Пошел вон, Чернов!
Шрифт:
Глава 2
Ярослава
— Чернов?!
Хватаю плед, быстро укутываясь и пытаясь прикрыть грудь. Несмотря на то, что моими стараниями в его голову прилетел светильник, эта сволочь похотливо осматривает мою грудь. Неисправимый мерзавец.
— А ты кого ожидала увидеть? — стряхивает с себя осколки и прикладывает руку к голове.
И вот как бы я его ни ненавидела,
Ненавижу еще больше! Да такой степени, что нечем дышать.
Больше всего мы ненавидим тех, кого любили. Так и есть, как ни прискорбно это признавать.
— Да кого угодно! Бандитов, похитителей, маньяка, в конце концов, но только не тебя, — отхожу подальше, потому что Чернов делает пару шагов в мою сторону. Взгляд у него такой… Он всегда смотрел на меня так, словно я богиня, с восхищением и блеском в зелёных глазах. А я, идиотка, велась на эти его блядские глаза. И сейчас так смотрит, что на секунду спирает дыхание и обрушиваются воспоминания о нас. О том, что в прошлой жизни, всего год назад я была счастлива.
— Ну извини, — разводит руками Чернов. — Хочешь, стану для тебя маньяком? — ухмыляется, но тут же морщится, хватаясь за голову. Нехило я, видимо, его приложила. И вот вообще не жалею. Мало ему. Убила бы, если бы за это не светила уголовная ответственность.
— Стань невидимкой! Испарись, — глубоко втягиваю воздух. Отхожу еще на пару шагов назад, когда Чернов спокойно падает на кровать и прикрывает глаза. — Где мы? — пытаюсь восстановить цепочку событий. Да ни при каких раскладах не могла я оказаться с этой сволочью на одной территории.
— Посёлок Красная Горка. Точнее, за десять километров от посёлка, — с закрытыми глазами отвечает Чернов.
Замечательно. Впервые слышу об этом чудном месте.
— Как мы здесь оказались? — тоже присаживаюсь в кресло. Голова гудит. Нет, с похмелья я не впервые. Но так плохо не чувствовала себя никогда. Точно отравилась. — Да черт с тобой! Как я здесь оказалась?
— А ты не помнишь, кошечка моя? — усмехается, но морщится, снова хватаясь за голову. — Нехило ты меня приложила. Посмотри. Не пробила голову?
— К сожалению, нет, — фыркаю. — Как я здесь оказалась? — настаиваю на своем.
— Ты позвонила и попросила забрать тебя на край света. Край света не нашел. Но здесь тоже ничего.
— Чернов, не надо мне тут рассказывать свои байки! Ты последний, кому я могла позвонить! Нет, ты даже не последний. Тебя нет в моем списке в общем.
— А вчера ты говорила совсем другое, — с сожалением выдыхает.
Да черт!
Прикрываю глаза, потираю виски, пытаясь вспомнить. Нам подарили коктейли от заведения. Милый мальчик-официант что-то нес про акцию, и вот после них я как-то очень сильно опьянела, пошла в туалет освежиться… А дальше провал…
Да не могла я ему позвонить! Тем более просить увести меня.
— Или ты говоришь правду, или я повторю попытку твоего убийства.
— Я готов умереть, — раскидывает руки на кровати с выражением лица, как будто только что выиграл в лотерею.
— Так! — вскакиваю
с кресла. Да плевать, как я здесь оказалась. Главное – быстрее убраться отсюда. У меня свадьба завтра, в конце концов. Смотреть на этого мужика, дышать его персональным запахом – это выше моих сил. — Где моя одежда, сумка и телефон?— Не знаю, — продолжает спокойно лежать и размеренно дышать. — Давай поспим часика два? Или ты завтрак хочешь?
— Я хочу, чтобы ты прекратил строить из себя идиота. Верни мне телефон, меня заберут отсюда! — требую я.
— Нет, — качает головой.
— В смысле «нет»?
— В прямом, кошка моя. Мы выйдем отсюда только вместе и только в загс.
— Ахахах, — смеюсь в голос. — У тебя больная фантазия, Чернов.
— Очень больная.
— Так, подожди… — впадаю в ступор, начиная вспоминать. Не всё. Вспышками. Вот я умываюсь в туалете холодной водой. Вот и правда беру свой телефон и звоню, но только не ему, а в такси. Вот прощаюсь с подругами, ссылаясь на плохое самочувствие. Дальше не помню. Но… Я помню его запах. Его руки. Помню, как отбиваюсь от них и кричу, чтобы не лапал меня…
Ах ты сволочь!
— Ты меня украл?! — от собственного крика прострелило в висках.
— Да, — удовлетворенно улыбается, даже не пытаясь отрицать.
— Ммм, мало того что ты мудак, так еще и самоубийца. Коган тебе яйца оторвёт. А он уже меня ищет. И найдёт! Счет идет на часы. Молиться умеешь?
— Не умею, я атеист, — иронично усмехается. — Но в ближайшие дни он тебя не найдет.
— Ты самоубийца?
— Возможно. Значит, проведу последние дни своей жизни с любимой женщиной. Замечательная смерть, — улыбается, как блаженный.
Он точно крышей потек.
— Не смей больше называть меня любимой! — взрываюсь я.
Чернов впивается своими невыносимыми зелеными глазами в мои глаза и с удовольствием повторяет:
— Люблю тебя, — улыбается с вызовом.
— Люби, разрешаю, только как можно дальше от меня! Давай так, ты отдаешь мне одежду и телефон. Я уезжаю и ничего никому не говорю, — пытаюсь с ним договориться.
— Нет, — категорично отвечает он и снова прикрывает глаза.
Ну окей. Что я, маленькая, что ли. Сама уйду.
Срываюсь с места и лечу вниз по деревянной лестнице. Оказываюсь в гостиной. Здесь тоже всё из чистого дерева: стены, потолок. Камин, диваны, ковёр на полу, полки с книгами, кресло-качалка, открытая кухня с деревянным гарнитуром.
Оглядываюсь в поисках своих вещей. А ничего нет. Совсем. Открываю шкаф, но внутри только постельное бельё и полотенца. Распахиваю единственную дверь – небольшая ванная комната с туалетом и душевой. Ну не голую же он меня сюда притащил? И сам не босиком пришел. Лечу к прихожей, внутри нарастают истерика и ярость.
Как он вообще смеет!
Как вообще смеет трогать меня после того, что натворил?
Мне кажется, я сейчас действительно способна на убийство в состоянии аффекта. Зачем он это во мне опять разбудил?
Ненавижу!
В прихожей есть вешалка. Но она пуста. Ни курток, ни моей шубы, ни обуви здесь нет.
Хватаюсь за ручку входной двери – заперто. Но я дёргаю её со всей силы ещё и ещё.
— До ближайшего места, где есть люди, десять километров. На улице минус двадцать. Ты околеешь в этом пледе минут через десять, пока попытаешься перелезть через забор, ибо ворота тоже заперты, — за моей спиной раздаётся спокойный голос Руслана.