Порвали парус

– Когда соблюдена анонимность, - подтвердил Бондаренко, - кому нужна политкорректность?

– Примерно та же картина, - сказал Бронник, - во всех странах. С отличиями в один-два процента, а в странах Восточной Европы так и вовсе в доли процента..

Мещерский тяжело вздохнул.

– В каком мире живем!.. Даже не мировая война, а вот так холодно и математически точно уничтожать целые народы…

– Не народы, - уточнил Бондаренко бодро, - целые расы! А это еще чудовищнее. Я могу представить, что в Израиле, где скорее всего и создали этот вирус, следом создадут другой, который уничтожит уже всех, кроме евреев.

Бронник поморщился.

– Ты всерьез?

Кремнев сказал ему негромко, но так, чтобы услышали мы все:

– У него жена еврейка. Недавно бросила и уехала в Израиль.

– Пусть другую возьмет, - буркнул Бронник, - еврейки тоже разные.

Бондаренко сказал с напором:

– У них это в программе записано всех гоев изничтожить, а евреям отдать мир!

Мещерский покачал головой.

– Владимир Алексеевич скажет, что это технически невыполнимо. У евреев нет единого генокода, разве что оставить одних сефардов?.. А как же ашкенази и остальные, примкнувшие?

Бондаренко сказал с тем же напором:

– От примкнувших мы все стараемся избавиться в первую очередь!.. Так что к Израилю нужно присмотреться.

Мещерский только взглянул на меня, я ответил бесстрастно:

– Сегодня, если еще не знаете, Вашингтон потребовал от Израиля передать под международное наблюдение все атомное орудие Израиля, раскрыть расположение подводных лодок с крылатыми ракетами и допустить международную комиссию на все тайные ядерные объекты Израиля. Это я к тому, что Израилем уже без нас занимаются.

Бондаренко посмотрел на меня с недоверием.

– А Штатам это зачем?.. Там и так евреи всем правят!

– Там не те евреи, - напомнил я.

– А какие?

– Одни евреи были в Красной Армии, - ответил я, - другие в Белой. И было их примерно одинаково… Так что в Штатах американские евреи требуют, чтобы Израиль разоружился и открыл все свои секреты для международных инспекций. Что значит, штатовских.

Мещерский подытожил:

– Правительства ведущих стран договорились об открытости и совместной борьбе против терроризма. Но не так, как раньше, тогда больше декларации, красивые сотрясения воздух, патетические жесты, а всерьез и очень жестко… И все же немного опоздали. На год-два бы раньше, удалось бы предотвратить катастрофу.

Бондаренко, единственный, кто ничуть не помрачнел от того, что планета обеднеет на миллиард человек, бодро потер ладони.

– Но вот теперь, после такого теракта… который и терактом не назовешь, надо придумать что-то пострашнее!.. спецслужбам будут развязаны руки!

Бронник пробормотал:

– Потому все сразу и скажут: кому это выгодно – тот и сделал. Осталось только понять, спецслужба какой страны провернула такое.

– Тут не угадать, - сказал Кремнев. – Всем спецслужбам и силовым структурам это выгодно. Всех стран!

– Уверен, - добавил Бронник, - завтра-послезавтра в ряде стран воспользуются случаем и введут военное положение!

Бондаренко посмотрел с интересом на Кремнева.

– А еще… где-то вояки под этим удобным предлогом устроят переворот и захватят власть. Чтобы защитить народ, а как же.

Мещерский сказал мрачно:

– Наше счастье, что этот мерзавец сконструировал вирус, который убивает людей только определенной расы, а не всех подряд!

Я ответил нехотя:

– Да, конечно…

Он взглянул в упор.

– Но возможно и так, чтобы косил всех?

– Да, - ответил я. – Но на уровне простой чумы достаточно сделать сыворотку, а вот на генетическом… м-м-м… это каждому человеку делать операцию в специализированном институте. Но надо еще знать, как ее сделать.

Он спросил настойчиво:

– Можно ожидать и такое? На генетическом?

– Не совсем сейчас, - ответил я. – Для этого нужно копнуть глубже. Но, в принципе, возможно. Хоть и не сразу. Вы же знаете, уже начинаем искоренять генетические болезни, но сперва самые редкие, вроде гемофилии, хотя простой народ требует, чтобы сперва избавили от гриппа…

Бондаренко хмыкнул.

– Даже я знаю, что от гриппа избавить в миллион раз труднее, чем от редкой болезни. Там нужно не один ген поправлять, а тысячу, да еще так, чтобы друг о друга шестеренки не поломали. Потому, понятно, все лаборатории по всему миру должны быть под тотальным контролем. А которые избегают контроля, должны быть уничтожены. Моментально! Лучше всего бы вместе с работающими там.

Он вздохнул.

– Понимаю. Время жестоких решений. Никогда такой эпохи в истории людей не было.

– Если действовать по-старому, - сказал я, - всем кирдык. Всему человеческому роду. Вообще-то можно создать такой вирус, что человек умрет, а разлагаться не будет. Либо засохнет, мумифицируется, либо при засыхании рассыплется в пыль…

Кремнев взглянул на меня зло.

– Вот какие планы вынашивают в лабораториях?

– В лабораториях не вынашивают, - ответил я. – Такой вирус создать невероятно сложно, ученые понимают. И тот, кто создал вирус африканской чумы, это прекрасно знал.

– Потому пошел на риск?

– Для развитых стран риска не было, - напомнил я. – Даже в Штатах, где негров сорок миллионов, остальное население моментально выйдет на улицы и уберет трупы. Затем пройдут квартирам и вытащат умерших оттуда, а во дворе уже будут ждать передвижные крематории. Еще проще будет в Европе, где негров всего горстка на трехсотмиллионную Европу. Справятся в первые два-три дня. Пример подаст Германия…

Кремнев хмыкнул.

– Ну да, с ее опытом… еще живы ребята, что обслуживали в концлагерях крематории.

Я закончил невозмутимо:

– Если такая эпидемия доберется до Европы… а она уже на пороге, дисциплинированные и организованные немцы соберут трупы и сожгут в первый же день. И заживут, как жили прежде до эпохи мультикультурности.

– Значит, штатовцы не слишком навредят своим союзникам на НАТО?

– Напротив, - сказал Бондаренко, - помогут, хотя об этом никто не заикнется.

Я вздохнул, развел руками.

– Да, подозрение падает на Штаты. Хотя там впервые в мире и принята декларация о равенстве рас, но именно в Штатах и самый высокий градус вражды между расами. Настоящий, хотя там и говорят громче всех о политкорректности и равенстве.