Порог между мирами (сборник)
Шрифт:
— Предатель! Хочешь оказаться в лагере для рабов?
Эрик немного подумал и осторожно начал отвечать:
— Я хочу…
— Ты сам не знаешь, чего хочешь, Свитсент. Каждый мужчина, состоящий в неудачном браке, теряет способность понимать, чего ему хочется на самом деле. Ты всего лишь маленькая вонючая скорлупка, которая пытается поступать как положено, но у нее это никогда не получается, потому что она ни во что не вкладывает свою жалкую страдающую душонку. Только посмотри на себя! Ты сам не замечаешь, что пытаешься от меня отодвинуться.
— Вовсе нет.
— Из–за чего мы уже не касаемся
Эрик попытался сменить тему.
— Я слышал вчера по телевизору, что тот кватреолог с забавной бородой, профессор Уолд, вернулся с…
— Нет. Это не гость Вирджила.
— Тогда, может быть, Марм Хастингс?
— Этот придурок, помешанный на дао? Ты что, шутишь, Свитсент? Да? Думаешь, Вирджил стерпел бы никчемного обманщика, который… — Она изобразила неприличный жест, ткнув вверх большим пальцем, и обнажила в улыбке ослепительно белые зубы. — Может, это Ян Норс? — бросила она.
— Кто это?
Имя было Эрику знакомо. Он понимал, что данный вопрос — тактическая ошибка, но все равно его задал. Именно в этом заключалось его слабое место при общении с женщинами. Порой он позволял им командовать собой и уже не раз, особенно в самые критические моменты своей жизни, без сопротивления шел туда, куда его вели.
Филлис вздохнула.
— Фирма Яна производит все эти блестящие, стерильные и очень дорогие искусственные органы, которые ты умело пересаживаешь умирающим богачам. Хочешь сказать, доктор, что не догадываешься, кому стольким обязан?
— Знаю, — раздраженно бросил Эрик. — В последнее время столько дел, что я просто забыл, вот и все.
— Впрочем, может быть, это какой–то композитор. Как во времена Кеннеди. Может быть, Пабло Кальсас. Господи, он уже совсем старик. Может, Бетховен. Гм… — Она изобразила задумчивость. — Кажется, он и в самом деле что–то про это говорил. Людвиг ван кто–то там. Есть ли еще какой–нибудь Людвиг ван, кроме…
— Ради бога!.. — сердито прервал ее Эрик, которого утомили издевательские речи. — Хватит.
— Не зазнавайся, никакой ты не гений. Просто столетие за столетием поддерживаешь жизнь в одном уродливом старикашке.
Послышался негромкий смех, полный радости.
— Я также забочусь обо всем персонале корпорации, о восьмидесяти тысячах человек, находящихся на ключевых постах, — заявил Эрик со всем достоинством, на какое только был способен. — Собственно говоря, с Марса этого не сделаешь, так что все это приключение мне совсем не нравится. Очень даже!
«Так же как и ты», — горько подумал он.
— Ну и соотношение, — сказала Филлис. — Один хирург–трансплантолог на восемьдесят тысяч пациентов, восемьдесят тысяч на одного. Но в твоем распоряжении целая команда роботов. Может, они справятся и сами в твое отсутствие.
— Робот есть то, что, извините, воняет, — заявил Эрик, перефразируя Т. С. Элиота [23] .
— А хирург–трансплантолог есть то, что, извините, пресмыкается, — ответила Филлис.
23
На
самом деле это цитата из Э. Э. Каммингса: «Торговец и так есть то, что, извините, воняет».Эрик яростно уставился на эту дамочку, без тени раскаяния продолжавшую потягивать напиток из бокала. Он ничего не мог поделать. Слишком уж много в ней было духовной силы.
В самом центре модели Ваш–35 стоял четырехэтажный кирпичный дом, в котором в детстве жил Вирджил. В нем располагалась настоящая современная квартира две тысячи пятьдесят пятого года, оборудованная всеми предметами роскоши, которыми хозяин сумел обзавестись в тяжелые военные годы. Несколькими улицами дальше находилась Коннектикут–авеню. На ней стояли магазины, которые помнил старик, в том числе «Гэммидж», где он покупал очередные номера «Тип Топ Комикс» и конфеты за пенни. Рядом Эрик заметил знакомые очертания аптеки. Здесь Вирджил в детстве купил как–то раз зажигалку и химикалии к набору «Гилберт номер пять» для выдувания стекла и химических опытов.
— Что сегодня показывают в кино «Аптаун»? — пробормотал Харв, когда корабль пролетал над Коннектикут–авеню, чтобы Вирджил мог насладиться видом своих сокровищ.
Харв всмотрелся в текст на афише — «Ангелы ада» с Джин Харлоу, которые все смотрели по крайней мере по два раза, — и глухо застонал.
— Не забудь про ту чудесную сцену, когда Харлоу говорит: «Надену, пожалуй, что–нибудь поудобнее», а потом, когда она возвращается… — напомнила ему Филлис.
— Да–да, — раздраженно отмахнулся Харв. — Согласен, мне она нравится.
Корабль пролетел над Коннектикут–авеню и приземлился перед домом три тысячи тридцать девять по Маккомбстрит, окруженным черной чугунной оградой, с небольшим газоном спереди. Однако, когда люк открылся, Эрик ощутил не городской воздух бывшей земной столицы, но разреженную и пронизывающе–холодную атмосферу Марса. Он ошеломленно остановился, судорожно глотая воздух и чувствуя тошноту.
— Придется намылить им шею за работу системы воздухоснабжения, — сказал Вирджил, спускаясь по пандусу на тротуар вместе с Джонасом и Харвом.
Похоже, данный недостаток не слишком ему мешал. Он вприпрыжку поспешил к дверям дома.
Роботы в виде маленьких мальчиков вскочили на ноги.
Один из них весьма реалистично воскликнул:
— Привет, Вирдж! Где ты был?
— Мама послала за покупками, — прокудахтал Вирджил, лицо которого лучилось радостью. — Как дела, Эрл? А папа принес мне с работы несколько отличных китайских марок. У меня есть дубли, могу поменяться.
Он остановился перед оградой и пошарил в кармане.
— Знаешь, что у меня есть? — пропищал второй маленький робот. — Сухой лед! Мне его дал Боб Руджи за то, что я разрешил ему покататься на моем самокате. Можешь подержать, если хочешь.
— Могу поменяться на книжку, — ответил Вирджил, доставая ключи и открывая входную дверь. — Что скажешь насчет «Бака Роджерса и кометы смерти»? Здоровская вещь.
Когда остальные вышли из корабля, Филлис повернулась к Эрику.
— Предложи ребятишкам новенький календарь на тысяча девятьсот пятьдесят второй год с фотографиями Мэрилин Монро и увидишь, что они тебе за него дадут. Не меньше чем пол–леденца.