Портрет-убийца

Все присутствовавшие с ужасом смотрели на осколки. Здесь же лежала искореженная стальная рама. Деревянная основа картины была расколота, словно топором.

Виктория первая оторвала взгляд от ужасных осколков и внимательно посмотрела на стену, словно желая обнаружить силу, оторвавшую от нее картину. Стена была гладкая и ровная. Внезапно на ней проявились очертания женской фигуры. Девушка затаила дыхание. Горящий взгляд вспыхнул на мгновение ярче обычного, скользнул по мраморному полу, усыпанному осколками, остановился на последствиях разрушения, а затем устремился к ней, ища понимания и одобрения. Виктория почувствовала острую боль в сердце и втянула голову в плечи, словно защищаясь от удара. Она не хотела больше иметь никакого дела с женщиной, которой восхищались и гордились все поколения ее семьи.

– Ты имеешь право на почитание, но не ценой уничтожения, – прошептала она. – Я сделаю все, чтобы вернуть твой портрет на его законное место, но больше ничего от меня не жди.

Она медленно спустилась в вестибюль, сопровождаемая ошеломленными взглядами мужчин.

– Дело не в крюках, – заявил один из рабочих и указал на неповрежденные железные крюки в стене. – Может быть, надо было взять стальные скобы?

– К черту все, закройте рты! – заорал Максимилиан и со всего маху стукнул кулаком по стене.

Когда он чего-то не понимал, то впадал в состояние неконтролируемой ярости. А в данный момент он не понимал ничего! Чтобы не сойти с ума, фон Доблитц попытался догнать Викторию и получить хоть какую-то информацию об этой загадочной даме и ее портрете.

* * *

На следующий день состоялся вернисаж – он прошел гладко, и уже к вечеру количество продаж превзошло все ожидания. Даже Жозе Фаргас остался доволен: все его произведения было проданы в первый же вечер, что немного смягчило боль от утраты его главного детища.

На вернисаже появился даже знаменитый адвокат и коллекционер живописи Ричард фон Вильд. Он опирался на трость и выглядел таким слабым, что среди его знакомых пошли удивленные разговоры и начали распространяться слухи.

Ужасное впечатление его вид произвел и на Викторию, еще не оправившуюся от вчерашнего шока. Генри Мель тоже ужаснулся виду адвоката, отвел Викторию в сторонку и спросил:

– Что стряслось с фон Вильдом? Он выглядит чудовищно – краше в гроб кладут.

Но прежде чем девушка успела открыть рот, Ричард сам подошел к ним. Его исхудавшее лицо было мертвенно-бледным, глаза и щеки ввалились:

– Фрау фон Ленхард, – казалось, ему было трудно говорить. Он склонился к ее руке и поздоровался с Генри Мелем. – Не могли бы вы быстренько ознакомить меня с экспозицией? У меня мало времени.

Его потухшие глаза смотрели устало. Виктория провела для него небольшую экскурсию, рассказав о каждом из выставленных экспонатов. Он слушал отстраненно, погруженный в свои мысли, и спонтанно решил купить одно из полотен начинающего художника, совершенно не подходящее по стилю к его коллекции мастеров модернизма. Она попыталась отговорить его:

– Это еще очень незрелая работа в стиле американского поп-арта.

Он кивнул с отсутствующим видом:

– У меня уже есть Роберт Раушенберг, Рой Лихтенштейн и Энди Уорхол… Вы сможете ознакомиться со всей моей коллекцией, когда доставите мне эту картину.

Коротким кивком головы он указал на свое новое приобретение и, равнодушно отвернувшись, спросил:

– Здесь есть какое-нибудь уединенное местечко, где мы с вами могли бы поговорить с глазу на глаз?

Ричард неожиданно повернулся к ней, но пока ей было непонятно, направлен ли его интерес на нее или только на леди Тэлбот.

– Вы сегодня в платье, – заметил он и улыбнулся. – Непривычно, но красиво.

Мужчина медленно окинул взглядом ее стройную фигуру в элегантном платье, делавшем ее еще более женственной и сексапильной. Щеки Виктории окрасил легкий румянец. Она ответила:

– В левом крыле дворца открылся маленький бар.

Она шла немного впереди него, и он любовался ее длинными шелковистыми волосами, густой волной раскинувшимися на гибкой девичьей спине.

– Вчера со мной случилось нечто необычное, – начал он, когда они сели за столик в баре напротив друг друга. – Вы можете себе представить, что ваша прекрасная прародительница покинула свой портрет? Если вы мне скажете, что это абсолютно исключено, то можете считать меня сумасшедшим!

Его холодные серо-стальные глаза горели лихорадочным огнем, а на высоком лбу выступили капельки пота.

– Когда это произошло? – спросила Виктория внезапно охрипшим голосом, и ее изящное лицо стало белее скатерти.

– Когда? – он потер лоб. – Где-то около одиннадцати. Я сидел перед портретом, и вдруг он опустел. Вы можете себе представить мой ужас?

Он взял руку Виктории, и девичье сердце забилось сильнее.

– Она была здесь, на своем прежнем месте. На светлой стене холла нарисовались очертания ее головы. Сначала я подумала, что это видение, но потом поняла – это она собственной персоной. А как еще объяснить падение картины Жозе Фаргаса со стены?

– А крепление было надежным?

– Абсолютно. Но картина упала вниз вместе со стальной рамой и, ударившись об пол, разлетелась на тысячи осколков. Я предупреждала Максимилиана фон Доблитца, но он не пожелал меня слушать.

Ричард почувствовал невероятное облегчение: от потери рассудка он еще далек! Он никому не мог открыться, кроме этой девушки, не опасаясь, что его сочтут умалишенным.

– Реалисты посмеялись бы над этой историей, – заметил он. – Привидения, необъяснимые явления, таинственные потусторонние силы, паранормальные явления, одним словом, вещи, недоступные нашему пониманию, хороши для фантастических фильмов, но совершенно неуместны в реальной жизни.

– Но вам не хочется над этим смеяться, не так ли? – Виктория посмотрела прямо в серо-стальные глаза мужчины. – Душа человека не всегда покидает его тело после смерти. В нашей семье всегда верили в это, не могли не верить, так как имели тому доказательства. И то, что происходит с портретом сейчас, еще одно доказательство. Леди Тэлбот – великая представительница нашего рода – всегда была для нас ангелом-хранителем, и думаю, что этот дворец еще долго будет оставаться неуязвимым.

Девушка замолчала и опустила глаза. Мужчина внимательно наблюдал за ней: она была так же хороша собой, как и леди Тэлбот, только моложе!

– Похоже, на этот раз дух дамы дал промашку. Вы очень страдаете из-за потери дворца?

– Нет! Я уже смирилась. Мне очень помогла работа здесь. Меня заботит другое: я впервые остро почувствовала, что жизнь человека конечна.

– Как это? – его глаза были совсем близко, и он не отводил взгляда.

– И вы еще спрашиваете? Посмотрите на себя! Что с вами стало с тех пор, как вы купили портрет? Вы превратились в тень, в человека, который медленно, но верно убивает себя! – на ее глаза навернулись слезы, и она отвела взгляд, желая скрыть их. – Я думаю, что душа леди Тэлбот живет в портрете. Ну как еще можно объяснить его колдовское воздействие на вас и других людей, пытавшихся завладеть портретом?