Порвали парус
Шрифт:
Я прислушался, Ивар с чашкой в руке и бутербродом в другой, говорит напористо и с апломбом:
– Так продолжаться просто не может, голову даю на отвез!.. Перед сингулярностью обязательно пройдут опустошительные войны, катастрофы, эпидемии или что-то подобное.
Оксана в испуге округлила перед ним глаза, и как-то сумела сделать грудь еще крупнее.
– Почему?
Он ответил с жаром:
– Ну не могут в сингулярность войти все восемь миллиардов, не могут!..
– А сколько войдет?
Ивар кивнул в мою сторону.
– Вон шеф знает с точностью до полчеловека.
Они повернулись ко мне,
– Я, как Менделеев, - ответил я, - что знал о мире больше простого крестьянина, но и он не мог предвидеть компьютеров или интернета. О сингулярности никто ничего не знает. Но я согласен с Иваром, в сингулярность не только миллиард, даже миллион не войдет. Слишком узкое игольное ушко. Сингулярность – это для десятка, пусть сотни или даже тысячи умных и креативных.
– Жутковато, - сказала Оксана серьезно.
– Очень хочу, чтобы вы ошиблись, хоть вы наш почти что бог.
– А как я хочу, - признался я.
– Почему?
– А я разве не такой же питекантроп? – спросил я. – Хоть и жажду резких и быстрых изменений, но все же стремительно надвигающаяся сингулярность пугает, если совсем уж честно. Но и остановиться не можем! Человечество, как единый организм должно развиваться. Оно и развивается помимо нашей воли, это императив самой вселенной! Это она развивается, а мы думаем, что все зависит от нас.
Она смолчала, слишком сложно, Ивар пробормотал задумчиво:
– Значит, мы сперва становимся неандертальцами для новых кроманьонцев, а затем вообще стадом двуногих, некой отвратительной плесенью на этом глиняном шарике, именуемой планетой Земля?
Я ответил почти тем же невеселым голосом:
– И человечество, конечно же, абсолютно ничего не потеряет, если оставит себе золотую тысячу, а остальных вайпнет.
Он зябко передернул плечами.
– Жутко.
– Еще как, - признался я. – Но человечество – это не обязательно все восемь миллиардов. Когда-то Адам и Ева были всем человечеством!
Данко бросил взгляд на Оксану.
– У нас вообще-то уже есть своя Ева.
Гаврош круто развернулся от дисплея на столе, глаза вытаращенные, воскликну то ли радостно, то ли потрясенно:
– Шеф!.. Те, кто подхватил тот вирус первым, склеили ласты. Или это у нас ласты, а у чернокожих копыта?.. В общем, хвосты тоже откинули.
Ивар, прислушиваясь, сказал рассудительно:
– Может быть, это и не связано с вирусом? Организм ослабел, а какие-то посторонние болячки прикончили.
– Все равно вирус виноват, - сказал я.
– Это еще не все, - заявил Гаврош с апломбом.
– Ну-ну?
– Первые заболевшие обнаружены в Намибии, Ботсване и даже в Алжире. Правда, это тоже Африка, но от ЮАР до Алжира столько же, как от Камчатки до Петербурга. Кто не знает, даю справку: на территории Африки вся Россия поместится дважды!
– Это что же, - сказал Данко, - авиарейсами занесли?
– Похоже, - согласился Гаврош. – Если бы еще и в Европу…
Он сказал так мечтательно, что Данко сразу вздыбился.
– Одурел? Зачем это нам?
– В Европе тот вирус сразу расколют, - сообщил Гаврош деловито. – И увидят, что это за штука и как с нею бороться.
Данко сказал с неудовольствием:
– Это да, но все-таки не люблю, когда опасность
так близко. Пусть бушует в Африке! А мы будем посылать туда гуманитарную помощь. И делать себяшки на фоне бабуинов.Я сказал строго:
– Хоть мы и отдел глобальных рисков, но следите и за этой странной болезнью. Возможно, это вирус искусственного происхождения…
Ивар сказал мягко:
– Шеф, после того случая в Тунисе вы уже куста боитесь. Не все вирусы одинаковы полезны.
– Все равно следите, - велел я. – Все непонятное должно настораживать сразу. Многое естественное теперь может оказываться сотворенным человеком.
Он отрапортовал бодро:
– Как велите, шеф!.. Вам виднее, шеф. Ничего не упустим, шеф!
Глава 7
Анжела за последнюю неделю ночевала у меня дважды, я не ломал голову насчет ее целей, в секретных службах много чего запутано где нарочито, а где запутывается само, все личное сейчас неважно, когда над миром то одна, то другая катастрофа, и сегодня рано утром высадил ее у главного офиса ГРУ, где пока не был ни разу, а сам погнал авто к зданию быстрого реагирования.
Мещерский уже в кабинете работает с бумагами, и когда я вошел к нему, он поднял от стола голову с уже затуманенными чтением бумагами.
– А, Владимир Алексеевич!.. Вы ранняя пташка… Доброе утро!
– Серьезно? – спросил я. – А вы тогда кто?.. Супержаворонок?.. Аркадий Валентинович, я сразу к делу, если позволите.
– Прошу.
– На сегодня сразу три угрозы, - сообщил я, - все они, к сожалению, относятся к глобальным. В Китае, где законы намного либеральнее, сейчас делают операции на человеческих зародышах, в Пакистане на черном рынке появился плутоний в большом количестве, из которого по инструкции из инета «Сделай сам» легко собрать атомную бомбу. Правда, не совсем настоящую, а так называемую грязную, но это все равно…
– А что третье? – спросил он.
Я покачал головой.
– В безлюдную местность в Гималаях уже несколько недель завозят оборудование, список которого наших ребят очень встревожил. Они решили, идет строительство нанофабрики. Таково было прикрытие…
– Чушь, - сказал он уверенно. – До нанофабрик пока далековато.
Я кивнул.
– Я тоже так сказал. Ребята перепроверили глубже и выяснили, что насчет нанофабрик это для газетчиков, которым никто не поверит. А на самом деле до выпуска самособирающихся ассемблеров еще далеко, они же всего лишь намерены собирать микродронов размером с комаров.
– Но такие уже существуют, - напомнил он.
Я подтвердил:
– Да. Но их планируют вооружить силезием-блю. Это такой яд, микроскопическая капелька размером с самого комара может убить население целого города. Понятно, какую армию можно вооружить. А если выпускать таких «комаров» постоянно…
Он помрачнел, стиснул челюсти.
– В самом деле доброе утро. Хорошее начало, а каким будет день?.. Займемся немедленно. Вот только в Китае с экспериментами…
– Уже не эксперименты, - уточнил я. – Есть наработки. Начинают выращивать детей с измененными характеристиками, но, увы, не теми, которые мы бы приветствовали. Вместо того, чтобы усилить характеристики мозга...