Порочный Принц

Почему я изливаю свои проблемы с пониманием эмоций на женщину, которую я только что встретила и едва знаю?

Шарлотта улыбается; улыбка яркая и немного слабая, но она так сильно напоминает мне ее сына. Нет никаких сомнений в том, от кого он получил это сияние.

— Хотела бы я, чтобы этому было объяснение из учебника, но могу обещать тебе следующее: в тот момент, когда ты столкнешься с любовью, ты сразу узнаешь ее, ch'erie — дорогая. — она кладет мягкую руку мне на левую грудь.

Я удерживаюсь от того, чтобы сказать ей, что я что-то чувствую, но в основном не могу распознать это. Это невозможно исправить; даже терапия не сработала. Это дало мне всего несколько советов, и иногда они не дают правильных ответов.

Человеческие эмоции странные.

Шарлотта опускает руку и вздыхает.

— Я тоже чувствовала себя такой же растерянной, как и ты, когда впервые встретила Эдрика.

Мои ногти впиваются в ленту, но вскоре я разжимаю их.

— Действительно?

— Ты знаешь, наш брак тоже был договорным.

— Да?

Почему ни в одной из статей об этом не упоминалось?

Это уже второй промах с твоей стороны, Тил.

— Да. Его отец и мой были деловыми партнерами, но вот поворот сюжета. — она наклоняется, чтобы прошептать. — Эдрик должен был жениться на моей старшей сестре Селин.

— Ох.

— Знаю. Я как бы украла судьбу своей сестры. — она смеется, звук нежный и ненавязчивый. — Но есть еще один поворот сюжета — моя сестра сбежала от папиной охраны, как в мыльной опере, и мне пришлось спасти честь семьи, выйдя замуж за этого высокомерного англичанина, которого папа привел в наш дом. Тогда я так сильно ненавидела Эдрика. Он был слишком гордым и властным, и не принял бы «нет» в качестве ответа, пока я была свободной духом.

Ее слова застают меня врасплох.

— Вы ненавидели его?

Она закатывает глаза.

— До смерти.

— Тогда как вы в конце концов вышли за него замуж?

Лукавая улыбка приподнимает ее губы.

— Я разрушила его стены и обнаружила человека под поверхностью, а не того, кого он показывает публике, и этот человек внутри тот, в ком я всегда нуждалась. Мы женаты уже двадцать три года, и это были самые счастливые годы в моей жизни.

Если они женаты двадцать три года, а Ронану восемнадцать, то они оставались бездетными в течение нескольких лет. Интересно, почему? Эдрик относится к тому типу мужчин, которые позаботятся, чтобы его гнилое наследие продолжало жить, поэтому я бы предположила, что они поженились менее чем за год до рождения Ронана.

Я держу этот вопрос при себе, потому что, если бы я его озвучила, это прозвучало бы чертовски неловко.

— Вот почему я хочу, чтобы ты была непредвзятой, ch'erie — дорогая. Никогда не знаешь, что найдешь, если не разрушишь несколько стен.

Что именно она предлагает? Что я разрушу стены ее сына? Если это так, то это уже происходит — только это не так романтично, как она надеется.

И он еще этого не знает.

— Bonsoir — Приветствую.

Мои плечи напрягаются при звуке голоса, который начинает появляться в моих снах — не в кошмарах, в моих чертовых снах.

Ронан входит через балконную дверь, все еще одетый в свою форму, без галстука и пиджака. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, намекая на обнаженную кожу, о которую я когда-то терлась, пока...

Я внутренне качаю головой, избавляясь от этого образа.

Он наклоняется и целует мать в висок. Поцелуй мягкий, нежный, и Шарлотта восхищенно вздыхает.

— Ты прекрасно выглядишь, мама.

Он берет ее маленькие ручки в свои и целует костяшки пальцев.

— Это все благодаря Тил.

Шарлотта с гордостью показывает на меня, затем на свое платье и макияж.

Мои щеки пылают.

Черт возьми. Я покраснела? Я не краснею.

— Да? — Ронан пристально смотрит на меня. — Не порть лицо моей матери своим черным орудием.

— Это грубо, — ругается Шарлотта.

Я притворяюсь, что его слова не задевают, когда провожу пальцем по косметике. Если бы его матери здесь не было, я бы ударила его в глаз кисточкой.

— Я просто шучу. — он улыбается маме.

— Это не то, над чем можно шутить, mon chou — мой малыш.

Она поднимается на цыпочки, гладя его по волосам. Я стою рядом, посреди связи матери и сына, и меня как будто вытолкнули из кожи.

За всю жизнь мать была единственным, чего у меня никогда не было. Женщина, которая родила меня и Нокса, не в счет; она дьявол.

Она причина, по которой я не могу распознать половину своих чувств и убегаю от другой половины, словно они в огне.

Видя, как Шарлотта относится к Ронану с такой заботой и любовью в ее голубых глазах, я ненавижу его еще больше.

Он не заслуживает такой матери, как она, точно так же, как Эдрик не заслуживает ее в качестве жены.

— Мам, ты не возражаешь, если я украду свою прекрасную невесту? — он спрашивает ее, но его безумная ухмылка падает на меня.

Прежде чем я успеваю возразить, Шарлотта заговаривает первой.

— Ну, конечно, я не возражаю.

Она берет руку своего сына и кладет ее поверх моей. Шок от его кожи усиливается, когда он переплетает свои пальцы с моими, улыбаясь матери. Он крепче обнимает меня, и я подавляю вздрагивание от силы.

Шарлотта уходит с улыбкой и многозначительным

— Веселитесь, дети.

Как только Ронан закрывает за нами дверь своей спальни, я вырываю свою руку из его, как будто она обжигает меня — и в некотором смысле так оно и есть.

Он хватает меня за руку так резко, что я подавляю крик.

— Н-не делай этого.

— Не делать чего?

Не пугай меня. Это навевает воспоминания.

Вместо того, чтобы озвучить это, я прикусываю нижнюю губу и принимаю серьезный тон.

— Не прикасайся ко мне. Мне не нравится, когда ты прикасаешься ко мне.

Я пытаюсь вывернуться из его хватки, когда он тащит меня по коридору.

— Куда ты меня ведешь?

Его шаги такие длинные и быстрые, и я задыхаюсь, чтобы не отставать от его темпа.

Чертовы высокие люди и их ноги, которые тянутся на чертовы километры.

— Ты облажалась, ma belle — моя красавица, и пришло время расплаты.

У меня перехватывает дыхание, и его хватка на моей руке покалывает. Проблема в том, что я не могу понять, почему, черт возьми, это вызывает покалывание. Это страх? Предвкушение? Или, может, что-то похуже?