры, а пытаться восстановить силы, и лучше всего будет поспать.

— Ты должен знать, что я ничего не планировала… так вышло случайно.

— Ты можешь не беспокоиться на этот счет. Я знаю, что ты не делала ничего специально.

От того как легко он произносит эту фразу, я чувствую прилив облегчения и новые слезы. Две недели я покручивала в голове наш разговор, пытаясь спрогнозировать реакцию Кейна на мою беременность, и самый мой большой страх заключался в том, что он может подумать, что я специально пропускала прием противозачаточных, пытаясь привязать его к себе ребенком, либо же получить что-то взамен. И в очередной раз ошиблась.

— Кейн…

— Я готов поговорить с тобой на любые темы, Эрика, но все сложные вопросы мы оставим на потом.

— Как ты узнал, что… — я запинаюсь, но, к счастью, мне не приходится заканчивать эту сложную фразу.

— Твоя подруга догадалась мне позвонить.

Кристин. Господи, чтобы я без нее делала. Мой взбалмошный ангел-хранитель.

— Помню, ты как-то назвал ее дурой.

Губы Кейна трогает едва заметная усмешка.

— Видимо я ошибался.

Я поднимаю глаза вверх, несколько секунд гипнотизируя оставшуюся треть капающего раствора и прислушиваюсь к своему телу. Ноющая боль внизу живота практически стихла, и я позволяю себе думать, что для нас с малышом это хороший знак.

— Как ты жил все это время, Кейн?
– шепчу, переводя взгляд по белый свет потолочного плафона.

— Об этом поговорим потом.

— Почему?

— Потому что это уже вопрос из категории сложных.