Портниха

– Ты расскажешь мне этот секрет?

Почему бы и нет, раз уж ты все равно раскопал много интересных сведений.

– Ткачи действительно работают с энергонитями, – принялась объяснять ему. – Но они ими и ограничены. Да, эти маги способны исправить даже мельчайшие огрехи здоровья или эмоционального фона, но совершенно бессильны, если полотно вдруг окажется сильно повреждено. Представь себе, что в большом куске разноцветной ткани вдруг появилась дыра. Ткач не сможет ее убрать. А я смогу. Для пряхи вся тонкая оболочка мира – это один большой кусок шерсти из которого она способна выпрясть любую энергетическую нить и заменить ею испорченные или оборванные составляющие человеческого энергополотна, - я наклонилась к нему чуть ближе, заглянула в глаза. – Я могу выпрясть тебе новое здоровье, Лутор. Новые магические способности, новый характер. Все, что угодно.

В его глазах появилась целая гамма эмоций: удивление, восхищение, страх.

– Вот это могущество!.. – пробормотал он.

– Ты был не совсем прав, когда говорил, что ткачам нельзя уезжать из общины. Можно, но не далеко. Есть определенный перечень территорий, где им разрешается проводить отпуск или даже селиться на какое-то время. Пряхе же покидать пределы общины категорически запрещено. Старейшины очень дорожат такой колдуньей, ведь она своей работой приносит особенно много денег. К тому же, пряха – явление редкое, рождается на свет раз в два-три поколения. Поэтому самые сильные ткачи сообщества на протяжении долгих лет поддерживают ее жизнь и здоровье. Ей обеспечиваются самые лучшие, почти королевские условия проживания. Эта мастерица содержится в большом личном доме с огромным чудесным садом, на территорию которых без специального разрешения может входить только главный старейшина общины. Любое желание волшебницы выполняется в самый короткий срок. А ещё у нее есть личная охрана – целый отряд особенных колдунов. Их называют кейа.

– Кейа?
– переспросил Лутор.
– «Силачи»?

– Да, - кивнула я.
– Кейа, к слову, тоже появляются на свет не так уж часто. Это люди, рожденные в семье ткача и традиционного мага, которые в большей мере обладают именно обычной магической силой. Подкрепленные умением работать с энергонитями, их способности становятся огромными, как и физические силы и здоровье. Они мощные, словно быки, все, как один имеют белые волосы и очень светлые глаза. Но кейа не только охранники, они ещё и тюремщики, которые следят за тем, чтобы пряха никогда не выходила за пределы своего сада.

– Если все так серьезно, почему ты живешь здесь, а не в шикарной уединенной тюрьме? – удивился Лутор.

– О, – грустно улыбнулась я, воодушевленная возможностью первый раз в жизни свободно говорить о своем даре и своем детстве, – со мной вышла очень забавная история. Видишь ли, Лутор, в общине ткачей, как и в любом муниципальном образовании, есть правила, регламентирующие образ жизни каждого ее члена. На самом деле, они мало отличаются от общеизвестных и общепринятых законов, ведь сама община – это большой, очень красивый и чистый поселок, в котором есть и школа, и больница, и магазины, даже кинотеатр. Однако, в своде правил имеется особый пункт, определяющий один аспект личной жизни каждого ткача. Он звучит так: ткач имеет право создавать семью только с тем человеком, у которого есть магические способности. Не обязательно ткаческие, ведь почти все члены общины приходятся друг другу родственниками. Мужа или жену можно приводить извне, но только если он или она обладают даром волшебства. Это нужно для того, чтобы будущие дети такой семьи наверняка родились чародеями и могли в дальнейшем приносить поселку пользу. Как я уже говорила, мой отец был ткачем, мать же являлась обычным человеком, без единой ниточки волшебства. Тарья жила в одном из соседних городков. Они с папой познакомились на каком-то празднике и без памяти друг в друга влюбились. Конечно,и старейшины,и родители отца были категорически против их брака. Потом, правда, согласились – когда мама продемонстрировала им свой округлившийся живот. К каждому ребенку в общине относятся очень трепетно, ведь детей у ткачей рождается не так уж много. За мной же там и вовсе следили с повышенным вниманием, ждали, когда проснется магия, и проснется ли она вообще. У юных ткачей способности к волшебному рукоделию появляются в шесть-семь лет. У меня же их всё не было и не было. Ни в семь, ни в восемь, ни в девять. Сам понимаешь, к нам с матерью родственники и друзья отца относились с настороженностью и даже некоторой долей презрения, а уж когда свой девятый день рождения я по-прежнему встретила обычным ребенком, все окончательно убедились, что Алира Тесси – пустоцвет, а значит ни ей, ни ее матери, в общине делать нечего. Отец оформил с матерью развод, и нас благополучно выпроводили в большой мир.

– Как – выпроводили? – удивился Лутор. – Отец просто так вас отпустил?

– Да, – ответила я. – Привез на вокзал, помахал рукой и вернулся обратно. Впрочем, быть может, он как-то и переживал нашу разлуку, но мне об этом ничего не известно. Особых чувств при расставании он не демонстрировал, когда же мы поселились здесь, писем не присылал, по телефону не звонил и вообще никак нами не интересовался.

– Так когда же у тебя проснулась магия?

Я усмехнулась.

– Очень поздно. По меркам ткачей – нереально поздно. В двадцать два года.

– Ого!

– Да. Я к тому времени уже была замужем и воспитывала дочь. Собственно, благодаря Элане я и узнала, что являюсь-таки волшебницей. Помню, было лето, и мы с ней рано утром вышли гулять во двор. Она играла на детской площадке, а я сидела на бортике песочницы и наблюдала за ней. В какой-то момент отвлеклась, а моя маленькая непоседа, воспользовавшись этим, залезла на один из стоявших неподалеку спортивных снарядов. Ну и грохнулась с него конечно. Летела она здорово, сбила все локти и коленки, а потом ещё выла на весь двор. Я когда ее, летящую с полутораметровой высоты, увидела,испугалась до полусмерти. А едва она приземлилась на асфальт и закричала от боли, мир вокруг меня заиграл кучей новых цветов и оттенков – я с перепугу перешла на магическое зрение. Так все и получилось.

– А как ты узнала, что являешься именно пряхой?

– Когда выяснила, что могу сама изготавливать энергонити. Это было элементарно, Лутор. Мне даже почти не пришлось этому учиться.

– Как это?

– Нити сами меня позвали.

Он уставился на меня озадаченным взглядом.

– Не знаю, как объяснить, - развела я руками. – Я просто ВИЖУ, как мне нужно работать, а в голове сам собой возникает нужный узор.

– Послушай, - медленно произнес Крег, – что же получается, члены твоей общины так и не узнали, что промухоловили новую пряху?

– Ну… Судя по тому, сколько лет я жила тихой спокойной жизнью,ткачи действительно ничего обо мне не знали. Однако теперь они, по всей видимости, уже в курсе событий.

Лицо мага стало серьезным.

– Поясни.

– В городе кейа, – ответила я.
– Видимо, они как-то почувствовали, что здесь обитает их очередная подопечная. Наверняка это случилось, когда я лечила твоего сына – в тот вечер мне пришлось колдовать в полную силу.

Он задумчиво потер виски.

– Значит, они могут прийти за тобой?

– Теоретически да.

– Ты так спокойно об этом говоришь!

– А зачем нервничать? Может придут, а может,и нет. Чему быть,тому не миновать.

– Элану они тоже могут забрать?

– Она им не интересна. У нее магии нет и совершенно точно не будет никогда. Другое дело – ее будущие дети… Видишь ли, Лутор, пряхи обычно не могут иметь детей, они изначально рождаются стерильными, а потому их жизнь посвящена исключительно магии. У меня же все по-другому: я могу быть полноценной женой и матерью. Хотя по поводу матери уже не уверена – рожать в этом возрасте я не рискну.

Крег удивленно покачал головой. Взгляд же его по-прежнему представлял собой сборную солянку изумления и восторга.

– Ну, что ты на все это скажешь? – чуть насмешливо поинтересовалась я.

– Алира, – голос Лутора теперь тоже излучал искренний восторг.
– Выходи за меня замуж.

Мои брови удивленно взлетели вверх.

– Лутор, ты в своем уме?

Он невозмутимо пожал плечами.

– Тьфу на тебя, - рассердилась я, потом встала и пошла пробовать суп. – Я о серьезных вещах говорю, а ты балагуришь!

Маг поднялся со стула вслед за мной, тоже подошел к плите, облокотился на стоявший поблизости разделочный стол.

– И вовсе я не балагурю. Скрывать не стану – я сейчас нахожусь в состоянии, близком к шоковому. За свою жизнь мне доводилось бывать в разных переделках и общаться с очень необычными людьми, однако уникумов, подобных тебе, я не встречал ещё ни разу. И знаешь, что меня поражает больше всего?

– Не знаю.

– То, насколько вы, госпожа Ланифи, легкомысленно и беспечно относитесь к грозящей опасности. Алира, объясни, пожалуйста, если в городе действительно находятся эти кейа, почему ты до сих пор здесь? И почему на твоем доме нет даже элементарных защитных амулетов, а сама ты ведешь себя так, будто ничего не происходит?