Пошли домой 3

Вот казалось бы, делали развлечение, идеальный мир, дабы отвлечься от проблем реальных. Завести новых друзей, чтобы вместе крошить карикатурное зло и нести вечное светлое доброе. Что ж, карикатурное зло покрошили на раз, вот только остальные пункты программы выполнили своим обычным способом. Вечное светлое и доброе не принесли, а вынесли те крохи, что были изначально, взамен же оставили такое. Мда, и вроде есть отдельные островки, издалека смотришь вот он оплот добра и справедливости. Туда надо идти и помогать крепить, а приглядишься.

Не найдя собутыльника, решил выпить условно в компании, в конце концов со мной и так толпа сущностей. Не отделаешься, ОЕОС непрошеный помощник, сын Рурака вроде как огненный дух, но иному демону фору даст. Сорока что в последние время только и успевает что подсчитывать возможный доход от товарооборота. В конце - концов, где то прячется кусочек тьмы вообще невесть когда появившийся. Так что одиночество мне не грозит. Легкое эльфийское вино, оказалось куда тяжелее чем думалось. К тому же в вином погребе, было не только вино. Была и гномья особая, и молот ауле, и кровавое пиво. Даже бутыль иглушки затесалась. Как и когда ноги вынесли меня обратно к некрополю, затуманенный зеленым змием мозг не помнил. В конце концов, сам запретил Железяки вводить противо алкогольное, что - то там. Да и жертвенную плиту дотащил вопреки заплетающимся ногам. А каменных ножей нашлось аж две штуки сразу. Сей факт вызвал всплеск горького веселья - даже и не знаешь, то ли во имя любви сердечко выпилить, то ли во имя великого дела, а может с двух рук разом попробовать? Чай делов наворотил на десяток блаженных хватит. Плюща жертвенную каменюку, довольно чистую надо сказать, генератором приключений, опустошал иглушку. Пойло оно и есть пойло, но хотелось именно его. Да многими вещами можно гордится, того же Шипастика к примеру отпустил в оазисе на неопределенно долгий отпуск, может найдет себе симпатичную живоглотку и заведет малышей. Он там альфа, даже скаты и те для него не проблема. Можно приписать себе сохранение множества жизней, да и вообще. Но вот что на другой чаше весов. Истинные убийства, злонамеренные во имя благородной и великой цели, или любви? Нет точно, пилить видимо придется с двух рук. Пожалуй как допью можно будет начать, а вообще-то, чего тянуть. И так задержался не запланировано долго, небось на суде заждались уже. Да и не в радость все стало. Аналто скорее мертв чем жив, толстосумы где-то на земле, не имен ни лиц не знаю. Здесь-то скрывай не скрывай, ник и тэг клана, найти всяко проще. Королева всего лишь ожившая кукла по привычке играющая свою роль. А впереди если верить расхожему мнению вечность, подведя итог можно сказать что забег окончил, даже не попав в десятку лучших. И ведь даже застрелится по человечески нельзя, воскресну в лучшем случае а в худшем бестолковый перерасход боеприпаса.

Стоило лечь на жертвенник с удобной ложбинкой как раз под железяку, как накатила такая жалость к самому себе, такая обида на судьбу, что захотелось зареветь словно пятилетнему пацану. Некрополь ли так давил, зеленый змий или и впрямь на суде заждались, но когда появились фигуры в мантиях с капюшонами, скрывающими лица, пришло даже облегчение и спокойствие. Мягкое теплое спокойствие лившиеся откуда-то сзади зеленым светом. Руки сами подняли орудия ритуала и с силой вонзили ножи в грудь. Хлопки телепортов прозвучали всего секунду спустя, когда адская боль сбросила наваждение. Розовый металл проступил сквозь иллюзию, не было никаких каменных ножей, парные адамантовые кинжалы жаждали лакали мою кровь. На голове покоились руки Матери Земли которая и привела меня сюда. Поистине жертвенный барашек угодный богине.

Юра и Аркдарк тщетно пытались пробиться сквозь зеленую полусферу отделяющею нас от остальных. Супруга, заломившая руки Королеве, хотя та и не думала сопротивляться и вообще выглядела виноватой. Удивительно спокойная на фоне матери Вика, и решительно настроенная Оля. Реальность стала восприниматься как немое покадровое кино. Каждый удар сердца новая сцена, все силы уходят на то чтобы взять руки под свой контроль, удержать хотя бы в таком положении. Удар сердца, Оля заносит лучики для начала атаки, еще удар она проваливается внутрь полусферы не встретив сопротивления, жена удивленно смотрит на мужчин которые безуспешно пытаются проломить защиту. У меня сейчас много времени, все стало гипер реалистичным, видны самые мелкие и незначительные детали. Давление Матери Земли усиливается, кинжалы начинают свой путь, вырезая почти ровный круг в груди. Еще один удар пока еще живого сердца, и вижу перед собой испуганное все в слезах лицо дочери, маска аватара поплыла, стали проступать знакомые черточки. Моя любимая доченька, ты простишь отца за все? Силюсь сказать это вслух, но выходит только -Прости!- Сил противится богине больше нет, но она внезапно отступает кладя руку на макушку моей маленькой Оленьке. Помню в детстве она порой спрашивала- Папа а ты меня любишь?
– и получив ответ -конечно люблю! Сильно сильно!- Всегда отвечала - и я тебя!-

Еще один удар, он слабее предыдущих, и меня за руку берет Танюша. Многое между нами было, но любовь не угасла, и ругались и обижались на друг дружку, однако все еще вместе. Мои маленькие девочки, вы уж простите меня, как мог защищал вас, а сам ловушку и не заметил. Да и вы судя по всему не видите богиню, ведь все ожидаемо. Не нужен ей кровавый старший жрец, он плохо влияет на паству. А значит нужно сменить его, ведь незаменимых нет.

Последний удар, я твердо знаю, что он последний. Сейчас множество не доказанностей, множество незавершенных дел тяжким бременем омрачают последние мгновения. Хочется обнять поцеловать прижать к груди, но вместо этого вижу, как женские руки ложатся на рукояти кинжалов. Мать Земля, говорят, ты олицетворяешь собой материнскую любовь, вот только детей у тебя очень много, настолько много что ты можешь пожертвовать одним из них ради спасения остальных. Так тебе кажется.

Сдвоенный рывок и долгожданное забвение. И еще вкус вишни на губах, не люблю вишню...

РАССКАЗЫ

Поле

 Домик уже пылал. Сколько труда и терпения потребовалось, чтобы выстроить его на краю дикого леса в чистом поле! Сначала расчистить полянку, убирать старые камни и выровнять землицу до одного уровня. Срубить в лесу подходящие деревья, перетаскать их к стройке, обработать. Аккуратно разложить да просушить. А сколько сил ушло, сколько мозолей набито, чтобы вспахать и засеять поле, обнести его пускай простенькой, но оградкой. Ко всему прочему, золота на разрешение тоже ведь немало пришлось отдать, да и семена обычной пшеницы нынче тоже не дешевы. Сашка вон тоже семь потов пролил, пока мельницу возвел, но ему проще, ему внук помогает. Сотому уровню всяк сподручней, чем червонцу, силушка она куда как больше на соточке-то, можно бревна не на горбу тащить, а в сумку запихать, как это чудно не звучит. Мне же никто не помогал, покойная старуха покинула раньше времени, а дети... да что дети, внуки и те не вспоминают. Что взять со старого деда прозябающего в деревне? Спасибо Сашке и его старшему, надоумили, как денежку заработать. На той стороне-то, только пенсия, а на нее не разгуляешься, да и ноги на сырости болят проклятые. Подняться по лестнице и то дело не простое. А тут... а тут ничего не болит, ну почти ничего. Душу то, как вылечить? Никто ж не знает, а кто говорит что знает, тот брешет. Никто не знает, и точка!

Долго думали мы с Сашкой и Колькой, разговоры разговаривали, чаи гоняли на можжевельнике, да и порешили. Чего нам терять? Старые избы свои? Да они и так на ладан дышат, ни сил не денег подлатать нету, да и помощников тоже. И когда старший внук Сашки предложил заработать честным трудом по тыщенке за неделю, мы в итоге согласились. Глядишь и на оградку кованную хватит. Всего то и требовалось, что в гроб пластиковый лечь, да зайти в игру помочь внучку травок прособирать с недельку. Он со своими друзьями приятелями, что там варил из них, а затем продавал. Ну сказано сделано, сходили в баньку попарились хорошенько. У Сашки втроем, больше то некому, подготовили дом да купили по гробику себе. В город за ними пришлось смотаться, в центр мать его так. Паренек что продавал, довольный был, думал самый умный. Впарил трем маразматикам по гробику в рассрочку под залог, и рад себе. А залог тот, не сегодня - завтра, рухнуть может, гори оно все синим пламенем. Мы еще посмеялись над ним, когда он узнал, куда именно их доставлять нужно. Посмеялись вдоволь, но выкрутился собачий сын, нажал на кого надо, привезли нам наши гробики.

Долго кумекали как все это подключать, да устанавливать. Но ничего, справились сами, и вроде даже неплохо. Внучок то мал еще, десять ему. Шпрехает во всей этой зауми лучше, чем в математике, а объяснить толком, по-человечески, не может. Ну, тут уж ничего не попишешь, нетерпелив, как и все дети, две секунды на месте усидеть не может. А денежку, к слову, по более моего зарабатывает. Смешно конечно, смешно и несправедливо, а может как раз наоборот. Самая она справедливость и есть, во всей своей неприглядной красе. Ну да ладно, не мне судить. Тем паче, что сумели-таки мы в игру эту окаянную зайти, и даже нашли друг друга почти что сразу. Три голодранца, в одном исподнем и с краюхой хлеба за пазухой. Как нашлись, да так и сели на землю и давай то хохотать, то слезы лить. Ничего не болит, кости не ноют, и зубы все свои. Успокоились и принялись внука искать, внучок то в игре знатный хлопец, хоть рожа словно зеленкой измазана. Ну да ничего, еще и не на таких страшилищ насмотрелись. Отвел нас внучок в лес, показал травку и был таков. Сказал, что пошел творить добро и причинять справедливость, ну этот да, этот натворит. Мы же покряхтели по привычке да принялись собирать. Сначала не очень выходило, ну да мы к труду привычные, что нам трава какая то? Мы и ягод с грибами под вечер насобирали, да и шалашик соорудили. А потом и вовсе костерок разожгли.

Местные на нас косились поначалу, а потом привыкли, главное внучок наутро прибежал одежки принес, хорошей и удобной. За что был расцелован Сашкой, да и мы сердечно отблагодарили. Ну как могли, внучок аж замялся, видно, что приятна похвала, а перед приятелями застыдился, да так застыдился что пулей убег в город. Сашке еще всякого натащил, и серп и котомку, да сапоги всем нам троим. Чай в тех мокасинах, что в первый раз притащил, только индейцам разгуливать по лесу и удобно. Так мал по мало обросли мы барахлишком, то топор притащит то еще чего, а мы так по лесу по кругу и бродили. Все его траву собирали, на вроде щавеля, но не щавель, сладкий больно. Его еще местные зайцы очень любили. Мы косых не трогали, те непуганые сами под ноги лезли, да и нам не до них было. Так с миром их и отпускали. На всякие буковки да прочие, мы внимание то особенно не обращали. Чай привыкли глазам верить, а не подсказкам всяким. Помню подарили мне на шестой десяток очки новые, те тоже все норовили подписать да обозначить. Я тогда за подарок поблагодарил от души, но на следующий день, как все разъехались, положил их на полку. Так на полке до сих пор и лежат, а к чему они мне? Я и так знаю что дом это дом, березка это березка, а косой он и в друмире косой. Жаль с тех пор больше никто не приезжал, все по телефону звонили, а потом и вовсе позабыли.

Долго ли коротко ли, а пролетела неделя чухнутся не успели. Внучок не обманул, и сверх того дал больше от щедрот так сказать, вот радости то у нас было. Только хотели уже домой вернуться да в город рвануть, а не тут - то было. Сломалась кнопка окаянная, нажиматься то нажималась, а не работала и все тут. Внук то обрадовался, а мы сели где стояли, словно бревном пришибленные, что делать и знать не знаем. Ну да ничего, спасибо все Сашкиному внучку, дал нам литрушку на троих мы и в себя пришли. Внучок хотел с нами было, да у Сашки рука то всегда тяжела была, враз подзатыльник внучок отхватил и тут же все понял и более не шалил. Приговорили мы литрушечку то, да встали, чего зря землю плющить? Раз ноги ходят и руки на месте, дальше жить надо. Внучка вон воспитывать, а то совсем от рук отбился, родителям все некогда сына воспитывать. Работа видишь ли у них, перед монитором сидеть кнопочки нажимать, трудяги млин.

Посмотрели мы по сторонам, почесали тыковки да решили хозяйство подымать. Только подальше от местных, уж больно бесноватые они. Втроем на одного косого охотятся да так по варварски его забивает, что жуть берет. Внучок нас проводил, по Сашкиной просьбе в местечко потише, да живописней. Надо сказать звери здешние явно бешенные, на раз кидуются. Хорошо внучок с нами был, всех в капусту порубил топориком своим. Притопали мы тогда к полю на краю леса недалеко от речушки и поняли. Вот оно местечко то подходящие, там и поселились. Красота неописуемая, хотя красотой сыт не будешь, ее в рот не положишь, на хлеб не намажешь. Главное земля, чистый чернозем, вечером палку воткнешь на утро уже листва. Да и речка рядом, не изгаженная ничем, хоть так с нее воду пей. Сначала шалашики построили, потом хибарку на троих сообразили, а как чуток обжились, так вовсе до домиков отдельных дело дошло. Колька он пасекой занялся, Сашка мельницу с внуком поставил, ну а я поле осваивал. Небольшое, но забот хватало. То местное вороньё зерно поклюет, то кабан, али еще кто придет, да посев потопчет. Да и посев расчудесный, в три дня всходит только и успевай урожай собирать, да зерно Сашке относить. Мы на троих хлебом да медом торгуем, да Сашкиного внука на чай все зовем. У Кольки мед чудо как хорош. Потихоньку денежку внучку ссуженную отдали, хотя тот и пытался отнекиваться, но супротив деда не пошел, чем того обрадовал. Может ему тыщеннка золотом и небольшие деньги, а для нас сумма значимая. Он хвастался, что за один поход тыщ по двадцать собирает. Да только увидев выражение Сашки, более перед дедом своим не похвастался. А со временем и вовсе задумался на нас глядучи. Колька вон себе молодуху нашел, ушастую, живут теперь вдвоем, Сашка тоже клинья к одной мадаме в городе подбивал, да и я чего греха таить на дочку каменщика из соседнего селения заглядывался. Не век же ходить вдовцом, да и кровь взыграла. Каменщик мужик серьезный, обстоятельный. Ну а до того что он гном, и дочь его значится, гнома, мне и горя нет. Сам далеко не богатырского росту, может чуть выше буду, но дело то не в росте. Мы с ним посидели, поговорили по душам, и стал он мне первым приятелем, после Сашки и Кольки естественно. Внучок его все за глаза неписью обзывал, ну дык у меня росту может и не много, зато руки сейчас не на много слабей чем были, хотя еще наверстывать и наверстывать. Подковы конечно не гнул, не было такого, но никогда на силушку не жаловался. И как услышал в первый раз, подзатыльник не хуже Сашки зарядил, аж шлем слетел. Внучок очумел от такого обращения, но жалится деду не стал, и руку на меня поднять не посмел. Видать понял, что за дело получил, а потому небезнадежен.