Портальеро. Круг третий
Шрифт:
«Максим»! Имя прям как у меня. Может поэтому, я помню, что сперва это стреляющее чудовище делалось чуть ли не на пушечном лафете. И лишь потом к нему приделали удобные колёсики со Щитком, знакомые нам с детства по всяким военным фильмам. Вот только не помню… К четырнадцатому году колёсики ужен были или нет. Хотя, тут всё могло пойти не так. И Николая Романова давно уж нет в живых, и Японию Российская империя разбила в пух и прах уж лет десять назад. Так что и развитие военной техники могло ускориться.
А стрельба со стороны леса всё
Англичане всё так же вжимались в песок на пляже. Зато вдали показались конники. Они двигались в нашу сторону со стороны Риги. Неужели к бриттам подкрепление подходит.
Можно было бы, конечно, пошутить в духе: «Где же мы всех их хоронить будем?» Но с другой стороны, если на нас нападут с двух, а то и с трёх сторон, долго нам не выдержать.
Решение пришло неожиданно. Я извлёк из хранилища большой янтарь. Тот самый первый, найденный мною…
Прибрав всё оружие в хранилище, ибо не фиг оставлять новинки вооружения в руках врагов, я приблизился к девчонкам, которые поили князя красным вином из бутылки, и взяв большой янтарь обеими руками, прикрыл глаза.
Вспомнив слова инопланетной ведьмы про то, что я сам могу «загадывать» точку перемещения. Я почему-то вдруг подумал о том, что если бы не ошибка этой беловолосой волшебницы-недоучки, то мои приключения пошли бы совсем по другому сценарию… Я ведь мог и попасть в тело Максима Шварца, и не встретить Машку в больнице, и если бы ведьма не промахнулась лет на шесть восемь…
Полыхнуло так, что я открыл глаза, и лишь успел увидеть, как ярко-алая вспышка накрыла меня, Марию, и Ирину, по прежнему обнимающую Великого князя Олега Константиновича Романова.
Глава 15
Глава пятнадцатая.
Самое вредное и бестолковое занятие на свете, это строить какие-то планы наперёд. Жизнь — такая забавная штука. Она всегда внесёт свои коррективы в твои планы.
Время как льдинка… Всё тает и тает…
Время сквозь пальцы по каплям стекает…
Не замечая секунд скоротечность,
Буду из льдинок выкладывать «В. Е. Ч. Н. О. С. Т. Ь»
Вечность… Простое, но ёмкое слово.
Льдинки рассыплются снова и снова.
Капли в ладонь соберу осторожно.
Вечность из капель собрать невозможно.
Дни и часы сочтены небесами.
Вечность на части ломаем мы сами.
Золото в медь разменяв безвозвратно,
Время уже не вернётся обратно.
Капля за каплей… Вот льдинка растает,
Время секунды свои подсчитает,
И растворится, исчезнув незримо,
Вечность, случайно прошедшая мимо…
Интерлюдия.
Тщательно прицелившись, Семён Белоконь выстрелил в неосторожно высунувшегося из-за дерева британца. Попал удачно. Из леса больше не стреляли.
С простреленной ногой передвигаться было трудно, но вроде бы рана не
опасная. Рана даже не особо кровоточила. Значит, не так опасно. Да и кость не повреждена. А были бы кости — мясо нарастёт. А вот в груди знатно припекало. Черкеска заметно пропиталась кровью, и дышать было тяжеловато.Семён приблизился к углу дома, за которым оборудовали свою стрелковую позицию вахмистр Клюев с помощником, и осторожно выглянул. Не хватало ещё, чтобы свои не разобравшись подстрелили…
Рассохшаяся лодка, за которой пытались укрыться от огня британцев казаки, оказалась плохой защитой. Молодой казак лежал, уткнувшись лицом в большую лужу крови. Его затылок представлял собой кровавое месиво. Так что проверять, жив он или нет, смысла не было никакого. А вот Клюев явно был ещё жив, хоть и ранен неоднократно.
— Господин вахмистр! — позвал Семён. — Андрей Петрович!
— А?… Это ты?… Жив?
— Живой. Ранен слегка, но вроде бы не смертельно.
— А как… там… князь? — вахмистр тяжело дышал и каждое слово ему давалось с большим трудом.
— Не знаю. Но барон ещё отстреливается.
— Барон… Да… У него что… митральеза там что ли?
— Похоже на пулемёт. И ещё что-то. Винтовка. Звуки выстрелов странные…
— Он и сам… странный… Но… кажется… свой… Помоги ему…
Голова вахмистра упала на грудь, а из уголка рта потекла струйка крови.
— Исполню! — пообещал Семён, закрывая Клюеву остекленевшие уже глаза…
Ковыляя абы как, и опираясь на винтовку. Семён доковылял до входа в дом. Но сразу ломиться в распахнутую дверь поопасался. Он было хотел уже назваться, да крикнуть, чтобы не стреляли, но тут произошло нечто непонятное. Внутри дома что-то гулко хлопнуло, и ярко-алая вспышка, проникнув сквозь открытую дверь, высветила дорожку в сторону моря. И лишь после этого стало тихо…
Перекрестившись, Семён ещё выждал какое-то время, и лишь потом крикнул:
— Господин барон!
Ответом ему была тишина. Но такая звенящая, что казак почему-то сразу понял, что внутри дома никого нет. А заглянув в дверь, Семён убедился, что так оно и есть. Никого…
Вдали послышались выстрелы, крики и конский топот. Пристроившись за крыльцом, Семён уж было приготовился принять свой последний бой, но услышав знакомую русскую речь с витиеватыми матерными оборотами, пригляделся, и обнаружил, что стрелять ему больше не в кого.
Лейб-гусары… Определил он по мундиром всадников. Наши… Осознание этого, а может быть, кровопотеря от ранения сделали своё дело, и силы покинули казака…
— Обыскать тут всё! Живые есть? — распоряжался молодой офицер.
— Вот этот дышит ещё. Но без сознания.
— Так приведите его в чувство!
Раненого облили водой, и Семён открыл глаза. Увидев, склонившегося над ним офицера, он улыбнулся…
— Ваше высочество…
— Где мой брат? Где Олег?
— Не могу знать… Но он был жив.
— Где он? Его похитили?
— Нет. С ним барон фон Шварц.
— Какой ещё барон?
— Лекарь… Он его спас… А потом…