Портальеро. Круг второй

Это в камере ей уже объяснили девчонки. Дура и есть. Надо было свалить оттуда по-тихому и всех делов.

Сперва её приняли нормально. А что? Она девка крепкая, и сразу видно, что сильная. Мужика почти завалила. Против ножа с голыми руками вышла и не проиграла… Здесь таких уважают. Но потом…

А потом к ним в камеру посадили эту рыжую. Почему её сюда посадили, на больничку, а не отправили сразу в женское Сизо? А кто ж его знает. Может, из-за того, что она молчит всё время и ни с кем не разговаривает. Под дурочку косит, наверное… А может это была такая милицейская задумка.

Но в первый же день на эту мелкую наехала Клава. Клава была в авторитете. Матёрая уже уголовница. Кражи и грабежи. Не первая ходка. И чёрт дёрнул тогда Ирину вписаться за эту малявку. Видимо привитое с детства чувство справедливости и желание эту справедливость отстаивать. Сперва она просто сказала, чтобы здоровенная баба отстала от мелкой рыжей девчонки. А потом… А потом Клавку унесли без сознания с пробитой башкой. И больше после этого она в четвёртую камеру не вернулась. Зато Ирину вызвал к себе опер и стал требовать, чтобы она «разговорила» ту самую рыжую пигалицу. Все эти ментовские игры были противны Ире. Но и сидеть долго в тюрьме она тоже не имела никакого желания. Оперативник, или как тут его называли «кум», обещал ей, что и с сокамерницей дело уладит, и по её приговору поможет, чтобы она отделалась условным сроком. Почему-то Ирина не до конца ему верила. Хотя… Она ему совсем не верила. Потому что посте того, что с ней произошло, она вообще никому не верила.

Сперва её бросили родители, потом детдом, а потом… Потом её бросили все. На этом свете она одна. И никому она на этом свете не нужна. Так что, если на одну чашу весов положить её судьбу, а на другую — судьбу какой-то непонятной рыжей девчонки… Надо будет сделать выбор. И, кажется, этот выбор Ирина Сомова уже сделала.

* * *

Разговорить эту глупышку её легко удалось. Они сидели вдвоём на угловой шконке, занавешанной от посторонних глаз простынёй и вполголоса болтали. То, что Ирина услышала от этой рыжей Маши не укладывалось ни в какие рамки. Ира уже почти пришла к выводу, что девчонка просто сумасшедшая. Потому что поверить в то, что Маша ей рассказывала, было невозможно. Оказывается, Маша уже умирала, а потом со своим парнем- колдуном путешествовала по другим мирам, побывала на острове, где бегали голые черномазые дикари-людоеды. А ещё Маша рассказала о том, что они в зимнем лесу жили в землянке и питались мясом волков, которых убивал её любимый Максим. Про этого Максима маша вообще много чего такого наговорила. Он и волшебник, и такой красивый, и сильный, и вообще, самый-самый. А ещё Маша уверенна сказала, что Макс за ней придёт и заберёт её отсюда.

Глядя на эту наивную дурочку, Ирина её искренне жалела. И ей совсем не хотелось делать этой девочке что-то плохое. Но и самой сидеть в этих четырёх стенах не хотелось. Вот такая вот фигня получается…

Ночь 21 августа. 1990 год.

СССР. Москва. Матросская тишина.

Я всё-таки нашёл то, что искал, и даже проникнул внутрь камеры номер четыре больничного корпуса. Маша сидела вместе с какой-то девицей, укрывшись простынёй, свисающей с верхней шконки.

— Маша! Не показывай виду, что ты меня слышишь! — послал я ей мысленно.

— Максим!

— Тихо! Не проявляй никаких эмоций! Кто это рядом с тобой?

— Это Ира. Она за меня заступалась…

— Она уголовница?

— Нет. Её какой-то парень попытался изнасиловать, ножом ей угрожал. Она у него нож отобрала и его пырнула. А ещё она тут одну тётку чуть не убила из-за меня…

— Ладно. Тогда я не буду её убивать.

— Ты что… Не надо! Она хорошая…

— Маша! Я за тобой пришёл. А она — лишний свидетель.

— Давай заберём её с собой!

— На фига?

— Ей тут тоже плохо.

— Ну и куда я её дену потом? Она к себе домой придёт, а её там опять арестуют.

— Нет у неё никакого дома. И семьи нет. Она детдомовская.

— И что мы с ней будем делать?

— С собой возьмём.

— А она-то на это согласится? Ведь мы всю жизнь можем провести в бегах.

— Можно, я спрошу у неё?

— Можно. Только имей в виду? Если она мне будет мешать, то я её убью.

— Не надо. Мне её жалко…

— Тогда скажи ей, чтобы она вела себя тихо и во всём меня слушалась.

— Хорошо.

Интерлюдия.

Неожиданно Маша замолчала, и стала смотреть куда-то сквозь простыню… Ирина даже слегка испугалась. Кто его знает, что у психов на уме. А то, что её собеседница психически нездорова, она уже была уверена на все сто. Поэтому она не стала отрывать сокамерницу от разных мыслей и не мешала той сидеть молча. Наконец, маша снова вернулась в реальность, и посмотрела на Иру чистыми зелёными глазами, в которых светилась радость.

— Он пришёл за мной! — сообщила она Ирине.

— Кто?

— Максим! Он пришёл, чтобы забрать меня.

Ира выглянула из-за простыни. Но в камере всё было по-прежнему. Мирно спали сокамерницы. Ну или делали вид, что спали… Но никаких посторонних. А тем более мужчин в камере не наблюдалось.

— Ира! Ты хочешь уйти вместе со мной. Макс сказал, что если ты будешь его слушать, то он и тебя сможет отсюда забрать.

Ирина не знала, что ответить. Спорить с этой ненормальной бесполезно. Когда психи во что-то верят, переубеждать их себе дороже.

— А куда он тебя заберёт?

— Не «куда», а откуда'. Отсюда он нас заберёт

— А потом?

— Ну а потом он найдёт проход в какой-нибудь другой мир и мы уйдём туда.

«Ну, точно, психическая…» — решила Ирина. И чтобы не нервировать больную на всю голову рыжую девочку, ответила:

— Я согласна!

И в тот же миг исчезло всё. Исчезла простыня, закрывающая нижнюю шконку, исчезла сама шконка, и вся камера тоже исчезла. Только Маша осталась. Она сидела напротив и держала Ирину за руки. Длилось это недолго. Буквально через пару секунд лицо девушек уже обдувал приятные прохладный воздух летнего вечера. Они сидела прямо на земле в каком-то дворе. Машу уже копалась в каком-то пакете, доставая какие-то вещи. Откуда-то из воздуха вдруг стали прямо на землю падать коробки и пакеты.

— Примерь! Это для тебя Максим достал. Он твоего размера не знал заранее.

Маша уже почти была одета во всё новое и импортное. Ирина недолго копалась в вещах. Ей было всё равно во что одеваться. Она ещё не пришла в себя от такого резкого изменения в её жизни. То, что она считала бредом сумасшедшей девочки, внезапно оказывалось правдой.

«Неужели и всё остальное, что рассказывала Маша — тоже правда? И другие миры, и парень-волшебник…»

— А где он? — спросила она Машу.

— Кто? Макс? Сейчас подойдёт.

* * *

Откуда-то с улицы к ним приближался высокий худой парень. По щекам Ирины текли слёзы, и она ничего не могла с ними поделать.

«Но так же не бывает. Этого просто не может быть…»

— Привет! — сказал парень.

И обращаясь конкретно к Ирине, он спросил?

— Ты с нами?

— Я не знаю…

— Ира! Не отказывайся! — Маша взяла подругу за руку и посмотрела ей прямо в глаза. — Такой шанс бывает только раз в жизни. Пойдём с нами!

— Хорошо! — дрожащим голосом ответила Ира. — А куда идти?