Порожденная иллюзией

– Значит, мама больше не злилась? – Мой желудок сжимается.

– Нет. Единственный раз она пришла в ярость, когда я заметил, что у тебя есть талант и можно сделать твое собственное шоу.

У меня сердце останавливается.

– Вот так прям и сказали?

– Oui.

В голове не укладывается.

Уголки губ Жака мрачно опускаются.

– Тогда она ответила, мол, не хочет, чтобы ты повторяла ее судьбу.

На секунду я прикрываю глаза. Горло сдавливает. Я и предположить не могла, что мама хоть раз задумывалась о моем будущем. Интересно, сколько еще сюрпризов я смогу выдержать? Затем я встряхиваюсь. Сама все у нее спрошу, когда в следующий раз увижу. Однако сперва надо ее найти.

Жак идет звонить в такси, а Коул продолжает меня расспрашивать, делая пометки:

– Ты сказала, что у твоей мамы непременно есть враги? С чего кому-то желать вам зла?

Я пожимаю плечами:

– Такова наша работа. Помнишь миссис Линдсей?

Он кивает.

– Она нападала на меня в парке и позже в «Линди».

Коул стискивает зубы:

– Ты не говорила.

Я откидываюсь назад и прикрываю глаза.

– Это случилось незадолго до моего похищения. С тех пор столько всего произошло. – Затем смотрю на свои руки. – Кроме того, тогда я думала, что, возможно, ты каким-то образом в курсе.

– Прости?

– Я видела, как ты общался с ней после нападения в парке.

Морщусь, увидев боль в его глазах. Коул никогда не навредил бы мне или моей маме. Я же это знаю. Как же все так вышло?

Он накрывает мою ладонь своей:

– Анна, я вышел прогуляться, а она стояла на углу. Я узнал ее, вспомнил, как не по себе ей было на сеансе. Похоже, дела у нее шли не очень, поэтому я дал ей немного денег. Мы говорили всего пару минут. Я понятия не имел, что она на тебя напала.

Я опускаю глаза:

– Знаю. Просто я испугалась.

Коул сжимает мою руку. Входит Жак, еще более встревоженный, чем прежде:

– Водитель оказался в гараже. Сказал, что вскоре высадил твою маму.

– Она осталась там? Просто на улице? – Я закрываю глаза. Меня мутит от страха и гнева.

– Что нам делать? Обратимся в полицию?

Жак и Коул смотрят в мою сторону, оставляя за мной право принять решение.

Стук в дверь заставляет всех замереть на месте. И снова первым на звук бежит Коул. Жак следует за ним по пятам.

– Никого, – растерянно произносит Коул.

Жак подбегает, хватает его за руку и указывает куда-то на пол:

– Regarde! [20]

Я встаю на цыпочки, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть поверх их плеч. Вдруг Коул срывается с места и бежит вниз по ступенькам. Громко хлопает парадная дверь. Но не успеваю я двинуться с места, как Жак опускается на корточки и что-то поднимает. Заглянув ему через плечо, я вижу, как он осторожно двумя пальцами держит конверт.

20

Смотрите! (фр.)

Потом в шоке поворачивается ко мне:

– На нем твое имя, cherie.

Я сглатываю, глядя на крупные печатные буквы. Жак протягивает мне конверт. Внизу снова хлопает дверь, и запыхавшийся Коул взбегает по лестнице. В ответ на вопросительный взгляд Жака, он только качает головой:

– Их давно след простыл.

Мы все смотрим на конверт.

– Открой, – настаивает Коул.

Я осторожно вскрываю письмо и вытаскиваю сложенный листок бумаги. Оба мужчины склоняются, пытаясь разглядеть текст.

«Твоя мать у меня. Хочешь, чтобы она вернулась жива-здорова, – собери десять тысяч долларов и отнеси в место, которое я укажу. Не обращайся в полицию. Вскоре я передам тебе дальнейшие инструкции. Если не знаешь, где взять деньги – воспользуйся своими связями».

Руки дрожат. Коул ведет меня в гостиную. Одеяло так и валяется на полу, на приставном столике лежит колода карт и стоит полная окурков пепельница. Ничего не изменилось – но ничто уже не будет прежним. К тому моменту, как я сажусь, меня всю трясет.

Жак застывает на пороге словно статуя, а Коул устраивается подле меня, сжимая в руке записку. Молчание накрывает комнату удушающим одеялом. Я не могу даже придумать, с чего начать. Что бы ни происходило в нашей с мамой жизни, мы встречали проблемы вместе. Теперь я осталась одна.

– Воспользуйся своими связями, – цитирует Коул. – Что это значит?

Его слова падают в тишину, словно камушки в пруд, и я вздрагиваю:

– Что?

Коул указывает на смутившую его фразу:

– Тут говорится «не знаешь, где взять деньги – воспользуйся своими связями». Какими?

Поняв, в чем дело, я со свистом выдыхаю и смотрю на него. Во рту становится сухо.

– Отец. Они пишут о моем отце.

– Насколько эти сведения доступны? В смысле, как много людей знает о вашей родственной связи?

Втягиваю воздух и стараюсь выровнять дыхание, чтобы не упасть в обморок.

– Не уверена. Мама обычно рассказывала паре-тройке людей, чтобы привлечь публику, но я не знаю, кому именно. А вы знаете? – обращаюсь я к Жаку.

Он виновато разводит руками:

– Не уверен, кому она говорила, но знаю, что в определенных кругах слухи ходят.

– Значит, тут тупик. – Коул выглядит разочарованным, и я сжимаю его руку.

– А в каких кругах? – Мне надо знать.

– Среди богачей. Потенциальных клиентов. Некоторые медиумы и менталисты тоже шепчутся о твоем происхождении, но большинство считает это просто уловкой.

– Что возвращает нас к миссис Линдсей, так? – Коул поворачивается ко мне: – А это вообще ее настоящее имя?

Я в отчаянии качаю головой:

– Нет, это тоже тупик. Ее взяли под стражу после того, как она напала на меня в «Линди».

Жак вопросительно поднимает бровь, и я рассказываю ему о произошедшем.

– Откуда ты знаешь, что ее арестовали?

– Доктор Беннет сказал. – Теперь уже они оба вопросительно на меня смотрят. – Он лектор в спиритической церкви Синтии. Специализируется на психических феноменах. Он пришел вместе с миссис Линдсей – так мы и познакомились.

Коул поворачивается ко мне:

– Постой-ка. А что за дела у лектора с чокнутой медиумом?

– Он назвал ее коллегой. – Я ежусь, вспомнив мученический взгляд миссис Линдсей. – Она удивилась нашей встрече не меньше моего.