Порочный святой

Мое разбитое сердце исцеляется в этот момент, когда я соединяю свою душу с душой Лукаса поцелуем.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда мы расстаемся. Я не знаю, от чего это происходит: от эпического поцелуя или от ледяного дождя.

— Нам, наверное, лучше уйти отсюда, иначе ты можешь заболеть. — Он ведет меня к своему Range Rover, тепло салона — это теплые объятия. Он помогает мне сесть на пассажирское сиденье и достает из багажника одеяло, чтобы завернуть меня в него, аккуратно подоткнув края вокруг моего тела. — Могу я похитить тебя по старой памяти? Я согрею тебя и накормлю. Ты можешь взять Ланселота в компаньоны.

— Ты придурок. — Я качаю головой, улыбаясь.

Лукас подмигивает и закрывает дверь. Он стоит под низко нависшей веткой сосны, разговаривая по телефону.

Когда он садится, он берет меня за руку. — Общественная охрана заберет твою машину и привезет ее ко мне. Я бы попросил Дэва сделать это, но он занят в доме.

Киваю, когда Лукас разворачивает нас и едет по дороге и занимаю себя тем, что провожу подушечками пальцев по его костяшкам. Кожа не кажется разбитой, она лишь испачкана кровью того, кто пытался причинить мне боль. Это уже второй раз, когда он возвращает меня после дождливой спасательной операции. Я сжимаю его руку и улыбаюсь ему, когда он возвращает ее.

Дождь начинает стихать. Машины проезжают мимо нас по дороге, спускаясь от дома Лукаса. Когда мы подъезжаем, больше половины уже уехали.

— Где вечеринка?

— Какая разница, я не в настроении для нее. А ты?

— Не совсем.

Мы выходим из машины и видим, как Девлин, Алек и Коннор загоняют людей в его внедорожник. Ланселот танцует вокруг их ног, лая на всю эту суматоху. Когда мы подходим, Ланселот оставляет их и кружит вокруг нас, садясь на мои ботинки.

— У тебя получилось? — загадочно спрашивает Лукас у Девлина.

— Да. Они устроили драку, но у Коннора есть шантаж Бернса, который заставил его замолчать. Как только мы выгнали его и Мариссу, вечеринка закончилась. — Девлин поднимает палец. — Но не волнуйтесь. Я щедро открываю свой дом для тех, кто слишком пьян, чтобы идти домой, несколько других людей, живущих здесь, делают то же самое.

Лукас поднимает брови. — Это на тебя не похоже.

— Ты можешь поблагодарить меня позже. — Девлин пожимает плечами и смотрит на меня. — Мы не хотели, чтобы ты вернулась на буйную вечеринку.

— Спасибо, — говорю я.

Люди стонут, выходя из дома.

Алек подходит ко мне. — Ты в порядке?

— Да, — заверяю я его.

Алек вздыхает с облегчением. — Хорошо. — Он обнимает меня. — Хочешь, я отвезу тебя домой?

Я качаю головой. — Я останусь здесь.

Моя рука находит руку Лукаса, и я переплетаю наши пальцы.

— Хорошо. Я переночую у Девлина после того, как отвезу всех туда.

— Сюда — да, ты тоже. Пойдем.

Коннор машет руками, словно управляет самолетом, направляя людей к веренице бегущих машин с открытыми дверями. Туманные фары шикарных марок делают их похожими на несочетающиеся гусеницы дорогих пропорций.

Девлин видит мое растерянное выражение лица и жестом показывает на машины, в которые набиваются люди. — Пьяная маршрутка.

Меня дергают за руку.

— Пойдем. — Лукас кивает на палубу.

Я поднимаюсь следом за ним, Ланселот забегает внутрь, пробегает через всю комнату и плюхается на мягкую кровать. Дом опустел, и мы остались одни.

Пар заполняет ванную.

Лукас спрашивает, прежде чем снять с меня рваную рубашку, голос глубокий.

Забавно, что в первый раз, когда я была в этой комнате, чувствовала себя в состоянии повышенной готовности, а теперь я чувствую себя в безопасности и в покое.

— Все в порядке. Я доверяю тебе.

Он прижимается ко мне, осыпая мою щеку перьевыми поцелуями.

Лукас стягивает через голову мою испорченную рубашку и смотрит на мое лицо, чтобы я не протестовала, прежде чем расстегнуть лифчик. Он обнимает меня. Моя грудь прижимается к его обнаженной груди. Его кожа теплая.

Он несколько минут массирует мою спину, пока из меня не вытекает вся жесткость. Я прижимаюсь к нему со слабым звуком.

— Я держу тебя, детка. Позволь мне стереть все твои обиды.

Мы заканчиваем раздеваться, и оба смеемся, борясь с кожаными штанами, которые прилипли к моему телу после дождя. Всплеск юмора приятен. Лукас опускается на колени у моих ног, чтобы стянуть их, пока я не освобожусь, и проводит языком по моему бедру, обнажая его.

Поцелуй душа, когда мы входим в него, — это рай. Я откидываю голову назад, и Лукас поддерживает мой вес сзади. Горячая вода омывает мою кожу каскадом, который я принимаю.

Поднимаю его руку и стираю кровь, пока вода не станет прозрачной, затем подношу ее к губам, чтобы погладить. Кожа красная и нежная, скорее всего, на ней будет синяк.

Лукас заключает меня в объятия, и я обхватываю его. Пар окутывает нас, а вода бьет по моей спине.

— Это не в первый раз, — шепчу я ему в грудь.

Его объятия крепче, но он молчит. Я выдаю все свои секреты, готовая отдать Лукасу все свое сердце.

— Мне было шестнадцать. Он был... лучшим другом Алека, знали его с детства. Мы все были на вечеринке, и мы с Мэттом много флиртовали. Я была влюблена в него по уши.

В груди Лукаса раздается гул. Его руки сгибаются на моей спине.

— Я думала, что Мэтт собирается пригласить меня на свидание. Вот почему я пошла с ним в комнату, подальше от вечеринки. Дешевое пиво подействовало на мою голову. Я не понимала, пока... — Задыхаясь, Лукас прижимает меня к себе. Это дает мне якорь, необходимый для продолжения. — Он никогда не целовал меня, только прижимал к себе и пытался...

Последнее мое предложение обрывается, когда Лукас наклоняет мою голову и прижимается своими губами к моим. Его плечи вздрагивают, и я вдавливаю в них пальцы, чтобы вернуть его к себе. Он прижимается к моему рту.

— Никто и никогда больше не причинит тебе боль. Позволишь ли ты мне заботиться о тебе?

Я хмыкаю и обхватываю его шею руками.

— Могу я.…? — Лукас скользит ладонью по моему бедру. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

— Да. Пожалуйста.

Я крепче прижимаюсь к его шее, когда его пальцы прочерчивают дорожки по моей коже. Он целует мою шею, а его пальцы проникают между моих ног, прослеживает каждую тропинку, где мне было больно и неприятно, делая меня своей снова и снова.