Пошаговая стратегия

Желтая кровь на листьях, крики боли, перекошенные лица, звон стали, стоны умирающих. Смерть была художником с фантазией. В этот короткий эскиз были наброшено так много - до отказа наполнив его ненавистью и отчаянием, агрессией и азартом, извечным соревнованием мускулов и навыков, соревнованием жизни и смерти...

Каждая клетка тела у Авенир хрипела от напряжения. Вокруг девушки уже слажено орудовала пара, тоже натренированная как автоматы. Воительницу пытались прижать к дереву, под босыми ножками девчонки извивалась крапива и кривые колючки. Оба монстра гораздо крупнее девушки и казалось исход, битвы для нее предрешен.

Авенир мчался как ураган, но не успел поразить тварь, она развернулась. На голове пышный шлем, сверкающие наклепки. В глаза столько злобы, что хватило выжечь пол Москвы. Авенир иронично заметил:

– Если бы глаза могли убивать, я бы сравнил тебя и минометом "Ишак".

Противник вместо ответа, всадил клинком, вождь парировал, ощутил невероятную силу, боль отдалась в предплечье. Авенир округлил глаза - на лезвии возникла огромная зазубрина, едва ли не четверть ширины.

Клинок теперь словно заколдован и режет сталь как дерево. Противник издевательски усмехнулся, замахал розовым клинком еще быстрее. Продолжать фехтование, сталь против стали глупо. Сталин стал, отклонятся в стороны, уходя от разящих ударов. Противник не смотря на массу были быстр, не даром видимо стал вождем. Его мастерство велико, но все же тварь есть тварь.

Авенир отбивал розовый металл лишь по касательной. Все же огромная гора мышцы замедляла реакцию и скорость, а вождь был в худющем, но жилистом теле юноши. Авенир решил воспользоваться преимуществом в мобильности и провел серию отвлекающих уколов, затем обрушил всей силой двойной удар. Чудовище успело отбить только один выпад, правда срубив меч, как топор еловую ветвь.

Обломок отлетел шагов на двадцать, но зато второй клинок обрушился на лобную кость. Удар был хорош, череп треснул, да так что вылетели мозги, а ноги подкосились, словно из них выпустили воздух. Авенир ударил еще раз по голове, а в этом момент белокурая воительница прикончила последнего противника.

Авенир проснулся, от того что чья-то нежная рука щекотала ему пятки. Раскрыв глаза княжич увидел Арлекинаду. Девушка -демиург смотрела на него и её глаза светились похотью.

Мальчишка прошептал ей:

– Вам надо?

Арлекинада кивнула головой. И словно волна накатилась на Авенира, шепнув ему:

– Это надо тебе... И мне! И желательно в первый день зимы!

После чего два загорелых, сильных, жилистых тела: более крупное и мясистое девчонки, поменьше, и суше, костлявее мальчишки сплелись вместе.

То что в пещере полно еще других пацанов, лишь заводило любовников. Они предавались волнам Эроса со всей неистовой страстью юности. Несколько раз извергался вулкан, и в конце концов, Авенир окончательно опустошился, потеряв силы. И в этом время прозвучал сигнал подъема. Предстоял новый трудовой день.

Арлекинада выглядела очень довольной и бодрой, а княжич наоборот сильно устал. Лицо под загорелой кожей бледное, под глазами подобие синяков. Очень уж он обессилел, от любви такой темпераментной девчонки. А ведь он еще почти ребенок, и организм юного девственника впервые испытал, столь чудовищную нагрузку.

Авенира трясло, и бросало то в жар, то в холод, а рабочие инструменты казались такими же тяжелыми как и в самые первые дни рабской каторги. В голове мелькнула даже тревожная мысль: не простыли ли он. Все же холод собачий, они тут ишачат босые, и практически голенькие.

И надсмотрщик рад, пустить в ход плеть. Видит мальчишка не в себе, и оттягиваясь лупит. Жилистое тело мальчишки содрогается от ударов, брызгает кровь. Авенир падает и ударяется лбом в камень. Вот и на лбу рассечение и шишка.

Приступ ярости добавляет адреналина и тестостерона( явно израсходованного за бурную ночь!) в кровь, движения княжича становятся энергичнее.

Очень тяжело, но постепенно, тело отходило и врабатывалось в ритм. А после обеда выглянуло солнышко и с юга повеяло теплом. Тут возле Стамбула и плюс двадцать пять тепла может быть на новый год. А за всю зиму ни капли выпасть снега.

Арлекинада снова оказалась рядом с Авениром. Положила свою мозолистую ладошку на глубокое рассечение, разрежавшее высокий, красивый лоб мальчишки и проворковала:

– Я не дам им испортить твое личико!

Княжич дернул головой, безуспешно пытаясь отстраниться. Авенир пробормотал банальное:

– Шрамы украшают мужчин!

Арлекина в ответ хихикнула, и не обращая внимания на удары кнута надсмотрщика подняла свою ноженьку, и провела головой, мозолистой подошвой по разрезу. Лоб начал немилосердно чесаться, но зато кожа соединилась и стала затягиваться прямо на глазах.

Арлекинада еще раз повернулась в извергу-надзирателю. Плетка обожгла ей розовый сосок и оставила багровый след на загорелой груди. Девушка поморщилась от боли и крикнула:

– Сейчас, поработаю!

И с не женской силой, стала набрасывать щебенку в тачки. А приободренный княжич стал энергично толкать тележку, не обращая внимания и на острые камни под босыми пятками, ни на то что путь шел наверх. И то что он один волок полуторную норму взрослого невольника.

Так миновал и этот день, и снова сон...

Арлекинада одновременно существовала во множестве квадриллионов своих ипостасей, и поэтому, ей не было скучно в теле рабыни. Она воспринимала, своего рабство и время в нем проведенное, как во сне. То есть... Ну, человеку может сниться такое: он допустим поехал в отпуск. И так как следует и не смог, ни загореть ни искупаться. А месяц, а то и два отпуска миновали - лето окончилось и зарядили дожди. И это его субъективное восприятие, хотя проспал он в этой фазе максимум несколько десятков минут.