Порох для крабов

В результате мне пришлось спускаться и собирать разбросанные остатки тел танитов. Медальонов там не оказалось, так что я, чтобы не остаться совсем без добычи, взял тогда горняцкую кирку и пару часов поработал в забое, переправляя потревоженную взрывом массу Порталом домой.

С утра Смайл нам все уши прожужжал, что добычу олова на руднике можно и возродить. То, что было нерентабельно для СССР, вполне себе станет окупаться, если применить новые механизмы и наш способ доставки. А в качестве бесплатной рабочей силы наши бамблби будут идеальны.

Кузьма действительно за ночь отделил зёрна от плевел куда лучше, чем лагерная бочка - скруббер на Колыме. Пара килограмм олова теперь лежала на Складе. Но заниматься добычей олова мы не станем. Лезть в новую область деятельности уже нет ни сил, ни желания. Уже начатое нужно наладить.

Заказав Смайлу двадцать девятый Уровень для Вали, двадцать второй Томе и на сдачу двенадцатый Инге, я снова отказал симбионту, начавшему по новой расписывать перспективы Колымских приисков. Сидящие в Холле жёны покивали мне согласно головами.

К моему удивлению, кивки, которые делала Инга в районе моего паха, я понял неправильно. Освободив рот, она поддержала симбионта, сказав, что ей нужна практика. Положив ей руку на затылок, я вернул её голову обратно, запечатав рот своим телескопом. Для практики подберу Инге место не такое депрессивное, как Колыма.

К примеру - Крым. Там стройки идут масштабные, всяко не без взрывотехники. Латвийки сообщали наставнице, что иногда просыпались от взрывов, ведущихся при строительстве Тавриды. А может быть, это укро диверсанты шалили.

ЛЭП на полуостров они уже подорвали, воду и газ перекрыли, продуктовую блокаду организовали. Может и дальше продолжали геноцид, кто этих убогих поймёт. Наши спецслужбы об этом не особо распространялись. Но, по крайней мере, в Гурзуфе всё было спокойно.

– -----------------------------------

Вторник (10.11)

Отпуск Зиты и Гиты завершился на прошлой неделе без эксцессов. Вели себя девушки правильно, на подкаты отдыхающих подвыпивших туристов не реагировали. Укро диверсантов тоже не обнаружилось. Чтобы обезопасить гостиничный номер секретарш, устраивать капканы и ловчие ямы, Инге не пришлось.

Вернувшись в солнечный Челябинск, латвийки вышли на работу уже с понедельника. Действие медальонов, которые я им подарил, уже закончилось. Чтобы забрать эти девайсы, я после тренировки пошёл на Сиесту.

О своём визите я никому не сказал, решив оценить настоящий, а не срежиссированный рабочий процесс секретарш. Войдя в приёмную я увидел, что обе отдохнувшие сидят за компьютерами, шелестя пальцами по клавишам. Увидев меня, они вскочили, на их щеках появились ямочки от широких улыбок. Глазки начали преданно меня рассматривать.

Подойдя к столу Эльзы, я взглянул на монитор. Там был открыт вордовский документ, над которым она работала. У Бригитты на компьютере были открыты экзелевские таблицы. На папках с документами, которые ждали моей визы, лёжа на столах латвиек, крошек и следов чайных кружек не было. Положительно оценив их работу, я начал оценивать их самих.

Смайл поработавший над их здоровьем, тоже получил от меня высший балл. Обе девушки были румяны, словно только вернулись с мороза, не кособочились, линз на глазах я не заметил. Груди вроде бы изменили форму и увеличились. Но это надо проверить, а то женскими пуш-апами любая д2с может заморочить голову.

Изменилось и их поведение. У Лики, два года назад, когда я сделал из неё женщину, как-то не смог этого заметить. А вот у секретарш я отчётливо заметил, как изменился взгляд, походка, мимика. Теперь на их лицах проступила уверенность. Был ярко выражен тот особый женский взгляд, который мужчин взвешивает, оценивает и выдаёт приговор.

Несмотря на юный возраст, Зиту и Гиту теперь сложно было назвать тинейджерами. Передо мной были самочки, знающие себе цену и пытающиеся вербально и невербально затянуть поглубже в свои сети понравившегося им самца.

– --

Скрестив руки на груди, я опёрся задницей о столешницу и сказал закрыть приёмную.

– Эльза, Бригитта, - обратился к вытянувшимся передо мной латвийкам, когда они вернулись ко мне.
– Скажите честно, вы не жалеете о том, что было между нами в Гурзуфе?

– Иван Петрович, о чём вы?
– спросила Зита.

– Это было волшебно!
– добавила Гита.

Бред сивой кобылы. Враньё я распознавал на раз-два.

– Давайте поговорим серьёзно. Вы же понимаете, что я на вас вряд ли не женюсь.

Близняшки тревожно переглянулись.

– Конечно, Инга Борисовна нам всё о вашей семье рассказала, - сказала, медленно выговаривая слова, Эльза.
– Мы понимаем, что вы уже заняты. Но мы и не претендуем.

– Нам достаточно просто быть рядом с вами, - кивнув согласно головой подтвердила Бригитта.

– А я не кажусь вам слишком старым?

– Иван Петрович! Вам же ещё сорока нет. О чём вы говорите? К тому же мне и сестре нравятся мужчины постарше, поопытнее.

С этим не поспоришь. Опыта у меня вагон и маленькая латвийская тележка.

– А как же свой дом, дети?

Во взглядах секретарш пропала наигранность. Сбросив маску, они показали свои настоящие лица.

– Конечно, это тоже будет, - сказала Гита.
– Не сейчас, когда мы будем готовы. Работая на вас, став вашими любовницами, мы всё делаем именно ради этого. Несколько лет и мы обеспечим себя на всю жизнь. Тогда уже можно будет задуматься и о детях.

– Так молодость же закончится.

– Иван Петрович! Мы же не дурочки. Не переживайте, с нашими данными мы сможем найти себе мужчин и через десять, и через двадцать лет.

– Нам с сестрой очень повезло, что нас встретила Инга Борисовна, - добавила Гита.
– Вокруг таких, как вы, богатых и сильных, крутятся девочки куда симпатичнее нас. И они готовы на всё, чтобы быть рядом с такими мужчинами.

Справедливо. Зря я переживаю, они, как минимум, не глупее меня. Эти хищницы действительно найдут себе самца в любом возрасте. А романтика для них лишь на втором месте. Меня они используют, если не больше, то так же, как и я их. На душе стало легче.

– Договоримся раз и навсегда, - сказал я серьёзным тоном.
– Когда решите уйти, просто предупредите. Приданым я вас обеспечу.