Порочный союз

— Я хочу знать, почему, — упорствовал он.

— Почему что?

— Почему ты даже подозреваешь, что что-то не так.

Я поборола желание скрежетать зубами от разочарования и вместо этого улыбнулась.

— Я же сказала тебе, я просто осторожничаю.

Он пожал плечами.

— Тогда ответ — нет.

Он повернулся, чтобы уйти.

У меня открылся рот.

— Что? Почему?

Я поспешила за ним.

— Потому что я так сказал.

— Я сказала, что заплачу.

Он повернулся и широко раскинул руки.

— Как будто мне нужны твои деньги, мисс Александер.

Он уставился на меня, в его глазах светилось самодовольство.

Я вытянула позвоночник как можно выше, ожесточаясь против того, что собиралась сделать.

— Пожалуйста.

Он сделал шаг ближе.

— Как бы мне не нравилось видеть твои красивые губы умоляющими, этого недостаточно, поэтому, если ты не дашь мне повода, — он придвинулся настолько близко, что я почувствовала тепло, излучаемое им, — чтобы мотивировать меня, то ответ… по-прежнему… нет.

Угрожающие вибрации его голоса пробежались по моей коже.

Я вдыхала, вдыхала его. Намеренно опьяняя себя его запахом.

Мне он нужен.

Нет, тебе нужна его помощь. Ты можешь сделать это сама.

Заткнись.

— Я думаю, он кого-то обидел. Женщину.

Торопливые слова повисли между нами, шатко болтаясь на острие ножа.

Ноздри Кейра раздувались, несмотря на сверхъестественное спокойствие, которое вернулось на место, как хорошо поношенное пальто.

— Объясни.

— Я была у него дома со своим парнем. Я услышала женский плач — не просто плач. Звуки были… душераздирающими. Когда я спросила Стетсона, кто еще там был, он сказал, что в доме был только его отец. И прежде чем ты скажешь, что мне просто послышалось, или это был телевизор, или сосед, это не так. Я знаю, что я слышала.

Кейр отстранился от меня.

— Мне это не нравится.

— Не нравится что?

Я замялась.

— Что-нибудь из этого. Этот человек обладает огромной силой. Тебе нужно оставить его в покое.

Я уставилась на него.

— Просто оставить? Забыть, что какая-то бедная женщина может быть закована в цепи в доме этого человека?

— Ты же не веришь, что все так и есть, — возразил он.

Я сделала паузу, не зная, что сказать. Это было вопиющее обвинение. Если бы я была в этом уверена, я бы обратилась к властям.

— Это просто небольшое исследование его биографии, — умоляла я в последний раз.

Он покачал головой.

— Ты вляпалась по уши. Уходи, мисс Александер.

Гневный женский голос пронесся над музыкой в клубе позади него. Мы оба повернулись, чтобы увидеть, как вышибала подходит к мужчине и грозно предупреждает его, находясь в нескольких дюймах от его лица. Непокорный клиент вроде бы отступил, умиротворяюще подняв ладони, но плюнул вышибале под ноги, как только тот отвернулся. Музыка была достаточно громкой, чтобы крупный мужчина в черном не мог ее услышать, но я видела это, и Кейр тоже.

Он вздохнул.

— Твое время вышло, — бросил он через плечо и, обойдя столы, направился к месту, где сидел мужчина.

Я зачарованно наблюдала, как Кейр спокойно разговаривает с мужчиной, а его голова движется к двери. Он выпроваживал его. Мужчина раздражался, в конце концов схватил свой стакан и замахнулся, чтобы ударить им Кейра по голове, но ирландец был слишком быстр. Продемонстрировав скорость, о которой я и не подозревала, что такой большой человек может быть таким быстрым, он блокировал удар мужчины, прижал его руку сзади, а затем схватил его за шею и три раза подряд с такой силой врезался головой в массивный деревянный стол, что я вздрогнула.

Когда он выпрямился, ни один волосок не выбился из общей массы. Более того, казалось, что вспышки ярости никогда не было. Его противник, если его можно было так назвать, рухнул на пол в бессознательном состоянии. Кейр не шелохнулся и подошел к женщине, которая впервые привлекла наше внимание своим криком.

Они обменялись несколькими словами, после чего он кивнул головой и повернулся ко мне. Его пустой взгляд столкнулся с моим, прежде чем он бросил взгляд на вышибалу неподалеку. В следующий момент меня выпроводили на улицу, бросили туфли к моим ногам и захлопнули за мной дверь.

5

Я потратил годы своей жизни на то, чтобы научиться читать людей. Это умение было важным элементом моей работы, но оно также помогало мне сохранять спокойствие. Если люди не заставали меня врасплох, я не расстраивался, и никто не страдал. Мое детство прошло в ловушке этой череды каскадных событий. Я отказался поддаться, став взрослым.

Так почему же, черт возьми, я не мог как следует прочесть Роуэн Александер? Никогда за миллион лет я не предполагал, что она придет в Moxy, не говоря уже о том, чтобы принять вызов, который я бросил. Я полностью ожидал, что она подожмет хвост и убежит. Но этого не только не произошло, но она владела этой гребаной сценой. Она выглядела как чертова фантазия, даже не снимая одежды, и я был не единственным членом в зале, стоя салютовавшим ей.

Зная, что все в клубе могли видеть ее танец, я был ближе, чем когда-либо за последние годы, к тому, чтобы потерять свое дерьмо. То, что она делала на сцене, не предназначалось ни для кого, кроме меня. Я хотел вонзить свои большие пальцы прямо в их глазницы, и это был плохой, блядь, знак.

Если бы я мыслил логически, я бы с самого начала прислушался к ее просьбе и избежал бы всей этой сцены. Нам нужно было сотрудничество ее отца. Помочь ей — значит еще раз подставить ножку ее отцу. Но почему-то я знал. В глубине души я знал, что Роуэн Александер — это проблема.

Теперь я не только видел ее соблазнительный танец, но и сидел возле дома Лоуренса Веллингтона, когда у меня была куча дел поважнее.

Я сказал ей, что не буду помогать. Я сказал ей, чтобы она оставила все как есть, но женщина, которая ищет такого, как я, в стрип-клубе, не собирается отступать. Я знал это лучше, чем самого себя. Я размышлял над этой информацией два дня, прежде чем, наконец, сдался и провел беглый поиск этого человека.

Он был достаточно могущественным, чтобы быть знакомым, но я никогда не общался с ним лично. Информация о нем была на удивление труднодоступной, и это, как ничто другое, вызывало у меня подозрения. Люди, занимающие высокие посты и обладающие безупречной публичной личностью, часто оказывались худшими из всех.