Порочный Принц

— Тебе нравится быть моей для использования. — он крепче сжимает мое бедро. — Разве нет?

Он забирается на меня сверху, по пути щелкая по моему измученному соску, прежде чем схватить меня, приподнимая так, чтобы я наполовину села, и обрушивается на губы.

В отличие от другого раза, он не останавливается, не замедляется. Он вторгается в меня, покоряет меня, и, самое главное, он на мой вкус: слегка сладкий, очень грязный.

Я никогда раньше не целовалась. Мне нравилось быстро заканчивать это, а поцелуи только мешали. Любая форма близости мешала.

Тот факт, что я не могу насытиться поцелуем Ронана, должен настораживать — и это так.

Кажется, я просто не могу насытиться.

Недостаточно поцелуев, недостаточно прикосновений.

Этого просто недостаточно.

Я жажду большего.

Гораздо большего.

— Ты на вкус как чертов грех. — он дышит мне в лицо. — Но знаешь, что будет вкуснее?

Я качаю головой, едва в состоянии сосредоточиться.

— Моя сперма в твоем горле.

Глава 14 Тил

— Моя сперма в твоем горле.

Я, должно быть, сошла с ума, потому что в тот момент, когда он произносит эти слова, я почти стону.

Возможно, потому что раньше меня почти не волновало, правильно это или неправильно. Возможно, потому что я как-то надеялась на это.

В любом случае, его слова разжигают во мне яростный прилив желания.

Ронан хватает меня за руку и разворачивает так, что я падаю перед кроватью. Точно так же, как он опустился на колени, чтобы съесть меня, я теперь стою на коленях, мои соски пульсируют, киска болит, а тонкая юбка все еще обмотана вокруг талии, испорченная его пальцами и моим собственным возбуждением.

Он скользит к краю кровати и встает, возвышаясь надо мной, как бог.

Бог смерти.

Теперь я понимаю, его прозвище — причина, по которой его прозвали Смертью. Это не из-за его игры или чего-то в этом роде. Из-за того, как он заканчивает жизнь, не издавая ни звука.

Он сдержан, но безжалостен.

Кажется милым, но на самом деле властный.

Смерть.

И теперь он охотится за мной. Я его следующая цель, и по какой-то причине я думаю, что он никогда не отпустит меня и не покончит со мной.

— Помнишь минет, который ты обломала сегодня? — он приподнимает бровь.

Я хмуро смотрю на него, не желая вспоминать, как эта девушка стояла в том же положении, что и я сейчас, на коленях, без всякой цели, кроме как доставить ему удовольствие.

Нет. Я не она.

Я не замена. Я это я, и Ронану повезло. Ему чертовски повезло, что он заставил меня встать перед ним на колени.

Я делаю это только потому, что он уже упал передо мной на колени не более двух минут назад.

Если ты принесешь богу жертву, он отпустит тебя.

Не знаю, почему эти слова приходят в голову, но теперь, когда они там, я не могу от них избавиться.

Кроме того, это не жертва. Если это так, то мне нужно отказаться от чего-то ценного, но я этого не делаю.

Во всяком случае... что-то подталкивает меня к этому.

— Ты возбудилась, когда она раздевала меня, готовая принять мою сперму? — он хватает меня за подбородок, приподнимая голову. — Или ты разозлилась, потому что была не ты?

Я сжимаю губы в тонкую линию, отказываясь отвечать. Он не доберется до меня, и он чертовски уверен, что не заставит меня признаться в том, что я чувствовала тогда, не тогда, когда мне даже не нравится признаваться в этом самой себе.

— Расстегни меня, belle — красавица. Сделай это хорошо.

— Если я не хочу? — я шепчу вопрос.

— Тогда я мог бы связать тебя.

Мои глаза расширяются.

— Нет. Ты читал мою форму — это мое твердое «нет».

— Тогда начинай расстегивать.

Я пристально смотрю на него в течение одной секунды.

Двух.

Трех.

Он тянется ко мне.

— Мы двинемся по моему плану.

— Я сделаю это.

Мой голос трясётся, когда дрожащие пальцы расстегивают его ремень, а затем пуговицу на брюках.

Тот факт, что он планирует и выполнит свои угрозы, толкает меня в другое состояние ума.

Это как идти по темному лесу, но вместо того, чтобы бояться призраков, мне немного не терпится встретиться с ними, увидеть их.

Прикоснуться к ним.

Он отпускает мой подбородок и убирает волосы с лица — наверное, чтобы получше меня рассмотреть.

Я останавливаюсь, как только его брюки соскальзывают с мускулистых бедер и падают вокруг ног. Он остается в темно-синих боксерах, которые облегают его плотную кожу. Я уже видела его бедра раньше на играх и в его экстравагантных селфи, но это первый раз, когда я хочу, чтобы они оказались на мне. Мне все равно как, но я хочу, чтобы эти бедра раздавили меня между, чтобы узнать, так ли они сильны, как выглядят.

— Достань мой член.

Его голос вырывает меня из дурацких мыслей.

Я хочу, чтобы мои пальцы перестали дрожать.

О, Боже.

Ронан всегда — всегда — хвастается тем, какой он большой, и я отчасти надеялась, что это потому, что у него какая-то сложная проблема и он пытался скрыть истинный размер члена.

Что ж, доказательства прямо передо мной.

Он большой, такой большой, что по мне пробегает дрожь страха. Я не девственница, но будет больно.

Будет так больно.

Почему, черт возьми, мои бедра сжимаются при этой мысли?

— Я... я никогда не делала минет.

Не знаю, почему я это говорю, но хочу, чтобы это было.

И все же я не встречаюсь с ним взглядом, когда произношу это.

Со мной определенно что-то не так.

— Кто говорил что-нибудь о минете? — он хватает меня за подбородок, вновь заставляя быть пойманной в ловушку его мерцающим взглядом. — Я собираюсь трахнуть твой рот, belle — красавица.

Моя киска становится скользкой от возбуждения, а пульс грохочет в ушах.