После бала

– Ты сам убьешь его, Джарет, - прошептал он.
– Приближается Йоль. Самое время для предательства, жертвы и мести.

Алан не сомневался, что король гоблинов уже озаботился подчинить себе Герберта. Но есть сила, превыше Лабиринта. И это власть крови. Вампир не сможет преодолеть ее. А значит, Герберт обречен.

– Алиас, хочешь я сделаю тебя вампиром?

– Нет!
– категорично ответил Драккони из-под одеяла. Он искал в недрах всклокоченной постели свою одежду.

– Но почему?
– недоумение Герберта было совершенно искренним.

– Ты станешь бессмертным и больше не будешь стареть.

– Зато приобрету ряд зависимостей и лишусь доброй половины своих способностей. Я некромант, Герберт. Но будь я даже магом другой специализации, всё равно бы отказался. Это не мой путь.

Алиас разыскал рубашку, но штаны канули бесследно.

– Я не хочу, чтобы ты умер, - Герберт прижался к нему так, словно Алиас собирался немедленно исчезнуть.

– Боишься остаться без моей защиты?
– Драккони отцепил его руки и развернул ладонями вверх. - Вот это защитит тебя гораздо лучше. Поверь, Джарет не так страшен, как тебе кажется. Просто к нему нужно привыкнуть. Первое время тебе, скорее всего, будет несладко. Но он тебя выучит, не сомневаюсь. Хотя бы из чистого упрямства.

Герберт вздрогнул.

– Я хочу остаться с тобой. Попроси его...

– Уже попросил, иначе бы тебя здесь не было. Герберт, пойми, ты обзавелся врагом, от которого я тебя не спасу. К тому же, ты сам отдал себя гоблинам, помнишь? И не прошел Лабиринт. Это не шутки, Герберт. Рано или поздно, Лабиринт всё равно затянул бы тебя.

– Но ты же меня тогда выкупил!

– Не выкупил, а купил. Для вполне определенных целей. Прекрати так улыбаться, я не имел в виду то, о чем ты сейчас подумал! Кстати, по совести говоря, Джарету следовало бы вернуть мне браслеты.

Герберт обиженно отодвинулся.

– Ты меня не любишь.

– Вот только не надо устраивать мне сцены, - Алиас выдернул из-под Герберта подушку и обнаружил-таки штаны.
– Не знаешь ты цену тем браслетам... Вставай уже, с сегодняшнего дня начинаем заниматься серьезно. Я не собираюсь позориться через год перед Джаретом.

Мир и покой во владениях короля гоблинов — явление нечастое, и долго оно обычно не длится. С момента возвращения Герберта прошло две недели. Четырнадцать относительно спокойных и почти счастливых дней. Но в начале третьей недели Драккони почуял неладное. Он начал всё чаще встречать гоблинов у своего дома. Намекающее мельтешение раздражало, к тому же у него самого появился повод повидать Джарета. Задав Герберту упражнение, которое точно должно было занять его самое меньшее на полдня, Алиас отправился в Лабиринт. У ворот ему встретился Хоггл — карлик, служивший у короля гоблинов садовником. Он уныло смотрел куда-то в гущу переплетающихся веток шиповника, растущего прямо из стены. Оттуда доносилось негромкое гудение.

– Что там?
– заинтересовался некромант.

– Феи, - горестно ответил Хоггл и шмыгнул пористым, как апельсин, носом.
– Говорил я повелителю, нельзя допускать, чтобы рой образовался. Травить их нужно, пока по одной залетают. Так нет, запретил. И что теперь делать?

Феи прилетали на душистые цветы Лабиринта из Лесного края, но до сих пор Джарет не позволял им здесь селиться. Алиас нахмурился. Кусачие мелкие твари могли доставить немало неприятностей. Теперь ему стало понятно беспокойство гоблинов.

– А почему король запретил пользоваться ядом?

– Да разве же он мне что объясняет?

– всплеснул короткими ручками садовник.
– Только болотом грозится.

– Я с ним поговорю, - пообещал Алиас.

– Благодетель!
– просиял Хоггл.
– Э-э-э... Господин Драккони, я еще чего спросить хочу. Ежели кто сам с собой говорить начинает, это ведь не помешательство, нет?

– Не обязательно, - улыбнулся Алиас.
– У многих есть такая привычка.

– Ага, - обрадованно кивнул Хоггл.
– А ежели петь? Не насвистывать, а прямо-таки петь?

– Ты имеешь в виду Джарета?

Садовник тяжко вздохнул. Некромант забеспокоился. Джарет любил петь, но ему обязательно нужна была аудитория. Конечно, Лабиринт населен разными существами, порой не слишком заметными. Но уж если гоблины считают, что их король поет наедине с собой, значит в это время рядом с ним точно никого нет. Порядком озадаченный, Алиас отправился на поиски Джарета. Долго искать не пришлось. Голос короля гоблинов слышался в одном из тенистых тупичков Лабиринта, где не было совершенно ничего примечательного. Джарет пел на одном из древних языков Братании. То ли на ирландском, то ли кельтском. Алиас благоразумно дождался окончания песни и только потом подошел ближе. Джарет встретил его далеко не дружеским взглядом.

– Опять что-то случилось?

– Я собирался о том же спросить тебя, - Алиас сел рядом с Джаретом на растрескавшуюся скамейку.
– Но кажется, уже знаю ответ.

– Тогда оставь меня в покое.

– Слушаюсь и повинуюсь, - некромант оттолкнулся от скамейки, но Джарет схватил его за руку.

– Подожди. Расскажи, как идут дела у Герберта.

– Сложно, - Алиас уже репетировал дома этот разговор, но все заранее приготовленные слова вдруг вылетели из головы. Он разволновался.
– Джарет, я считаю, что Герберт не освоит магию. Одного таланта недостаточно, чтобы стать волшебником.

Джарет тряхнул головой.

– Поясни свою мысль.

– У Герберта получается колдовать примерно так же, как у меня — сочинять стихи на эльфийском языке. Я знаю, как произносить слова, могу подобрать рифмы, но стихи будут ужасные, потому что я не могу постичь всего смысла слов. А Герберт не способен постичь смысла магии. Он наглухо закрыт. Его талант срабатывает, только когда он находится в сильнейшем волнении. Но это путь в пропасть.

– Хочешь сказать, он не может черпать силу из внешних источников?

– Именно. Он их просто не чует. Тебе придется постоянно делиться с ним силой. Но всё равно без понимания процесса он не сможет полноценно колдовать. Это будет работа на износ.

– И что ты предлагаешь?

– Ничего. Я не знаю, что делать.

– Может, он просто ленится? Наказывать не пробовал?
– Джарет выразительно помахал стеком.

– Я уже всё пробовал. Он боится боли, но это не выход. Постоянный страх убьет у него всякое желание заниматься. А поощрения вообще не срабатывают. Он слишком избалован.

– Мда...
– король гоблинов задумался.
– Ладно, после Йоля я его заберу и сам посмотрю, что можно сделать.

Алиас знал, какое значение фейри придают празднику зимнего солнцестояния в Верхнем мире. Даже Самхейн не мог сравняться по размаху с Йолем. Последнее время фейри уже не бесчинствовали в мире людей две недели, но всё еще появлялись в тех местах, где сохранилась магия. А уж гоблины — тем более. До праздника оставалось меньше недели.

Мимо пролетела стайка фей. Алиас проводил их глазами.