Посланница небес

— Чую, сведете вы меня в могилу, Евгения. Ну, зачем вы у нас в Тарасове поселились? Страна огромная. Ехали бы вы куда-нибудь отсюда. Екатеринбург, например, — хороший город.

— Рябчика взяли? — спросила я сухо.

— Да, — вымученно ответил Земляной. — Непонятно, что они там хотели провернуть. Нашли у него документы об экспертизе какой-то иконы из нашего Музея искусств. Что она якобы является особо ценной и так далее. Самой иконы не нашли. Еще эта дипломатша из Финляндии на нашу голову.

— Особо ценная, говорите? — задумчиво проговорила я. Помнится, хранитель музея вчера сказал, что по результатам экспертизы икона подделка. Выходит, или документы поддельные, или в музее у Рябчика был свой человек, который при отправке подменил икону на настоящую, а потом обменял обратно, забрав документы о подлинной экспертизе.

— Вы забрали икону? — строго спросил следователь.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — ответила я спокойно.

— Если я из-за вас начну тонуть, то и вам будет очень плохо, — пообещал Земляной с отчаянием в голосе.

— Я всегда знала, что могу на вас рассчитывать, Вячеслав Юрьевич, — ответила я с теплотой в голосе и добавила ободряюще: — Вот увидите — все будет хорошо.

— Да? — с недоверием спросил он.

— Точно, — подтвердила я.

Следователь, не попрощавшись, отключился. «Нервный он что-то стал в последнее время», — подумала я с улыбкой и направилась к выходу. Если сообщник Рябчика никак не проявит себя по дороге, то придется проверять всех работников музея и следить за копией иконы.

Уговорю хранителя, чтоб подыграл мне, разрешил поставить на копию передатчик и распустить слух, будто она настоящая, настоящую же временно спрятать. Он вроде бы мужик ничего, поймет, что это нужно для общего дела. Кстати, заодно проверю и его на причастность. Если он преступник, то непременно попробует свалить с подлинником.

Обзавестись «хвостом» оказалось так же непросто, как от него оторваться. Я съездила во двор антиквара, забрала свой ноутбук с квартиры, из окон которой наблюдала вчера. Взяв вещи, уничтожила в квартире следы своего пребывания, после покрутилась по городу, но никто упорно не желал за мной следить.

Проехала до церкви — бывших владений отца Глеба. Подумав немного, махнула в Карасев и проехалась там. На бесплодные метания было потрачено полтора часа. Результат нулевой. Делать нечего, поехала в музей. Наверно, я переоценила возможности подельника Рябчика. Организовать слежку за мной ему оказалось не по силам.

У тарасовского Музея искусств моя мечта о преследователях сбылась самым неожиданным образом. Подъезжая, я увидела припаркованную перед соседним домом красную «Ауди» со знакомым номером. Противник просчитал, куда я направлюсь с иконой, и ждал меня перед музеем.

— Что делать? — спросила я себя и сама же дала ответ: — Надо брать. Ведь ты этого хотела.

Остановившись перед музеем, я позвонила Земляному и сообщила данные по «Ауди» и что в ней находятся люди, стоявшие за похищением иконы, велела быстрее приезжать. Сзади вплотную к моей машине подъехал зеленый внедорожник. Меня заперли. Ловушка. Вздохнув, я вылезла из машины, прикрывая иконой револьвер. Лучше биться на свободном пространстве, чем быть нашпигованной свинцом в собственной машине.

И только я вышла, как ко мне из машин выскочили люди в масках и с оружием в камуфляжной форме спецподразделения МВД. Что это были ненастоящие спецназовцы, я поняла сразу и по оружию, и по тому, как они налетели на меня. Каждый из них хоть раз в жизни смотрел боевики и применил на практике то, что почерпнул из фильмов. Вышло неслаженно. Мне оставили кучу возможностей на отход. Однако я ими не воспользовалась. У меня были другие планы.

— Не двигаться, руки вверх, — заорал на меня командир отряда во все свое луженое горло. — При сопротивлении открываю огонь на поражение.

— Я не сопротивляюсь, — сказала я в ответ ровным голосом, отбросила револьвер и положила икону на капот. Громила, стоявший рядом с командиром отряда, был мне смутно знаком — по глазам, очертаниям фигуры и манере движений. Этот громила толкнул в бок командира и указал взглядом на икону.

Поняв, что от него хотят, командир отряда крикнул мне:

— Ну, ты, давай, типа, свой сверток сюда, и без глупостей!

Я безропотно протянула ему икону. Он передал ее громиле, а тот развернул край и, заглянув внутрь, бросил:

— Все нормально. Это она, сматываемся.

— Не двигаться, ты у меня под прицелом! — крикнул мне командир отряда и дал своим людям знак отходить.

Он и громила спиной попятились к зеленому внедорожнику. Остальные, глядя на них, отступили к «Ауди». Я подождала, когда бандиты рассядутся по машинам, потом достала из кармана пульт дистанционного управления и привела в действие заряды, заделанные в иконе. Из внедорожника раздалось несколько хлопков, через приоткрытые окна повалил дым. Машина, дернувшись, встала, и находившиеся внутри пассажиры полезли наружу. Их безостановочно рвало от газа, что я зарядила в икону.

«Ауди», объехавшая внедорожник, притормозила, взвизгнув тормозами. Псевдоспецназовцы выскочили и кинулись на помощь своим шефам, но сами попали в облако газа и были сражены им. Только один успел, подняв автомат, послать в меня очередь.

Я отскочила за «БМВ». Пули прошли мимо. Больше стрелять никто не мог. Все лежали ничком на асфальте и хрипели. Со включенными сиренами и проблесковыми маячками к музею подъехали милицейские машины. Я на всякий случай подняла руки. Одна машина остановилась прямо напротив меня. Из дверцы чуть ли не на ходу выпрыгнул Земляной, подскочил ко мне и, схватив за плечо, потребовал объяснений.

— Вон ваши преступники, охотившиеся за иконой, — указала я на бойцов в камуфляже, распростертых на асфальте у зеленого внедорожника. — Вон тот громила в заблеванной маске — Бубен, правая рука отца Глеба. Он и Рябчик, сговорившись, хотели провернуть это дело. Вам остается только раскрутить обоих и добиться признательных показаний. И сразу предупреждаю, Вячеслав Юрьевич, — обойдемся без слез благодарности. Не люблю я, когда мужчины плачут.

— Чего?! — брови следователя сошлись на переносице.