Портрет Невидимого
Шрифт:
Фолькер встречал меня в аэропорту:
— Bonne nouvelle annйe! — Он протянул мне тщательно завернутую в подарочную бумагу шоколадную плитку от Leysieffer. Кажется, с привкусом ванили «Бурбон».
— Я-то думал, здесь принято поздравлять друг друга по-немецки.
3 января: Доктор Воннегут очень доволен результатами облучения, а я — нет.
4 января: Герард Мерц [277] в «Шпигеле» от 27.12: «В XXI веке люди поймут, что анархия индивидуальных высказываний порождала только тучу пыли — произведения, ничего не значащие». Так ли? Знаменитые художники часто задирают нос. Но люди все равно к ним прислушиваются.
277
Герард Мерц (р. 1947) — немецкий художник и искусствовед.
5 января: С бергамской выставкой что-то сдвинулось с места. Она должна быть новой по замыслу и
6 января: Снова работал над корректурой романов. «Усталость сердца» — сильная вещь, но наша публика боится жестких высказываний. Хотя, быть может, именно в них содержится правда… Доктор Финнграт: превосходный проктолог. А к бороде его можно привыкнуть… В Баварской академии искусств: одно старичье, как в доме для престарелых. Умные люди там — исключение… У меня боли… Нида-Рюмелина, [278] референта по культурным вопросам, надо бы уговорить сказать вступительное слово на выставке «Фантазийное искусство». Он приятный человек, хотя не в меру болтливый. Надеюсь, на сей раз окажется на высоте своей миссии. Может ли чиновник оживить культуру? Подобные попытки всегда кончались ничем. Но и обойтись без чиновников нельзя. Мы ведь, так сказать, храним европейское наследие, несем на себе его бремя.
278
Юлиан Нида-Рюмелин (р. 1954) — немецкий философ, специалист по теории принятия решений; в 1998–2000 гг. был референтом по культурным вопросам в городской администрации Мюнхена, в 2001–2002 гг. — министром культуры в правительстве Г. Шрёдера.
7 января: Х.П. принес мне несколько пакетов сока «Здоровье». Его нужно непрерывно подстегивать, чтобы он наконец опубликовал свои «Попытки развеяться». [279] Од: уж эта нижнесаксонская медлительность!.. Был у проктолога, потом — в «Бухендорфском издательстве». [280] Договаривались о книге про короля Людвига. [281] У того, кстати, тоже с самочувствием было неважно… Задолженность по квартплате… Новалис: «Сдаетсямне, ваша душа иногда устает и омрачается… Душа Генриха была зеркалом, в которое глядится сказка вечера»… [282] Послал запоздалое новогоднее поздравление герцогу Францу Баварскому. [283] Когда я еще был галеристом, я однажды застал его в водолазном костюме: он чистил свой аквариум. Он и сейчас остается одним из тончайших знатоков изобразительного искусства — правда, практически недоступным. … Пареный лук… По телевизору: Харальд Шмидт, [284] как ни странно, стал чуть не лучшим. Модный нынче нигилизм он ухватил за хвост в последний момент. Сегодня без нигилизма не обойтись. Но, тем не менее, можно по-прежнему стремиться к прекрасному. Я не знаю. Должен еще об этом подумать… Выпил четверть бокала вина.
279
«Попытки развеяться. Испанская новелла» — первый литературный текст Ханса Плешински, написанный в 70-е гг., но опубликованный только в 2000 г.
280
«Бухендорфское (теперь: Мюнхенское) издательство» находится в Мюнхене и в основном публикует книги по истории этого города.
281
Имеется в виду Людвиг II Баварский (1845–1886), король Баварии с 1864 по 1886 г.
282
Новалис. Генрих фон Офтердинген. М.: Ладомир, 2003, стр. 49 и 46 (пер. с нем. В.Б. Микушевича).
283
Франц Бонавентура Адальберт Мария, принц Баварский, (р. 1933) — нынешний глава дома Виттельсбахов; с 1944 г. был, как и члены его семьи, узником концентрационного лагеря. После войны изучал экономику и стал заниматься коммерцией. Будучи превосходным знатоком искусства, возглавляет кураторские советы разных мюнхенских музеев, является председателем международного совета попечителей Музея современного искусства в Нью-Йорке, с 1999 г. — почетный член Баварской академии наук.
284
Харальд Шмидт (р. 1957) — немецкий актер, кабаретист, журналист, телеведущий.
Вдруг объявилась Тамара. Вообще-то ее имя упоминалось и раньше. Я полагал, что она — одна из многих художниц, которым Фолькер покровительствует и которых подбадривает.
Я сразу понял: это она и есть. Незнакомая женщина выскользнула мне навстречу из спальни
Фолькера. Гостья Фолькера — Тамара Рализ [285] — смутилась, поскольку не ожидала, что у кого-то есть второй ключ от квартиры. Она держала в руке мясистый лист агавы и спешила с ним на кухню:— Это улучшает пищеварение.
285
Тамара Рализ (р. 1947) — мюнхенская актриса, художница, поэтесса.
— Да, — согласился я.
Волосы у нее блестящие и черные, кожа — очень белая. Более изящную женщину просто невозможно представить. В этом я сразу усмотрел связь с ее мини-скульптурами, которые уже долгое время украшали квартиру Фолькера. Тамара, чей возраст я не могу определить, создает нежные белые фигуры, которые стоят, прислонившись к массивному золотому шару, и держат в руках тонкий, словно нить, небесный луч. Эти почти нематериальные композиции на деревянных, покрытых лаком цоколях настолько хрупки, что их приходится накрывать стеклянными колпаками.
— Как его самочувствие? — спросил я.
Она была в туфлях с тонкими ремешками, на каблуках, но ноги касались пола совершенно бесшумно. Рукава темно-переливчатого платья отделаны вышивкой.
— Поспал немного. Я принесла ему суп.
Я прошел к пациенту, чье состояние, по мнению врачей, было вполне удовлетворительным, хотя сам он после облучения испытывал адские боли.
— Это Тамара. — Фолькер, приподнявшись в кровати, показал пальцем в сторону кухни.
— Я так и подумал.
Незнакомка вернулась в комнату, неся уже измельченное пустынное растение, и присела на край постели. Нас с ней представили друг другу.
— Так вот, Фолькер, — услышал я звонкий голос этого эльфоподобного существа, — ты будешь вставать каждый час и как минимум трижды обходить комнату по кругу. А в постели ты должен постоянно двигать ногами. Чтобы кровь не застаивалась. Я положила тебе на столик гомеопатические лекарства и записку — в каких дозах их принимать. Попробуй, когда будет настроение.
Фолькер притворно охнул, но, как мне показалось, в глубине души был доволен. Он тут же водрузил на нос очки, скрепленные проволокой.
Тамара взяла его веснушчатые руки в свои и посмотрела на него с улыбкой, но очень странно. Взгляд был одновременно успокаивающим и требовательным:
— Все наладится. Ты ведь в это веришь? Я верю. Я опять посоветуюсь с моей бабушкой: той, что живет в Нормандии; посмотрим, что она скажет. Она уже помогла очень многим людям. Мы подберем для тебя какие-нибудь особо эффективные средства.
Обихоженный кивнул.
Я стоял рядом с пустой суповой тарелкой и ревновал к Тамаре. Закипающая ревность — здесь и сейчас? В обращении создательницы небесного луча с больным ощущалась такая доверительность, на какую до сих пор мог претендовать только я. Тамара даже погладила Фолькера по лбу. Тут я вспомнил, что, если верить слухам, она состоит в счастливом браке с одним скульптором, что «в ней есть что-то от медиума» и вообще она — «существо совершенно необычное». Иногда она готова раскрыть всю душу даже чужим людям, если они наделены интуицией и им удается втянуть ее в разговор. С другой стороны, Фолькер рассказывал: «Присутствие посторонних настолько утомляет ее, что она, бывает, внезапно закроет глаза и может просидеть так минут пятнадцать. Но при этом улыбается. В тишине она осмысливает такое, мимо чего все мы проходим, не задумываясь. Поспрашивай ее о философии, об анатомии, о мать-и-мачехе. Она знает все».
Это-то меня и тревожило.
— Съешь банан, Фолькер? — Ее рука легла на его руку.
— Да, агава была горьковатой.
— Она стимулирует кишечник, не раздражая слизистую. Латиноамериканское домашнее средство.
Я старался держаться на заднем плане. Мне казалось, женщина уже в силу своей натуры излучает больше тепла, чем способен дать я. Тамара была в тот момент астральной матерью Фолькера.
— Вы с ним давно знакомы? — спросила она.
— Двадцать три года.
Зрачки ее от неожиданности расширились.
Я, значит, обладал сильной козырной картой. И, вроде, мог бы радоваться, что кто-то варит моему бедному другу суп и массирует ступни. Но по ее взгляду я понял, что все обстоит не так просто.
— На выходные мы едем в Аугсбург, смотреть модель «Афродиты» Маркуса Люперца. [286] Жуткая халтура! — прокаркал Фолькер. — Проект самого фонтана, сделанный Фрицем, гораздо изысканнее.
— Придется, — прошелестела она, — ждать решения городского совета.
286
Маркус Люперц (р. 1941) — немецкий живописец, график и скульптор, представитель «новых диких»; с 1988 г. — ректор Дюссельдорфской академии искусств. Бронзовая фонтанная статуя Афродиты, выполненная им по заказу издательницы Эллинор Холланд, собиравшейся принести статую в дар городу Аугсбургу, из-за своего авангардного характера вызвала протесты горожан и скандал в прессе, продолжавшийся с 2000 по 2002 г. Статуя в итоге все-таки была установлена, но не на центральной площади, как предполагалось вначале.