Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности"

– - Короче, они забыли, где укрыли контрабанду, -- оборвал его я.

– - Ну, не то чтобы сразу. Пока ехали, еще помнили, и на лестнице тоже, а вот когда зашли в кабинет Ночного Директора, склероз дал о себе знать. Мы его очень боимся, Директора, -- застенчиво признался громила.
– - Он кричит, топает ногами и грозится написать родителям. Ну и... Как прибыли на станцию, как переносили коробки на секретное место, как зарывали, как, чтобы замести следы, лопаты пропивали -- всё парни тщательно описали... Единственное, что запамятовали, -- место захоронения. Можно было бы и внимания не обратить. Нет, он ругается, стулья ломает, чернильницу разбил...

– - Но ведь гангстеры Кровавого Шакала могли знать. Спросили бы у них.

– - Бесполезно. Они ж при автоматах были, а как начнут из этих игрушек садить, ничего уже вокруг не замечают. Очень уж им нравится. И вообще они перепутали точку рандеву и истратили боекомплект совсем в другом месте.

– - Но почему ваши-то тогда не увезли товар с собой, а зарыли его неизвестно где? -- недоумённо поинтересовался Камень.

Желторотый птенец! Я бы не задал столь дурацкого вопроса. Надо же, в конце концов, иметь хотя бы минимальное представление о жестоких и таинственных нравах обитателей социального дна.

– - Не знаю, -- пожал плечами пленный.
– - По инерции, наверно. К счастью, ваша девчонка подсмотрела нашу тайну, а Хитрый Койот и Нудный Пит заметили её и захватили с собой.

Я довольно улыбнулся. Всё по сценарию. Вот только почему их было двое?

– - Подсознание, босс, -- пояснил гангстер.
– - Вносит свои коррективы.

– - Хватит болтать!
– - остановил я его.
– - Где Порхающая Странница и что вы с ней сделали?

– - Значит, её так зовут? А мы всё "Полли" и "Полли"... Главное, откликалась ведь, маленькая шалунья. Мы её очень полюбили, но это не помогло. Свято хранила свой, то есть наш секрет. Маньячка какая-то. Когда ребята устали, мы применили новый метод. Решили растопить сердце красотки лаской. Дарили цветы, посвящали стихи. Ни словечка! Посулили принять в Синдикат, обучили стрелять, драться, пить виски и ругаться матом. Всё освоили в совершенстве, реакция -- нулевая. Шеф пошёл на крайний шаг: предложил руку и сердце. Они у него в холодильнике хранились с тех пор, как он заменил их на электронные протезы. Не согласилась, вдобавок назвала шефа теми словами, которым мы сами её научили. Тогда он махнул рукой и сказал, что делать нечего -- будем пытать. Вчера мы порвали ей блузку на плече и спустили петли на колготках; сегодня оставили без сладкого, а завтра станем щекотать. Или прикладывать калёное железо, если узнаем, что хначит "калёное" и есть ли оно у нас. Ребята -- за железо, потому что звучит романтичнее. А сейчас она в сарае, в потайной гостиной, смотрит мыльную оперу. Серия триста тридцать шестая, ключевая. За десять минут до конца Директор телевизор выключит.

Странно, подумал я, неужели моя невеста опустилась до такой низости? Однако изумляться и размышлять о несовершенстве сего мира и некоторых его ветреных представительниц времени не было.

– - Веди, - приказал я.
– - И чтоб без фокусов!

Бандит, явно нацелившийся еще долго излагать подробности своей многотрудной жизни, заныл:

– - Ну, хоть фокусы-то разрешите показать. Просто так идти скучно. Пожалуйста!..

– - Хорошо, -- согласился я.
– - Но только один.

Он сжульничал и продемонстрировал два: с яйцом в бутылке и -- карточный -- с исчезающей шестёркой. Оба старые.

Наконец, пройдя длинную анфиладу комнат, стены которых были оклеены глянцевыми стерео-картинками, вырезанными из альманахов "Жизнь под крышей" и "Играющий мальчик", мы подошли к двери, обшитой кожей. На двери были привинчены три таблички: "Не мешать! Идут пытки", "Не входить! Снимается порно" и "Тише! Люди же спят". По знаку провожатого мы разулись, и он робко постучал.

– - Чёрт побери!
– - раздалось изнутри.
– - Просил же не беспокоить.

Тем не менее, дверь отворилась. Я вежливо пропустил друга вперёд, а наш вергилий и вовсе скромно отполз отполз в сторонку, талантливо прикинувшись ветошью. Я заранее попросил Камня изобразить на лице типичное для него выражение снисходительного презрения к ничтожеству ближних своих, соединённое в равных пропорциях с уверенностью в собственной значительности. Обычно это сразу приводит аудиторию в состояние надлежащего благоговения. Для пущей убедительности я ещё и дополнительно расширил грудную клетку Камня, и когда он вошёл в комнату, невозмутимо неся на физиономии вышеописанную маску, а на плечах -- основную часть стены, гангстеры, заполнявшие помещение, в панике расползлись по углам. Некоторым удалось бежать по мышиным ходам, один угодил в паутину и был пожран её восьминогим строителем, остальные прижались к плинтусам и дрожали.

Пока Несущийся, сняв тёмные очки и рубашку, играл желваками и мускулатурой, я осмотрел гнусное сборище, вычленил лысоватого толстяка в тройке и с бабочкой и с нажимом спросил его:

– - Вы -- шеф?

– - Никак нет, -- проблеял пухленький, судорожно пытаясь принять позу эмбриона.
– - Бухгалтеры мы. Денежки считаем, знаете? Там тысчонка, две тысчонки, три, четыре...

– - Я так и знал, -- мрачно произнёс я и помог ему впасть в кому.

Потом я вновь оглядел гостиную, на сей раз обратив внимание на седовласого красавчика в летнем белом костюме, и, подпустив металла в голос, осведомился:

– - Вы шеф?

– - Я, -- со вздохом признался он.

– - Я так и знал, -- констатировал я, вновь демонстрируя присущую мне проницательность.
– - Чем заняты, милейший?

– - В основном, строю козни честным гражданам и конкурентам, -- покаянно проговорил Ночной Директор.
– - Руковожу коллективом. Народ меня любит, уважает, без меня бы они пропали.

Я перевёл взгляд на развенчанных головорезов. Они всё еще были объяты ужасом, но уже приняли более удобные положения. Бандиты закивали: мол, да, пропали бы.

– - Ну, вот видите, -- облегчённо сказал шеф.

– - Я вас не об этом спрашиваю, -- сквозь зубы процедил я.
– - Меня интересует ваше времяпровождение в текущий момент.

– - А, сейчас, -- понял он наконец.
– - В данную минуту, вот, девушку пытаем, информацию добываем, -- и он указал на нишу напротив телевизора, в которой за кулон на шее была прикована полуобнажённая блондинка, раскинувшаяся по стене в прихотливой соблазнительной позе.
– - Не желаете присоединиться? На равных паях, так сказать.

– - Не интересуюсь, -- сухо ответил я.

В это время Камень направился к нише освобождать пленницу. Он напряг могучие мышцы...

– - Стой! Не рви, -- закричала девушка, но было уже поздно: серебряная цепочка, невинная жертва сложных обстоятельств жизни. взвизгнув, распалась на части.
– - Дикарь! Варвар! Это же ручная работа. Где ж я теперь новую достану?

– - Хорошо, -- сказал шеф, -- ваши аргументы весьма убедительны. Контрольный пакет у вас. Семьдесят процентов, а? И двадцать восемь у меня.

– - Семьдесят плюс двадцать восемь равняется девяноста восьми. Где же оставшиеся два процента?

– - Ну, вы волчище, -- восхищённо воскликнул он.
– - А как же мои парни? Неужели вы совсем хотите лишить их доли? Так что же, по рукам?

Никак не отреагировав на эти слова, я обратился к другу:

– - Бери девушку, и пойдём.

Он взвалил кусающуюся и царапающуюся девицу на плечо и вышел. Я двинулся вслед за ним.

– - Погодите, -- как клещ, вцепился в меня шеф.
– - Куда же вы уходите? Разве мы не договорились?

– - Нет, -- кратко ответил я, стряхивая его со спины.

– - Так сколько же вам надо?
– - взвыл несчастный.
– - Назовите вашу цифру.

– - Ничего мне от вас не нужно. Я не хочу иметь с вами дел.

– - Но почему?!

– - Потому что данная сюжетная линия закончена.

Обернувшись, я облил их обильной порцией презрения и, перешагнув порог гостиной, кинул за спину горящую спичку. Грянул взрыв, и огонь заполнил покинутую арену действия. В воздухе реял пепел надежд.

На улице Несущийся Камень успокаивал освобождённую пленницу: